«Словакам присуща искренняя симпатия к России»

 

Глава словацкого МИДа Мирослав Лайчак рассказал «НВ», каких успехов достигла его страна через двадцать лет после раздела с Чехией и каким он видит будущее российско-европейских отношений

Мирослав Лайчак принадлежит к числу наиболее влиятельных политиков в Словакии и Евросоюзе. Свою дипломатическую карьеру он начал в России, работая послом ещё единой Чехословакии, после чего он возглавлял словацкую дипмиссию в Японии, Сербии, Черногории, Албании и Македонии. В середине 2000-х годов Лайчак участвовал в решении сложнейшей балканской проблемы как спецпредставитель ООН по Боснии и Герцеговине. А в прошлом году вошёл в правительство социал-демократа Роберта Фицо, получив пост вице-премьера и министра иностранных и европейских дел. Выпускник МГИМО и блестящий знаток русского языка, Мирослав Лайчак считается одним из сторонников дружественной политики в отношении России. 20 июня глава словацкого МИДа прибывает на берега Невы для участия в Петербургском экономическом форуме, а накануне своего визита он ответил на вопросы «НВ».

– В этом году Словакия празднует 20 лет своего существования как независимого государства. Оглядываясь назад, не возникает ли желания вернуть единую Чехословакию?

– Как у нас говорят, «раздел Чехословакии был наилучшим из всех плохих решений». Единое чехословацкое государство являлось федерацией, но мало кто за его пределами об этом знал. У нас было три правительства, три парламента и два официальных языка – чешский и словацкий. Но на деле Чехословакия вела себя как типичное унитарное государство. Роль республиканских парламентов была ограничена – в ведении той же Словакии находились только вопросы культуры, здравоохранения и образования. А какая же это федерация? Неудивительно, что после 1989 года – на волне демократических перемен – у нас начались дискуссии на тему: «Как нам организовать жизнь совместного государства». И тогда всё больше голосов с обеих сторон стало раздаваться в пользу разъединения. Например, многим чехам не нравилось перераспределение бюджета, в результате чего деньги из чешской части перетекали в словацкие области. Поэтому жители Чехии стали склоняться к мнению, что они прекрасно проживут без Словакии.

На этом фоне страна входила в полосу крупнейших экономических преобразований. Структура словацкой промышленности была довольно сложной, поскольку Словакия индустриализировалась позже Чехии, главным образом после Второй мировой войны. У нас располагались крупные предприятия – к примеру, 80 процентов заводов чехословацкой оборонки. Было ясно, что трансформация экономики будет проходить в Словакии особенно тяжело.

Кроме того, в едином государстве словаки подчас жаловались на то, что чехи решают все ключевые вопросы и что успешные представители нашего народа не могут себя реализовать из-за противодействия Праги. Поэтому многие выступали за создание независимого государства.

Переговоры о будущем единого государства между политическими представителями чехов и словаков к успеху не приводили. Поэтому стремление к независимости с обеих сторон только усиливалось. И эти настроения всячески подогревали СМИ, где постоянно муссировались вопросы: «Кто кому что даёт» и «Кто что теряет». В результате стороны пришли к решению: «Давайте разъединимся, и пусть каждый добьётся успеха!» И хотя Чехия и Словакия ушли в свободное плавание, обе страны сохраняли одинаковую внешнеполитическую ориентацию – на ЕС и НАТО.

– Довольны ли вы результатами, которых Словакия добилась за последнее двадцатилетие? И как сегодня складываются отношения с Чехией?

– Поначалу многие сомневались в способности Словакии выжить самостоятельно. Тем более что весь государственный аппарат, министерства, большие корпорации находились в Праге. Они только сменили названия, но сами по себе, по большому счёту, не изменились. В Словакии же всё нужно было отстраивать с нуля. Однако добиться успеха нам, по-видимому, помогла особая мотивация. У чехов было ощущение потери: как будто кто-то ампутировал у них ногу, и они до конца не понимали, что с ними случилось. Мы же стремились доказать, что словаки способны и в одиночку создать процветающую страну.

За двадцать лет нашего независимого существования произошло главное – у нас с чехами «расчистились» отношения. Сегодня вы больше не услышите разговоров о том, кто кому платит и кто кому что должен. Зато осталось то, что нас всегда объединяло, – духовная близость двух народов, похожие языки и общее прошлое. Ведь кто бы что ни говорил, а в нашей истории совсем не было войн, кризисов и серьёзных обид. Вот и сегодня диалог между Словакией и Чехией – это пример самых близких отношений, которые только могут существовать между двумя государствами. Мы друг друга всячески поддерживаем и развиваем совместные проекты – даже на телевидении есть программы, которые идут одновременно в обеих странах.

И мне отрадно осознавать, что даже наши чешские друзья признают: словаки за двадцать лет сделали больший прогресс, чем они. Мы добились всех наших внешнеполитических целей: стали членами ЕС, Шенгенской зоны, еврозоны, ОБСЕ и НАТО. Сегодня уже нет такой организации, в которую мы бы хотели вступить. И хотя Евросоюз переживает не самые лучшие времена, Словакия обладает достаточно благополучной экономикой – бюджетный дефицит и внешний долг у нас находятся под контролем. Как говорят в англоязычных странах, мы не часть проблемы, а часть её решения.

– В общем, никакой ностальгии не возникает…

– По большому счёту, нет. У нас часто проводились социологические опросы по поводу отношения к разделу Чехословакии, и большинство людей придерживаются такой точки зрения: «Двадцать лет назад я был против, но сегодня я считаю, что мы поступили правильно». Я тоже отношусь к этой категории словаков. В начале 1990-х годов я был не в восторге от бархатного развода Чехословакии, но сейчас я на сто процентов уверен, что раздел был самым правильным решением.

– Евросоюз напоминает слаженно звучащий хор, в котором каждый певец иногда желает петь свою собственную арию. Какой, на ваш взгляд, должна быть общеевропейская политика в отношении России?

– Действительно, ЕС – это единый организм, который состоит из 27 государств-членов. И каждая страна привносит свой опыт, свои взгляды, а иногда и свои обиды. Я рад, что сегодня мы, европейцы, научились договариваться об общей политике. Конечно, это требует иногда больше времени, но наша философия как раз и состоит не в том, чтобы выкручивать руки друг другу, а в том, чтобы искать позицию, под которой каждый сможет подписаться.

Как же мы видим будущее отношений с Москвой? Официальная позиция ЕС хорошо известна: Россия – это стратегический партнёр. И это не просто слово. Мы все знаем, что Россия – мировой игрок и постоянный член Совбеза ООН, а значит, без неё невозможно решить ни одну глобальную проблему. Далее. Россия – важнейший поставщик энергоносителей в Европу. Мера зависимости разных стран отличается, но общая доля РФ – самая большая. Например, для Словакии она составляет 98 процентов. И хотя после 2009 года, когда наша страна внезапно стала жертвой российско-украинской газовой войны, мы приняли все меры, чтобы не оказаться впредь в похожей ситуации. Если аналогичные события вдруг произойдут снова, у нас есть другие каналы, по которым мы сможем получить нефть и газ.

– Но углеводороды – не единственная тема нашего диалога…

– Совершенно верно. Мы бы хотели видеть отношения с Россией более глубокими и разнообразными – они не должны сводиться только к энергетике. Но для выхода на новый уровень, увы, есть некоторые препятствия. Например, сегодня у нас отсутствует основополагающий документ. Нельзя же считать таковым Договор о партнёрстве и сотрудничестве 1994 года, который не соответствует требованиям времени! О чём это говорит? Пришла пора подписывать новое соглашение, способное заложить прочный фундамент для наших отношений. И в том, что такого соглашения до сих пор нет, я вижу проблему. Ведь дело доходит до того, что мы в качестве «рамки» вынуждены использовать документы, подписанные в контексте Всемирной торговой организации (ВТО). А это, на мой взгляд, ненормально.

Впрочем, есть и немало хороших новостей. Достаточно успешно развивается «партнёрство для модернизации». Я думаю, что ваша страна сама заинтересована в том, чтобы перевести свою промышленность на инновационные рельсы, а не оставаться ещё тридцать лет поставщиком сырья. И ЕС для неё – наиболее естественный партнёр. С Америкой можно обсуждать межконтинентальные ракеты, а с Европой – технологии и инновации. Мы именно так хотим видеть будущее России и ЕС.

Как человек, который участвует в переговорах с Москвой с самого начала нашего вхождения в Евросоюз, я могу сказать, что сегодня у нас имеются все основания для оптимизма. Отношение внутри ЕС к России становится всё более взвешенным и прагматичным.

– Словакия – одна из самых «русофильских» стран Восточной Европы. Как нашим странам удалось сохранить такие добрые отношения?

– Я могу с радостью констатировать, что у Словакии с Россией складывается очень успешное сотрудничество. И никакие исторические комплексы нам действительно не мешают. Словакия принадлежит к немногим странам Восточной Европы, которые приняли решение о вступлении в НАТО и ЕС, не испортив при этом отношений с Москвой. Наверное, всё дело в том, что словакам присуща искренняя симпатия к России. Поэтому Словакия смогла избежать переписывания истории Второй мировой войны – наш народ её бы попросту не принял.

Впрочем, мы стараемся поддерживать хорошие отношения с Россией не только на словах, но и на деле. Диалог должен давать конкретные результаты. В декабре я побывал с официальным визитом в Москве по приглашению министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова. А в феврале я снова приехал в российскую столицу в своём втором качестве – как сопредседатель Межправительственной комиссии по экономическому сотрудничеству. Моим партнёром с российской стороны выступал вице-премьер Дмитрий Рогозин. И вы знаете, со мной прилетел полный самолёт словацких предпринимателей – мы обсуждали конкретные проекты в самых разных областях.

– На переговорах с руководством ЕС и отдельных европейских стран Россия поднимает «визовый вопрос». Когда мы сможем ездить друг к другу в гости без визовых хлопот?

– Действительно, дискуссии о либерализации визового режима идут сейчас достаточно активно. По большому счёту, это технический вопрос. Речь идёт о введении биометрических паспортов, установлении должного контроля над границей и так далее. После этого должно последовать политическое решение. Конечно, Россия хотела бы снять визовый режим ещё до начала Олимпийских игр в Сочи, но пока сложно сказать, насколько это возможно.

Что же касается Словакии, то в плане ликвидации визовых барьеров мы, как говорится, идём впереди Европы всей. После моего декабрьского визита в Москву я принял решение пойти на ещё большую либерализацию. С тех пор мы стали выдавать многократные шенгенские визы на пять лет, что моментально вызвало колоссальный интерес к нашей стране среди россиян.

– К сожалению, как туристическое направление Словакия знакома россиянам недостаточно хорошо. Что, с вашей точки зрения, могло бы привлечь путешественников из России?

– Вы правы: туризм – это та область, где мы имеем гигантские перспективы для углубления сотрудничества. Мы рады видеть туристов из России, и нам есть что показать. Ваши люди любят зимой кататься на горных лыжах – у нас они могут найти прекрасные лыжные центры в Высоких и Низких Татрах, которые ничем не уступают австрийским Альпам. Другое перспективное направление – это лечебный туризм. В Словакии расположено множество прекрасных курортов с целебными грязями и термальными источниками. В прошлом году мы запустили программу, которую называем корпоративно-лечебный туризм. В чём она состоит? Мы заключаем договоры с профсоюзами больших государственных корпораций и организуем поездки для их сотрудников в зависимости от болезней.

Впрочем, наши курорты рассчитаны на все слои российского общества, ведь они действительно недорогие и при этом современные. На их модернизацию ушли солидные инвестиции. Другое преимущество Словакии состоит в том, что она расположена в самом центре Европы. От нас всё близко: туристы со своих курортов могут легко выбраться на экскурсию в Вену или Будапешт. Наконец, из плюсов нельзя не упомянуть языковую и культурную близость. Всё-таки наши языки очень похожи, и если ваши туристы не говорят по-английски, то они у нас точно не потеряются. При этом они встретят в Словакии очень тёплое, душевное отношение со стороны наших людей.

 

Беседовал Михаил Тюркин. Фото AFP