Смольный в разрезе
Что собой представляет исполнительная власть Петербурга? Каковы ее структура и численный состав? Во сколько она обходится горожанам?
Мы часто говорим о власти: мол, в Смольном решили то, власти постановили это… И зачастую воспринимаем власть как некий единый высший разум. Но что это такое – власть? Если точнее, исполнительная власть Санкт-Петербурга. При ответе на этот вопрос подавляющее большинство горожан сразу вспомнят Георгия Полтавченко. Но едва ли многие смогут назвать фамилии хотя бы его заместителей и тем более зону их ответственности. Что уж говорить о главах комитетов или районных администраций… А между тем одна только исполнительная власть Петербурга – это более 7 тысяч чиновников (еще более 30 тысяч – «федералы» и муниципалы). Много это или мало? Как работает Смольный? Сколько мы на него тратим? Как изменится структура и численность аппарата после реформы, которая будет проведена с Нового года? Попытаемся ответить на эти и другие «технические» вопросы о петербургской власти.
Первым делом мы, как и положено, отправили в Смольный официальный запрос, в котором задали многочисленные вопросы. Мы надеялись на подробные ответы или на встречу со специалистами, кадровиками Смольного. Но – увы. В ответе нам лишь сообщили, что «фактически по состоянию на 01.10.2012 в исполнительных органах государственной власти Санкт-Петербурга численность государственных гражданских служащих составила 7316 человек». И что в штате недокомплект – на 4,7 процента. Вот, собственно, и все. Пришлось искать альтернативные источники информации.
Самый верный из них – найти человека, проработавшего в Смольном не один год, опытного экс-чиновника, готового рассказать, как работает исполнительная власть Такой человек, с одной стороны, что называется, в теме, с другой – уже не скован «корпоративными» узами, а потому может быть откровенным. Тем более если обеспечить ему анонимность.
И мы нашли такого человека. Это бывший сотрудник одного из комитетов Смольного, проработавший в исполнительной власти не один год.
– Часто говорят: дескать, какие же они, чиновники, бездушные, – сразу же поделился он наболевшим за годы. – Говорят: почему не пошли навстречу, почему отказали человеку в просьбе? Но это совершенно неправильная постановка вопроса. Чиновник как раз и должен быть бездушным и действовать строго в рамках закона. Если заявитель имеет право на то, о чем просит, просьбу необходимо удовлетворить. Если проблема заявителя может быть решена, то надо ему подсказать, как следует действовать. Если же человек просит о чем-то, что ему не полагается, то чиновник должен аргументированно отказать. А вот «войти в положение» или «не войти в положение» – это уже, извините, коррупция. Это значит, что чиновник сам решает: этому дам, а этому не дам, поскольку он не так «вежливо» попросил.
На разговоры о раздутом госаппарате и необходимости сокращения чиновников нашему собеседнику тоже было что сказать.
У нас никак нельзя без контроля?
– Практически каждый новый председатель нашего комитета начинал реорганизацию, – вспоминает он. – Одни отделы исчезали, другие появлялись, но если в 2001 году в комитете было почти 300 человек, то в последующие годы постоянно происходили сокращения. В последний раз в ходе реформы, которую я еще застал, сократили, если память не изменяет, человек тридцать. Я свидетель: комитет все время ужимался, притом что объем работы рос. Этот объем – объем работы чиновника – очень тяжело измерить: нет такой линейки или градусника… Но это все-таки можно сделать. Вот смотрите: за годы правления Валентины Матвиенко городской бюджет увеличился почти в четыре раза. А что это значит для чиновников? А вот что. Тратить эти деньги можно только через систему госзаказа. А это значит, надо разрабатывать технические задания, готовить массу документов, организовывать торги, другие процедуры и так далее. А когда начинается реализация проекта, надо отслеживать ход его выполнения, писать отчеты… И если бюджет вырос в четыре раза, то, грубо говоря, и работы стало в четыре раза больше. А людей, повторюсь, меньше. И так не только в нашем комитете.
Картинку сокращений госаппарата наш собеседник проиллюстрировал на примере комитета экономического развития, промышленной политики и торговли (КЭРППиТ), созданного в 2001 году путем слияния нескольких структур.
– Естественно, что при этом слиянии произошло сокращение: штатное расписание вновь созданного комитета оказалось меньше, чем суммарный штат структур, которые в него вошли. Тем не менее этот комитет до сих пор остается в Смольном, пожалуй, самым большим. Потому что отвечает за многое. Что бы вы ни взяли: кладбища, малый бизнес, промышленность, инвестиции, торговлю, инновации, кластеры, тарифы и так далее до бесконечности – это все КЭРППиТ. 15 управлений, около 50 отделов!
Действительно, комитет, к примеру, выдает лицензии на продажу спиртных напитков. А магазинов, где, по оценке нашего собеседника, по этим лицензиям продают алкоголь, в городе более 10 тысяч.
– И как вы думаете, сколько человек следит за всеми этими торговыми точками? – задает вопрос чиновник. И сам отвечает: – Один! А все лицензионное управление – каких-то два десятка человек. И как тут проверять? Кстати, по закону проверять можно раз в три года. Не чаще. И предупреждать заранее. А бывает так, что проверяющие приходят, а на двери замок висит. Конечно, проверка может быть и внеплановой (если есть жалобы), но в этом случае надо собрать кучу бумаг, разрешение прокуратуры… Это к вопросу о бесконечных претензиях бизнеса, мол, чиновники замучили их проверками.
Между тем 1 января 2013 года КЭРППиТ ждет обратная процедура – разделение комитета на четыре ведомства.
– На мой взгляд, объединение под одной крышей такого огромного штата было ошибочным, – считает наш собеседник. – Но, честно говоря, я очень сочувствую сотрудникам комитета, ведь объявлено, что при разделении комитета расширения штатов не будет. И вот получается, что, допустим, в новый комитет, отвечающий за малый бизнес, переведут все подразделения, занимавшиеся этой темой в КЭРППиТ. А как же вспомогательные подразделения: отдел кадров, бухгалтерия, хозяйственная часть… Где взять ставки главного бухгалтера, начальника отдела кадров и так далее, да еще для четырех комитетов! Если число сотрудников не увеличится, значит, проблемами того же малого бизнеса будет заниматься меньше людей и нагрузка на них вырастет. Поэтому я им и сочувствую. Или вот сейчас в комитете один председатель и шесть заместителей. Как этих людей поделить на четыре новых ведомства? Опять же нагрузка увеличится. Даже если нынешние заместители станут председателями, им тоже нужны будут заместители. А заместителям – секретарши, водители, машины…
Получается, Смольному надо признать, что без расширения штатов не обойтись?..
Но зададимся более глобальным вопросом: все-таки 7000 чиновников для 5-миллионного города – это много или мало?
– Вопрос риторический, – считает наш собеседник. И признается: – Я не знаю ответа. Но вот смотрите: в советское время существовало управление бытового обслуживания. В этом управлении, наверное, человек сто работало. А сейчас этой темой занимаются не больше трех чиновников. Или вот нашу систему все время сравнивают с западными странами. Но разве это корректно? У меня знакомая покупала дом в Финляндии. Так на все процедуры у нее ушло всего два дня! Удивительно, но там, например, юрист просто расписался на бумагах – и все, даже никаких печатей. Или вот на чужой машине у них можно ездить без доверенности. Если тебя остановят, достаточно позвонить хозяину машины и дать трубку полицейскому, чтобы тот убедился: вы не угонщик. Вот в такой стране можно без чиновников. А теперь представьте те же самые истории в России! Даже подумать страшно, что у нас начнется, если сделать как в Финляндии. Нет, у нас должен быть контроль, иначе наступит полная анархия.
по пунктам
Сколько стоит «мобилизационная подготовка исполнительных органов»
Содержание исполнительной власти Санкт-Петербурга обходится в 12,2 миллиарда рублей в год (2012 г.). Из них 5,6 миллиарда – это расходы на комитеты Смольного, 3,5 миллиарда – на районные власти, еще 3,1 миллиарда – на администрацию губернатора и правительство. А если поподробнее? Рассмотрим структуру этих расходов на примере трех «административных» миллиардов. Считаем в миллионах рублей.
• Содержание исполнительного органа государственной власти Санкт-Петербурга – 1055,0 (эта, самая крупная статья данной части бюджета, подробно не раскрывается – речь, по всей видимости, идет главным образом о зарплатах и премиях чиновников)
• Расходы на содержание Санкт-Петербургского государственного казенного учреждения «Многофункциональный центр предоставления государственных услуг» – 923,0
• Расходы на капитальные вложения по отрасли «Другие общегосударственные вопросы» в соответствии с Адресной инвестиционной программой – 730,0
• Субсидии бюджетному учреждению «Управление гостиничного хозяйства при администрации губернатора Санкт-Петербурга» на финансовое обеспечение выполнения государственного задания – 85,9
• Расходы на мобилизационную подготовку исполнительных органов государственной власти – 73,0
• Субсидия СПб ГБУ «Управление гостиничного хозяйства при администрации губернатора Санкт-Петербурга» на капитальный ремонт, благоустройство прилегающей территории и оснащение государственной резиденции – 38,0
• Расходы на содержание Санкт-Петербургского государственного казенного учреждения «Дирекция по обеспечению деятельности представительства правительства Санкт-Петербурга в Москве» – 28,9
• Расходы на содержание Санкт-Петербургского государственного казенного учреждения «Каменноостровский дворец» – 26,7
• Субсидии бюджетному учреждению «Санкт-Петербургский центр правового обеспечения» на финансовое обеспечение выполнения государственного задания – 20,3
• Расходы на мероприятия по поддержке местного самоуправления в Санкт-Петербурге – 16,0
• Расходы на подготовку, переподготовку и повышение квалификации кадров – 16,0
• Расходы на содержание помещений, находящихся под зданием Смольного – 12,7
• Расходы на мероприятия по обеспечению взаимодействия исполнительных органов государственной власти и религиозных объединений – 10,0
• Субсидия на оказание услуг по организации общественного питания в здании правительства – 8,4
• Субсидии юридическим лицам – 8,4
• Расходы на проведение официальных мероприятий – 6,9
• Расходы на реализацию Программы гармонизации межкультурных, межэтнических и межконфессиональных отношений, воспитания культуры толерантности в Санкт-Петербурге на 2011–2015 годы (программа «Толерантность») – 6,5
• Расходы по разработке и сопровождению портала «Электронное Интернет-телевидение Правительства Санкт-Петербурга» – 4,8
• Расходы на эксплуатацию информационно-телекоммуникационных систем и средств автоматизации – 2,9
• Расходы на содержание и обеспечение Общественного совета – 2,5
• Расходы на содержание главы правительства – 2,2
• Расходы на эксплуатацию и развитие программных продуктов автоматизированного ведения бюджетного учета – 1,2
• Расходы на организационно-методическое обеспечение мероприятий по повышению эффективности деятельности исполнительных органов государственной власти – 0,9
• Расходы на аккредитацию журналистов при администрации губернатора Санкт-Петербурга и обеспечение их работы – 0,5
• Расходы по обеспечению статистической информацией, предоставляемой правительству Санкт-Петербурга Петербургкомстатом – 0,2
• Другое – 2,6
говорят депутаты
«Начнем реформу – чиновников только больше станет»
Парламент Петербурга – законодательная ветвь городской власти – в структуру Смольного (исполнительной власти), понятное дело, не входит. Законодательное собрание обходится горожанам в сумму чуть более 1,06 миллиарда в год. По сравнению со Смольным – немного. Но так ведь и депутатов – всего полсотни. Это получается по 21,2 миллиона на каждого депутата и его свиту. Впрочем, о том, сколько стоят нам питерские депутаты и сколько они работают, мы подробно писали в конце минувшего парламентского сезона. А что думают парламентарии по поводу штатов Смольного? Слово – представителям оппозиции.
Алексей Ковалев, депутат ЗС:
– У нас в стране, и в Петербурге в частности, часто объявляют о кампаниях по сокращению чиновничьего аппарата. С одной стороны, это правильно. Но нельзя же всех чиновников под одну гребенку стричь!
Приведу простой пример: за последние годы в нашем правительстве очень серьезно сократили численность комитета по государственному использованию и охране памятников (КГИОП). А ведь это для Петербурга один из самых важных комитетов. Часть их полномочий передали экспертам Госстройнадзора, часть – каким-то федеральным структурам. А в итоге у нас получается, что за сохранение культурного наследия и отвечать-то некому! Катастрофически не хватает специалистов, способных принять точное и взвешенное решение по конкретному памятнику. Ведь для этого нужно проводить время в архивах, проводить научные изыскания. Этих людей сократили, отчитались об уменьшении количества чиновников, а толку-то?
Кампания по сокращению органов власти – дело хорошее, слишком раздутые штаты никому не нужны. Но нужно смотреть, в каких комитетах можно это сделать, а в каких нет. Давайте исходить из здравого смысла, а не сокращать всех подряд.
Анатолий Кривенченко, депутат ЗС:
– Когда я учился в ЛГУ, у меня преподавал профессор Белкин. Однажды он сказал фразу, которая мне на всю жизнь запомнилась: «Нет более любимого занятия у государственных органов власти, чем упорядочивание своей собственной деятельности. Особенно они любят сокращения». Дело в том, что ни разу ни в одной стране мира кампания по сокращению чиновников не заканчивалась реальным уменьшением их численности. И здесь я разделяю точку зрения нашего президента: пусть будет стабильность. Начнем реформу госорганов – чиновников только больше станет.
взгляд из смольного
«У меня всего семь человек, а в Москве – тридцать!..»
Василий Кичеджи, вице-губернатор Санкт-Петербурга:
– Я, как руководитель, всегда говорю своим сотрудникам: «Мы во всех вопросах должны быть лучше Москвы». Но если говорить об аппарате, то у моего московского коллеги работают 34 человека, а у меня – всего 7.
И эти люди трудятся с утра до вечера на пределе сил. Вот, например, по поводу возможного переименования станции метро «Бухарестская» мы получили почти полторы тысячи писем на электронную почту. И чиновники должны отвечать каждому, и в письменном виде.
Впрочем, речь не идет о том, чтобы расширить аппарат вице-губернатора и набрать еще работников. Об этом даже не думаю – мне их просто не дадут. Но мы сейчас собираемся обратиться в федеральный центр с просьбой передать городским чиновникам часть федеральных функций, расширить наши полномочия. И тогда уменьшится количество необходимых согласований, освободится время, которое на это тратится. То есть мы будем работать более эффективно.
резюме
И все-таки их можно «оптимизировать»
Сократить бюрократический аппарат в России в целом и в каждом отдельно взятом городе безуспешно пытались самые светлые умы и самые искренние реформаторы нашей эпохи. Но получали обратный результат. После этого любые попытки заявить, что эта проблема имеет решение, могут показаться верхом самонадеянности. И все-таки рискнем утверждать, что количество бюрократов можно без ущерба для дела сократить раза в полтора-два. И если провести такую «оптимизацию», как сейчас принято говорить, хотя бы в масштабах города, то это сэкономит каждой семье по 7 тысяч рублей в год, избавит самих чиновников от пустой работы, а горожан – от массы «бумажных» проблем.
Предыдущие попытки проваливались по одной причине: сокращали людей. А нужно было сокращать их полномочия. Если, к примеру, в каком-нибудь паспортном столе (по-новому – отделении УФМС) вместо десяти паспортисток оставить пять, граждане, застрявшие в очередях, завалят жалобами и губернатора, и президента, и через месяц придется уже не десять, а пятнадцать паспортисток в отдел сажать. Чем все прежние реформы и заканчивались.
И таких вот «паспортисток» у нас в каждом комитете, в каждом управлении десятки. Одни согласуют размеры и облик вывесок на магазинах, другие изучают перечни стройматериалов на новые дома, третьи контролируют торговлю алкоголем, четвертые, пятые, шестые… Любая попытка их сократить оборачивается ворохом нерассмотренных вовремя обращений, ростом очередей, в общем – параличом всей деловой жизни. Взять, к примеру, КЭРППиТ. Процитируем нашего экс-чиновника:
«Что бы вы ни взяли – кладбища, малый бизнес, промышленность, инвестиции, торговля, инновации, кластеры, тарифы и так далее до бесконечности – это все КЭРППиТ. 15 управлений, около 50 отделов!» – не без некоторого восхищения перед бюрократической машиной говорит он.
И все управления, все отделы, все чиновники загружены до предела – в том, что чиновники, говоря об этом, не лукавят, можно не сомневаться. Но чем заняты? В советское время работники исполкомов и партийных органов непосредственно руководили экономикой – принимали решения и несли за результаты личную ответственность. Сейчас экономика – это бизнес. И он отвечает сам за себя. А чиновники только согласуют и контролируют. Но нужно их для этого почему-то больше, чем во времена плановой экономики.
При этом все, что делают чиновники, – это их закрепленная законами и инструкциями обязанность. И никуда им от этих инструкций не деться. Об этом в редакции «НВ» по сути и говорил вице-губернатор Василий Кичеджи.
Сокращать полномочия чиновников, понятное дело, боязно. В душе у каждого автора административных реформ сидит опасение, что, забери у чиновников контрольно-разрешительные функции, страна немедленно погрузится в хаос: во всех ларьках начнут торговать водкой, кафе будут травить посетителей просроченными салатами, строители вместо нормального кирпича станут класть в стены песчаные куличики… И в этом смысле можно понять нашего анонимного собеседника, который считает, что «даже подумать страшно, что у нас начнется, если сделать как в Финляндии». Нет, убежден он, «у нас должен быть контроль, иначе наступит полная анархия».
Действительно, просто взять и сократить полномочия чиновников – такая же глупость, как простое сокращение их численности. Во всяком случае, результат будет похожим. Между тем есть отличный, проверенный веками рецепт избавления стран от бюрократического гнета и безумных трат на содержание чиновничьего аппарата, его зданий, автопарков и так далее.
Желает, к примеру, гражданин открыть кафе. Сейчас он полгода – год собирает всевозможные разрешения и справки, а потом его заведения каждые несколько месяцев проверяют различные контролеры. На самом деле без всего этого можно прекрасно обойтись. Просто владелец кафе и его повара должны знать, что, если кто-то из посетителей отравится салатиком или подхватит сальмонеллу, суд, в который обязательно обратится пострадавший, без проволочек рассмотрев дело, выпишет им такой штраф, на покрытие которого придется работать весь будущий год. Или реальный тюремный срок даст. Поэтому в любой западноевропейской стране владельцы кафе и ресторанов сами следят за санитарией и культурой производства так, как нашему Роспотребнадзору и не снилось. Аналогичная ситуация с магазинами, строительными фирмами, производителями и продавцами автомобилей…
Чиновникам не нужно пытаться контролировать то, что проконтролировать невозможно. В Петербурге был и есть огромный комитет по строительству – но каждый год у нас были и обманутые дольщики, и срывы сроков ввода домов. Есть столь же огромный комитет экономического развития – только экономика почему-то остановилась в своем развитии. А комитет по охране памятников не может остановить их уничтожение.
Всеобъемлющий контроль можем обеспечить только мы, потребители. И защищающий наши права скорый и праведный суд. Правда, таких судов мы пока не имеем. Нынешние суды в десятки раз более забюрократизированы, чем чиновничьи структуры. Так что суды тоже нужно реформировать. Зато в итоге один судья с кодексом о штрафах сможет заменить сотню (а может – и тысячу) контролеров, согласующих, проверяющих. А Россия стремительно рванет вверх в рейтинге инвестиционной привлекательности для ведения бизнеса и стран с наиболее быстро растущей экономикой. Проверено историей и опытом других стран.
