Стелется дым над Байкалом
Целлюлозно-бумажный комбинат в 14-тысячном Байкальске (Иркутская область) экологи мечтают закрыть с момента его основания в 1966 году. Сегодня это единственное промышленное предприятие на берегу крупнейшего резервуара пресной воды в мире. Но БЦБК, как юркий кусок сала, выскальзывает из рук экологов, чиновников, общественности. В 2008 году комбинат остановил сам собственник: кризис, долги, резкое удешевление целлюлозы. Учитывая степень износа оборудования, разбежавшийся кто куда коллектив и очевидный факт, что нельзя отправлять в Байкал 120 тысяч кубометров промышленных стоков в день, можно было предположить, что трубы БЦБК никогда уже не выпустят дым. Не тут-то было.
Известия об открытии комбината, пришедшие осенью 2009 года, вызвали неоднозначную реакцию в регионе. Получалось, что открыть его собираются... на десять месяцев. Спрашивается, зачем, кому это надо? Людям? Так из полутора тысяч сокращенных работников комбината на бирже труда осталось менее семисот. Причем вся рабочая аристократия и техническая интеллигенция, без которых комбинат запустить невозможно, давно при деле.
– Я еще в 2005 году почувствовал, что комбинат долго не протянет, и перебрался в Иркутск, – говорит бывший электрик БЦБК Сергей Груздев. – Хорошо оплачиваемую работу нашел за два дня, успел обменять квартиру. А после остановки комбината в Байкальске цены на недвижимость посыпались. Трехкомнатную квартиру за 700 тысяч рублей купить можно! И никому она не нужна.
Андрей Веригин, в прошлом менеджер среднего звена БЦБК, о возвращении на комбинат и не помышляет. Его кормит садовая земляника – это бизнес каждого второго байкальчанина. Летом бесконечные грядки с ягодой, издали напоминающие картофельные поля, покрывают сотни гектаров городской территории.
– У людей большая часть урожая пропадает, потому что даже в Иркутске нет производственных мощностей по переработке и заморозке ягоды, – рассказывает Веригин. – А во все крупные российские города зимой завозят швейцарскую клубнику очень «искусственного» вкуса. Я попробовал свой урожай летом отвезти в Улан-Удэ на моей «Газели». Продал все оптом китайцам и думаю, что денег мне на весь год хватит.
Опыт Байкальска уникален для российских моногородов. Во-первых, всюду звучала мысль, что небольшие города, где закрылось градообразующее предприятие, могут рассчитывать только на федеральную поддержку. Байкальчане справились своими силами. Во-вторых, здесь не могло случиться «второго Пикалево». После остановки комбината собственник (компания «Континенталь Менеджмент», входящая в империю Олега Дерипаски) не выплатил людям ни зарплату за несколько месяцев, ни выходное пособие. Начавшиеся вслед за этим волнения и даже объявленная некоторыми голодовка преподносились как требования граждан возобновить работу комбината – естественно, на федеральные деньги.
В итоге Байкальск остался наедине с массовой безработицей, Байкалом, горами и тайгой, то есть с полным комплексом условий для развития туризма и при полном отсутствии соответствующей инфраструктуры. Сегодня в городе толком не работает ни одно кафе, а единственный ресторан «У озера» открывается лишь под заказы от туристических групп. Зато зима здесь градусов на пять теплее, чем в Иркутске, большое количество осадков питает пышную растительность. Есть чистейшая байкальская вода, которая может четыре года храниться без обработки и консервантов. Есть горнолыжная база «Гора Соболиная», из которой планировали сделать центр подготовки олимпийцев. Не срослось, зато более тысячи человек каждую зиму приезжают сюда кататься на лыжах. Отелей для них нет, зато все столбы и автобусные остановки обклеены предложениями из частного сектора. На большинстве объявлений не оторвано ни одного телефона. В последнее время центром паломничества стал поселок Утулик на берегу Байкала, где живут художники, писатели, барды – что-то вроде подмосковного Переделкино. Здесь возрождают старинные промыслы, например, плетение ветвей ивы.
Группа бизнесменов со всей Восточной Сибири образовала в Иркутске инвестиционный клуб с целью развития инфраструктуры Байкальска. А экологи, прежде ратовавшие за закрытие комбината, не бросили в беде его бывших сотрудников.
– После закрытия БЦБК мы открыли программу «Создадим будущее Байкальска», в которой участвовали примерно пятьдесят байкальчан, – говорит сопредседатель организации «Байкальская экологическая волна» Марина Рихванова. – Девять проектов социального предпринимательства получили от нас поддержку. Некоторые смогли защитить свои бизнес-планы в Центре занятости и получить субсидии. Например, одна девушка организовала конюшню для прогулочных лошадей. Несколько лет на берегу озера энтузиасты строят баню полностью изо льда, даже появилась идея зарегистрировать ее в Книге рекордов Гиннесса. Когда звучит «бывшие сотрудники БЦБК», многие представляют себе деклассированную толпу, захлебывающуюся в пьянстве и поножовщине. Между тем значительная часть байкальчан – это образованные, квалифицированные специалисты. А в трудные времена здесь все сплотились.
Естественно, перспективы развития туризма появляются, когда не работает комбинат. Иначе какой нормальный человек станет пить местную воду? Какой вменяемый турист поедет дышать горным воздухом, если комбинат на несколько километров вокруг источает запах кислой капусты? Инвестиционный клуб как ветром сдуло, едва появилась информация о запуске комбината. Ни одного серьезного проекта так и не реализовано, все наработки пропали. Но это еще полбеды.
Уже в январе 2010 года появилось правительственное постановление, поясняющее, как будет работать БЦБК. Про десять месяцев до закрытия сегодня не вспоминают: работать комбинат собирается бессрочно. Также принято решение отменить на БЦБК режим замкнутого водооборота.
Если раньше необходимая для производства вода гонялась по кругу, постепенно очищаясь, то сегодня ее будут сбрасывать в Байкал. До остановки производства в 2008 году объем этих сбросов составлял 120 тысяч кубометров в день, а в золотые годы БЦБК – в два раза больше.
– Они перечеркнули наши пятнадцатилетние усилия по сохранению экологии южного Байкала, – говорит глава Байкальской программы «Гринпис» Роман Важенков. – При работе в режиме замкнутого водооборота невозможно производить беленую целлюлозу. А небеленую делать невыгодно. Поразительно, что российские власти в столь грубой форме пошли на нарушение Конвенции о всемирном наследии ЮНЕСКО.
А сплотившийся было в период трудностей Байкальск поделился на противников и сторонников запуска БЦБК. Одна часть горожан написала благодарственное письмо в Кремль: мол, спасли нас от обнищания и превращения в деревню. У другой части рухнули все планы, связанные с развитием туризма. А вероятно, в самой глупой ситуации оказался мэр Байкальска Валерий Пинтаев, который рассчитывал попасть в Федеральную программу поддержки моногородов.
Из 335 кандидатов должны были выбрать 20 городов, после чего распределить между ними 10 миллиардов рублей. Байкальск подходил для этой программы по всем параметрам.
– Перед Новым годом я приехал в Москву на совещание в Минрегионразвития, где мне сказали: у вас теперь есть работающее градообразующее предприятие – вот оно вас пусть и кормит, – разводит руками Пинтаев.
Трудно предположить, насколько долго комбинат сможет кормить Байкальск. И сможет ли вообще: все-таки перед закрытием долги БЦБК перевалили за миллиард рублей и все говорили о процедуре его банкротства. К тому же в 2008 году износ оборудования комбината составлял 70 процентов, а с тех пор он больше года простоял без работы и пережил семибалльное землетрясение.
– Если комбинат проработает лет пять, это будет чудо, – говорит бывший инженер по автоматизации Андрей Иванов, который взял в аренду кусок земли рядом с горнолыжной базой под строительство кафе. – Год назад я бы сам туда работать пошел. А сейчас – как серпом по пальцам.
экология
Озеро надежды
Экологи говорят, что работающий БЦБК – это едва ли не единственная серьезная угроза экологии Байкала.
– В последнее время проблемой стала нелегальная добыча золота на реках Монголии, – говорит руководитель Байкальской программы «Гринпис» Роман Важенков. – Отходы этого процесса попадают в Байкал с речными водами. Конечно, есть претензии и к стокам на Селенгинском комбинате, но там хотя бы реально работает замкнутый цикл водооборота.
Примерный возраст Байкала – 10 миллионов лет. Из-за огромных размеров озера повлиять на чистоту воды по всей его акватории сложно, зато флора и фауна крайне чувствительна к малейшим изменениям среды. По этой причине здесь с советских времен запретили сплав леса, хотя кора деревьев – еще не самый страшный загрязнитель. В месте сброса стоков нет байкальской эпишуры – крошечного рачка, составляющего до 80 процентов биомассы зоопланктона озера, очистителя байкальской воды. Знаменитые байкальские водоросли замещаются сине-зелеными отростками. Выжило только несколько видов моллюсков, но и у тех специалисты НИИ биологии при Иркутском университете констатировали изменения на генетическом уровне.
Ежегодные доклады Министерства природных ресурсов подтверждают: сточные трубы под комбинатом дырявые, а из шламонакопителей в Байкал протекают отходы. Более того, установить содержание стоков проблематично: в течение нескольких часов они могут отличаться в сто раз! Оборудование на комбинате старое, часто бывают технологические сбои, идет резкое превышение нормы. Производство целлюлозы очень «водоемкая» технология, а при замкнутом цикле химические отходы все равно образуются, только в значительно более сильной концентрации.
По официальной статистике, объем атмосферных выбросов БЦБК достигал 30 тысяч тонн в год. Еще в семидесятые годы проводились исследования, доказавшие, что на усыхание древостоя в радиусе 70 километров вокруг комбината влияют именно его выбросы. Здесь горный рельеф местности, который не дает ветру рассеивать заразу.
На БЦБК с советских времен существовал отдел по перепрофилированию комбината, иначе контролирующие ведомства не разрешили бы сливать стоки в озеро. Разрешения выдавались с учетом того, что вредное производство скоро закроют и существенного ущерба экологии Байкала не будет нанесено. «Скоро» длилось десятилетиями и обернулось для озера катастрофой, последствия которой ученые называют невосполнимыми.
Тяжелые фракции образовали на дне Байкала пятно площадью три квадратных километра, которое постепенно сползает от берега на глубину до тысячи метров. Зона деградации составляет до ста квадратных километров. Это значит, что из 2,6 тысячи видов и разновидностей растений и животных, две трети которых являются эндемиками, на этой территории остались единицы.
Вторая часть январского постановления касается утилизации отходов на Байкальской природной территории. Теперь их нельзя сжигать «без очистки выбросов до нормативного качества», а раньше вообще нельзя было сжигать. На самом деле очистка до нормативного качества – это уловка, поскольку норм на вредные выбросы (например, на диоксины) не существует. Это как по заказу решает одну из главных проблем БЦБК – утилизации лигнина.
В технологическом процессе комбината первое дело – отделить от целлюлозы лигнин. Это вещество составляет до 30 процентов древесины хвойных пород. Соответственно, при промышленном производстве целлюлозы возникает огромное количество отходов. Что с ними делать? На БЦБК лигнин складировали в шламонакопителях при комбинате, пока не накопили шесть миллионов кубометров. Больше места не осталось, а на вывоз и захоронение не было денег. И отходы стали жечь.
Лигнин сжигают при температуре 700 градусов, в результате выделяется большое количество сернистого ангидрида, окиси азота и диоксинов, подавляющих иммунитет человека. Некоторые специалисты используют термин «химический СПИД» – это значит, что в результате длительного воздействия диоксинов человек может тяжело заболеть от малейшей инфекции. Другой побочный продукт комбината – вещества, провоцирующие рак.
– Мы обратились в иркутский Роспотребнадзор, чтобы получить статистику по онкологическим заболеваниям в Байкальске, – говорит Марина Рихванова. – Нам ответили, что это закрытая информация. Но и без всяких цифр понятно, что ситуация с раковыми заболеваниями в городе неблагополучная. Посмотрите на местное кладбище – какая продолжительность жизни в Байкальске. Поражает цинизм, с которым запуск комбината оправдывают именно интересами этих людей...
из истории
Русское «вот-вот»
Сегодня уже мало кто помнит имена партийных лидеров, которым пришло в голову построить целлюлозно-бумажный комбинат на берегу Байкала. Страна догоняла Америку, слово «экология» мало кто слышал, зато как бездонный резервуар воды озеро не имело себе равных.
Существует легенда, будто комбинат работал на оборонку, иначе как объяснить, что ему разрешали столько лет загрязнять воды Байкала. Но подтверждений нет ни в документах, ни в рассказах старожилов. В СМИ запущена версия, будто производимая БЦБК целлюлоза необходима для производства ракет «Булава» и «Тополь-М», а закрытие комбината поставило под угрозу национальную безопасность. На самом деле в России два десятка предприятий способны производить беленую целлюлозу. Просто цена на нее на китайском рынке резко возросла.
Комбинат предупреждали о несоответствии его работы с законом с 1969 года. Правда, исполнение грозных приказов спрашивали ласково, словно боялись, что на комбинате в самом деле что-нибудь встанет. В 1977 году ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление № 679 «О мерах по дальнейшему обеспечению рационального использования природных богатств бассейна озера Байкал», где в жесткой форме приказывают прекратить сброс неочищенных стоков... через восемь лет. Как следствие, постановление, вышедшее в 1987 году, практически повторяет текст десятилетней давности: «...продолжается загрязнение уникального водоема и окружающей его природы».
В начале девяностых появились новые планы: к 1996 году построить новые очистные сооружения, модернизировать шламонакопители и удалить со дна озера пятно, тогда еще бывшее не таким угрожающим. 28 марта 2000 года и. о. президента РФ Владимир Путин потребовал от правительства срочно разработать программу перепрофилирования БЦБК, «чтобы в кратчайшие сроки прекратить сброс загрязняющих веществ в озеро Байкал».
Летом следующего года была проведена экологическая экспертиза, которая признала новую программу невыполнимой. Правда, идея замкнутого водооборота получила поддержку, и премьер Касьянов прописал ее комбинату как необходимое лекарство.
Но разговоры о перепрофилировании так и оставались разговорами.
В 2005 году собственники БЦБК из «Континенталь Менеджмент» требовали из Москвы деньги на перепрофилирование, хотя кредит в 22,4 миллиона долларов уже несколько лет предлагал Всемирный банк. Однако не увидев никакой заинтересованности с российской стороны, банк потерял интерес к проекту.
В 2008-м убыток БЦБК составил 770 миллионов рублей, долги ушли за миллиард, а кредиторы выиграли несколько исков. Остановка производства выглядела меньшим из зол.
когда верстался номер
Одних открыть, других закрыть
История с запуском Байкальского ЦБК вызвала неоднозначную реакцию в регионе. Некоторые жители письменно поблагодарили правительство за спасение, а в Иркутске отмечены акции протеста против загрязнения Байкала промышленными стоками. Вчера милиция заблокировала офис организации «Байкальская экологическая волна», изъяла компьютеры и задержала сотрудников Марину Рихванову и Игоря Огородникова. Официальной причиной визита правоохранителей названа проверка компьютеров на пиратское программное обеспечение. Хотя всем известно, что БЭВ – главная экологическая организация в Восточной Сибири, боровшаяся против возобновления работы Байкальского ЦБК.
