Планета

Трое в Муйне

21 декабря

Как живут и работают во вьетнамском курортном местечке люди, тесно связанные с Россией



Андрей Петров, шеф-редактор «НВ»

 

В шести часах езды от города Хошимина, на берегу Южно-Китайского моря, лежит Муйне – ещё недавно захолустный рыбацкий посёлок с ветхими хижинами, а нынче популярный курорт с роскошными пяти- и четырёхзвёздочными отелями, чистейшими пляжами и обилием магазинов, ресторанов и кафе. Туристы тут развлекают себя кайтингом (морскими виражами на доске под воздушным змеем), экскурсиями на белые дюны и озеро лотосов, скупкой жемчуга и поеданием устриц, черепах, лягушек, крокодилятины и прочей экзотики, а заодно – смешными переводами названий блюд в ресторанном меню (как вам «освежающий салат с грубияной» или «жареная лапша реформы»?). Курорт просто оккупирован пришельцами из России. Но я познакомился в Муйне с тремя местными жителями, которые прочно связаны с нашей страной. У каждого – своя занимательная история.

Туна. Из дизайнеров в рестораторы

 

 

Несколько лет подряд на главной улице Муйне 9 мая проходит парад. Русские туристы и русские жители посёлка идут с цветами, шариками и флагами, поют военные песни. Так отмечать День Победы придумали хозяева ресторана «Дежавю» Андрей Красовский и его вьетнамская жена Тху-Нга Нгуен, которую для простоты можно называть Туна. В ресторане и 23 Февраля, и 8 Марта, и, разумеется, Новый год по-нашенски отмечаются – для каждого праздника делается специальная весёлая программа.

История Андрея и Туны необычна, романтична и… грустна. Молодой москвич и вьетнамская девушка познакомились в начале 2000-х в Строгановском училище, где они готовились стать дизайнерами. Туна уже тогда прекрасно говорила по-русски – мама её учительница русского языка плюс прилежная учёба в московской школе. Отец в Москве занимался наукой. Потом папа с мамой вернулись на родину, а Туна к окончанию Строгановки получила предложение от известной столичной дизайн-студии. Но она сразу после получения диплома вышла замуж за Андрея, молодожёны съездили во Вьетнам, и Андрею так всё там понравилось, что он захотел остаться. Слово мужа – закон. Была у пары идея открыть в Ханое небольшой ресторанчик во французском стиле, естественно собственными силами создав в нём дизайн. Но тут как раз родители Туны купили участок земли в Муйне и позвали молодых супругов посмотреть на него.

– Тогда здесь выглядело всё не так, как сейчас, – говорит Туна. – Не было таких роскошных отелей, но мы знали о планах их строительства и о том, что туристов станет гораздо больше. В общем, сложили свои и родительские средства и за год построили ресторан. Я даже не могу точно сказать, почему мы его так назвали – «Дежавю». Но ведь красиво, правда?

Только что ресторану исполнилось пять лет, чуть старше сынок Туны и Андрея Митя. Семья старалась вовсю, чтобы их дело было успешным, – и теперь «Дежавю», пожалуй, самый популярный ресторан на курорте. Хотя опыта в этом бизнесе у хозяев-дизайнеров не было никакого, но опыт – дело наживное. К тому же содержать такое заведение во Вьетнаме гораздо легче, чем в России. Нет никаких «крышеваний» и наездов всяких инспекций. Плати только налог – и работай спокойно.

Работать, однако, Туне теперь приходится одной – три года назад Андрей погиб в аварии. Пережив горе, Туна всё-таки смогла остаться удивительно лучистой. Она подружилась со многими русскими посетителями ресторана, переписывается с ними. И иногда скучает по жизни в нашей стране, по московской суете, театрам и выставкам, по снегу, малосольным огурцам и солёным грибам…

Каждую среду Туна устраивает в «Дежавю» то, чем не может похвастаться ни один из многочисленных ресторанов курорта. Это фольклорные вечера, где выступления уникальных артистов соединены с дегустацией девяти национальных блюд. Вы восхищаетесь шоу этнических барабанщиков, костюмированным театром огненного дракона и танцующих львов (изображающие этих сказочных существ артисты выделывают поразительные акробатические трюки), танцами с веерами и показом изящных нарядов. Все номера сопровождаются комментариями Туны – она рассказывает старинные легенды и объясняет тот или иной фасон платьев у разных народностей.

– Я очень боюсь сцены, – говорит хозяйка «Дежавю», – мне трудно быть ведущей, но я знаю, что лучше всего донести до гостей смысл ритуальных танцев и музыки может носитель языка и знаток этой культуры. И про особенности национальной еды тоже рассказываю. Тут у нас репертуар такой: сначала гостям подают суп со стеклянной лапшой, потом салат с курицей, спринг-роллы «Ханой», шашлык по-ханойски, вьетнамские блины бань куан и бань сео, фаршированные улитки, настойку на кобре и какой-нибудь десерт.

Экзотические блюда Туна считает коньком своего ресторана, её повара умеют их готовить так, как никто в Муйне. Неслабонервные могут увидеть процесс разделывания кобры, мужчинам предлагается съесть её сердце, что передаст им мудрость и силу животного, а женщинам – жёлчь (что сделает их не жёлчными, а ещё более обаятельными), после чего надо выпить кровь, смешанную с водкой, и отведать суп и два блюда из жареной змеи. Стоит это «удовольствие не для каждого» недёшево – 

70 долларов за змею. Я всё-таки пересилил себя и рискнул попробовать всё вышеперечисленное – должен признать, что кобра необыкновенно вкусна. Кроме того, теперь с каждым днём ощущаю себя всё мудрее и сильнее.

По вечерам в «Дежавю» не бывает свободных мест, и почти все они заняты нашими соотечественниками. Кушают они под американские песни, а также под «Миллион алых роз» и «Семь тысяч над землёй» в прикольном исполнении певца и музыканта.

– Гости у нас разные, большинство всё с восторгом принимает, благодарности пишут, но есть и такие, что очень неприятны, – признаётся Туна. – Одного мужчину помню напившегося. Что-то ему не понравилось, так он так начал на меня орать, с матом. Андрей ещё был жив тогда, он попытался его успокоить, но мужчина ни в какую, с кулаками полез. Андрею пришлось его за грудки взять, у него рубашка порвалась, и тот вообще озверел. Еле-еле утихомирили. Противно вспоминать. Был случай, когда одна женщина, тоже пьяная, нашу официантку избила.

Мне тоже горько и стыдно слышать о таких вот земляках. Но Туна опять переводит разговор на то, как она любит Россию, считает её второй родиной, как продолжает дружить с родителями Андрея и хочет, чтобы добрые русские гости возвращались в Муйне, снова приходили в ресторан и испытывали приятное дежавю…

 

Игорь. Орденоносец-диссертант

 

Он впервые очутился во Вьетнаме в 1979 году и с тех пор связал с ним свою жизнь. Ещё четверокурсником Института стран Азии и Африки Игорь Клоков приехал сюда на работу в аппарат нашего экономического советника. СССР помогал тогда Вьетнаму оправиться от последствий войны. Такие, как Игорь, специалисты со знанием вьетнамского были очень нужны.

– Восток меня с детства интересовал, – рассказывает наш герой. – Больше всего – Индия. Когда я поступал в институт, хотел учиться именно на индийском отделении. Но в тот год на него набора не было, и меня отрядили на вьетнамское. Сначала расстроился, но потом втянулся. Хотя вьетнамский язык очень сложный, не похожий ни на какие другие юго-восточные языки. Если в китайском четыре смыслоразличительных тона, то во вьетнамском их шесть. Мы почти сутками сидели в лингафонном кабинете, осваивая произношение. Не хвастаюсь, но скажу, что по окончании института за меня дрались различные организации. А потом я даже диссертацию по древневьетнамской иероглифике защитил.

Тогда же, в декабре 1979-го, первые впечатления о стране были у Игоря Клокова удручающими. Он увидел разрушенные дамбы, развороченные дороги, людей, живших в оставшихся от войны дотах. К тому же в этом году произошло нападение Китая на Вьетнам.

– Так хотелось, чтобы тут всё поскорее наладилось, – вспоминает Игорь. – Приходилось много ездить по стране с советскими делегациями – в тот момент мы начали строительство порядка 150 разных объектов – и портов, и нефтедобывающих предприятий, и военных объектов. В принципе, я и все наши специалисты ни в чём не нуждались, нас снабжало всем необходимым из Союза торгово-бытовое предприятие. А народ жил очень бедно.

За полтора года работы в аппарате экономического советника Клоков сумел удостоиться вьетнамского ордена Дружбы, который ему в президентском дворце в Ханое вручил сам тогдашний премьер-министр Фам Ван Донг. Потом работал в разных наших организациях во Вьетнаме, но в 1991-м финансирование их прекратилось, и Игорь вернулся в Москву. А в середине 1990-х решил реанимировать свои вьетнамские связи. Снова приехал в страну, занялся поставкой морепродуктов. А в 2007-м осел в Муйне, где, как и Туна, открыл ресторан под названием «Восток-Запад».

Землю, на которой стоит заведение, он арендует у хозяина, преподавателя английского, продлевая срок договора аренды раз в пять лет. Наш ресторатор не сидит вальяжно под пальмой во дворике – он встречает каждого клиента, тщательно выясняет, чего тот желает, иногда и официантом работает. Какая у ресторана выручка в день, Игорь не говорит, но за день «Восток-Запад» с его 80 посадочными местами посещают сотни людей, так что бизнесом своим Игорь вполне доволен. А клиенты с удовольствием смотрят на огромное фотопанно с Кремлём на стене ресторана или перелистывают в ожидании заказа русские книжки из небольшой библиотечки. Кормит гостей Клоков не только местными деликатесами, но и борщами с солянками. Его жена живёт в Москве, бывает в Муйне наездами, а сын периодически работает вместе с отцом.

– Туристов становится всё больше и больше, – замечает Игорь, – Вьетнам очень быстро развивается. Притом что это социалистическое государство и здесь сохранились пионеры в красных галстуках, у Вьетнама прекрасные показатели экономического прироста, растёт доля ВВП на душу населения. Он, конечно, сейчас в торговле ориентирован больше на Таиланд, Сингапур, Малайзию, чем на Россию, но и у нас продолжает закупать военную технику и имущество для своей очень сильной трёхмиллионной армии… К России здесь относятся очень доброжелательно. Но словосочетание «донгти льенсо», то есть «советский товарищ», которое раньше было таким популярным, нынче все забыли.

Последние слова настоящий «донгти льенсо» Игорь Клоков произнёс с явным сожалением…

 

Шон. От света рампы к свету южных звёзд

 

В 1980 году в Советский Союз отправились пять вьетнамских детей, отобранных в результате государственного конкурса для подготовки артистов балета. В этой группе оказался десятилетний любитель танцев Фан Тхань Шон. Был долгий перелёт в Москву через Бомбей, Калькутту, Карачи, Ташкент. А из советской столицы ребята отправились в Ленинград, где стали учиться в Академическом хореографическом училище имени Агриппины Вагановой.

– Никогда не забуду, как мы ещё во время учёбы танцевали на сцене Мариинского, а тогда Кировского театра в «Баядерке», «Лебедином озере», «Щелкунчике», – говорит Шон. – Нам за выступление платили по сорок копеек, но кого тогда интересовали деньги? Оказаться на сцене такого театра было чудом.

После выпуска из Вагановки Шон отправился в Сыктывкар, работал в Коми республиканском музыкальном театре, где, правда, в основном танцевать приходилось в опереттах. Много гастролировал. Потом вернулся в Ленинград, ставший опять Петербургом, женился там на соотечественнице Ли, родили сына. И после двадцати лет пребывания в России вместе с семьёй вернулся на родину.

– Здесь поначалу трудно было адаптироваться. Уезжал-то я ребёнком, а вернулся взрослым, – вспоминает Шон. – И с работой было нелегко. Какое-то время работал диктором на вьетнамском инорадиовещании, новости на русском читал, потом просто переводчиком был.

В итоге стал Шон владельцем турагентства «Вокруг света», которое организует экскурсии по экзотическим местам Южного Вьетнама, а также хозяином магазинчика в Муйне, где трудится с женой Ли.

– А как сложились судьбы тех ребят, что отправились с вами в СССР? – спрашиваю я Шона.

– Один сбежал в Штаты, другой 27 лет прожил в Петербурге и недавно тоже вернулся сюда, одна девочка теперь заведующая труппой Ханойского национального балета, другая преподаёт характерный танец.

Шон следит за балетными историями в России и Петербурге, переживает, что Алтынай Асылмуратова, с которой он хорошо знаком, оставила работу в его альма-матер, ставшей из хореографического училища Академией русского балета.

– У меня много русских друзей, которые рассказывают, что у вас происходит, – говорит Шон, сохранивший осанку балетного артиста. – Петербург – очень дорогой мне город. И я рад, когда отправляю на экскурсии по нашим удивительным местам именно туристов из Петербурга – они как-то особенно восторженно оценивают то, что видят. Всё-таки они из культурной столицы.

– Шон, а какие самые главные качества присущи вьетнамцам, на твой взгляд?

– Трудолюбие – это точно, это раз. И самоотверженность, героизм – это два. В нашей истории было много войн. В последней, с Америкой, у каждой семьи были жертвы. Мой отец на этой войне ногу потерял, у родителей моей Ли было девять детей, из них двое погибли. Поэтому до сих пор в тех местах, где шли самые кровопролитные бои, с трудом переносят английскую речь. Но миролюбие – это наше третье главное свойство.

Андрей Петров, шеф-редактор «НВ». Фото автора
Курс ЦБ
Курс Доллара США
92.26
0.329 (-0.36%)
Курс Евро
99.71
0.565 (-0.57%)
Погода
Сегодня,
29 мартa
пятница
+8
Слабый дождь
30 мартa
суббота
+7
Умеренный дождь
31 мартa
воскресенье
+7
Облачно