За ними другие приходят, они будут тоже трудны…

«НВ» вспоминает, как проходили и чем оборачивались для россиян кризисы в постсоветской истории страны.

Стремительное падение цены на нефть и курса рубля, рост цен на товары с каждым днём у всё большего числа россиян вызывают приступы паники. За курсом доллара и «курсом гречки» следят внимательнее, чем за погодой. Особо пессимистично настроенные едва ли не апокалипсис пророчат в соцсетях. Но ведь за 25 лет своего существования Россия переживает уже не первый подобный кризис, и нам есть с чем сравнивать. Так какими же были предыдущие и как они изменили жизнь россиян? На этот вопрос искала ответ корреспондент «НВ».

Год 1998-й. «Девальвации не будет! Это я заявляю чётко и твёрдо!» – эта фраза из заявления президента Бориса Ельцина, сделанного им 14 августа 1998 года, вошла в историю. Потому что спустя три дня, 17 августа, в стране случился дефолт. Центробанк объявил о переходе к плавающему курсу рубля, в результате чего рубль за один день подешевел по отношению к доллару в полтора раза, а спустя пару недель и вовсе стал «легче» в три раза.

После объявления дефолта банки прекратили выдавать вклады: люди не могли снять со счетов свои стремительно обесценивающиеся сбережения, чтобы успеть хоть что-то на них купить. Помню, через три дня после объявления дефолта моя родственница, едва успевшая поставить на ноги бизнес после «чёрного вторника» 1994 года, пришла из банка, где вновь не смогла снять деньги со счетов компании, легла на диван и не вставала с него трое суток, повторяя лишь одну фразу: «Мне конец… Я хочу умереть».

 

– Что явилось глубинной причиной этого кризиса? Безответственная финансовая политика! – вспоминал в беседе с корреспондентом «НВ» экс-министр финансов РФ Андрей Нечаев. – Популизм Госдумы, так или иначе находившейся под коммунистическим контролем, и недостаточная политическая решимость правительства этому популизму противостоять, в результате чего принимались абсолютно нереалистичные бюджеты. Потом для их финансирования начали выстраивать пирамиду ГКО (государственных краткосрочных облигаций), которая, как всякая пирамида, рухнула. Дальше были уже серьёзные тактические ошибки: можно было эту пирамиду обрушить не так, чтобы всё похоронить под обломками, а потихоньку разобрать. Безусловно, надо было раньше девальвировать рубль. Но всё это профессиональные тактические детали, а глобальная причина именно в том, о чём я сказал выше.

Население стремительно нищало. Если в июле рост потребительских цен составлял менее пяти процентов, то уже в сентябре он достиг сорока. И всё это на фоне резкого роста безработицы, масштабных задержек зарплаты и множащихся выступлений разгневанных граждан. Чтобы понять катастрофические последствия столь глубокого падения экономики страны, достаточно взглянуть на демографические показатели того времени: лишь за один год естественная убыль населения (превышение числа умерших над числом рождённых), понемногу сокращавшаяся с 1994 года, выросла сразу более чем на 200 тысяч человек.

Дефолт и резкая девальвация рубля вызвали панику во власти. Уже через несколько дней Ельцин отправил правительство Сергея Кириенко, который не просидел в премьерском кресле и пяти месяцев, в отставку. Не удержался на своём посту и глава Центрального банка Сергей Дубинин. В премьерское кресло Ельцин попытался вновь усадить Виктора Черномырдина, но Госдума эту кандидатуру дважды провалила.

– Отказывая Черномырдину, мы отказываем в доверии президенту и предлагаем ему именем оскорблённых и униженных сограждан уйти в отставку – так объяснял с трибуны решение парламента на первом «постдефолтном» пленарном заседании 2 сентября 1998 года Станислав Говорухин. – Мы готовы к роспуску Думы. Готовы к тому, что нас станут обливать грязью и пугать танками…

Политического кризиса удалось избежать лишь благодаря тому, что Ельцину посоветовали другую кандидатуру на пост премьера – Евгения Примакова, которого Дума утвердила. И до сих пор именно ему ставят в заслугу то, что Россия сумела выйти из той глубочайшей ямы куда быстрее, чем это могло быть. А ведь в ту пору с российского рынка в панике побежали иностранные инвесторы, в крутое пике ушло промышленное производство, резко вырос объём государственного внешнего долга, стремительно увеличивались неплатежи в бюджетную систему, разорились тысячи малых и средних фирм и предприятий, лопнула солидная часть банков, в том числе «Империал» (большинству россиян он запомнился благодаря рекламе с графом Суворовым, не евшим до первой звезды), на 17 процентов сократился объём экспорта, а объём импорта съёжился вдвое.

Но не просто так китайцы обозначают кризис двумя иероглифами, один из которых означает «опасность», а другой – «возможность». Тогда, в 1998–1999 годах, второй «иероглиф» власти сумели вовремя разглядеть и использовать, оперативно приняв комплекс антикризисных мер.

– Кризис 1998 года сыграл свою очищающую роль, – уверен экс-министр экономики РФ Андрей Нечаев. – Уже в 1999 году начался бурный экономический рост. Конечно, тут сказала своё слово пятикратная девальвация рубля, ставшая своего рода защитой отечественного товаропроизводителя, поскольку автоматически повысила его конкурентоспособность по отношению к импорту и одновременно сделала в пять раз более эффективным экспорт. И это началось, повторюсь, уже в 1999 году. Всё потому, что экономика, построенная к этому моменту в России со всеми претензиями, которые можно к ней предъявить, была адаптивна. Как только создались благоприятные внешнеэкономические условия вроде роста цен на нефть, экономика всё это моментально использовала, выдав рост в 15 процентов. Не уверен, что нынешняя экономика способна на это…

Год 2008-й

О кризисе 2008–2009 годов многие толком ничего и не вспомнят, несмотря на относительную свежесть событий и их глобальный характер. Просто потому, что падение российской экономики для обывателя прошло относительно безболезненно. А между тем в те годы экономический спад в России стал самым значительным среди стран «Большой двадцатки». Так, если в 2006–2007 годах рост ВВП превышал 8 процентов, то по итогам 2008 года он составил уже 5,2 процента, а в 2009 году произошло падение на 7,8 процента. Даже в 1998 году оно было на 2,5 процента меньше!

Глобальный кризис, начавшийся в США и мгновенно перекинувшийся на Европу, проявился в России падением биржевых котировок, которое резко усугубилось после начала войны с Грузией, – тогда курс акций за один день упал сразу на 6 процентов. Пошёл резкий рост оттока капитала. Внешний корпоративный долг российских компаний, активно влезавших в долги на Западе, практически сравнялся с золотовалютными запасами России. И его нужно было платить… Повалилась и цена на нефть. Во втором полугодии 2008-го цена «бочки» снизилась со 143 до 39 долларов за баррель. Однако рубль от столь значительного падения сдерживали. Правительство оперативно накачало деньгами банки, столкнувшиеся с невозможностью перекредитования на Западе, для чего пришлось распотрошить заблаговременно созданную копилку Резервного фонда. Масштабного банковского кризиса удалось избежать, и перебои с выдачей вкладов гражданам были незначительными.

Финансовую поддержку получили и крупные компании. Хотя тогда в Думе и за её пределами звучало немало критики. Мол, зачем накачивать деньгами АвтоВАЗ, кому он нужен? Но правительство понимало, что отечественный автопром – это не «вёдра на колёсах», а прежде всего тысячи рабочих, которые, оставшись без средств к существованию, обязательно выйдут на улицу. Они и выходили: в Пикалёво митинговали работники остановившего производство глинозёмного комбината, в Междуреченске протестовали шахтёры… Многие компании пошли на серьёзные сокращения штата. Но и тут правительство «подстелило соломки», запустив программу переобучения и переквалификации, которая многим помогла довольно быстро найти новую работу. Да и доходы населения, в отличие от других стран, охваченных кризисом, в России хоть и немножко, но росли. Так что ощутимых социальных последствий избежать удалось, чего не скажешь об экономике…

– «Запас прочности» России, накопленный за счёт доходов от высоких мировых цен на нефть, оказался равен только полугоду, – вспоминал позже Евгений Примаков. – Наибольший спад производства произошёл уже к концу 2008 года в отраслях обрабатывающей промышленности, особенно в машиностроении. Много разговоров ведётся о том, что предкризисная политика создания резервов на чёрный день спасла Россию. Надо признать, что без Резервного фонда было бы ещё хуже. Но это факт: накопленные средства от экспорта нефти не смогли избавить Россию от тяжёлых последствий мирового экономического кризиса, который успешно преодолевали десятки стран, не имеющих никаких «заначек»…

Кризис 2008–2009 годов явил нам такую удивительную штуку, как стагфляция. Это на Западе магазины снижали цены, стараясь подхлестнуть потребительский спрос. У нас же параллельно с экономическим спадом потребительские цены росли. Правда, по сравнению с предыдущим кризисом, в час по чайной ложке.

О прохождении острой фазы кризиса в середине сентября объявил первый вице-премьер Игорь Шувалов во время своего выступления в Госдуме.

– Возможны ещё какие-то ухудшения ситуации, мы этого не исключаем, – признавался он. – Но мы входим в период восстановления и исходим из того, что он закончится к 2012 году. Под восстановлением мы понимаем возврат к масштабу экономики докризисного периода.

К докризисным масштабам индекса роста ВВП российская экономика приблизилась уже в 2010 году. Так, по итогам первого квартала мы вышли на второе место среди стран «Большой восьмёрки», уступив только Японии. Между тем эксперты настойчиво твердили: нужно менять саму экономическую модель, реформировать банковскую систему, чтобы в период следующего кризиса не свалиться ещё больше. А поскольку структурных изменений в экономике так и не последовало –уже с 2011 года рост ВВП начал замедляться…

Год 2014-й

Нынешний год, такой богатый на внешнеполитические события для России, принёс и новые испытания для экономики. Едва ли не каждый день СМИ сообщают, что доллар и евро обновили исторические максимумы. С начала года рубль просел на 65 процентов, но видеть «призрак 1998-го» уж слишком преждевременно. Ведь тогда национальная валюта за аналогичный период рухнула в 3,5 раза. Да и цены на потребительские товары теперь не так галопируют. Просто потому, что отечественные производители, кто бы что ни говорил, стали потихоньку замещать «выпавшую» после введения Россией ответных санкций импортную продукцию. А цены на российский товар растут ощутимо меньше. Но, как считают многие экономисты, успокаиваться преждевременно – рост цен продолжится, чему поспособствуют и принятые до нынешних экономических осложнений меры. Это, в частности, решение о серьёзном повышении с 2015 года тарифов на услуги естественных монополий для предприятий, которое было «заморожено» в прошлом году, а также так называемый налоговый манёвр, который приведёт к росту цен на топливо.

– Решение о налоговом манёвре вреднее всякого падения цен на нефть! – негодует председатель Комитета Госдумы по энергетике Иван Грачёв.

Некоторые эксперты, расценивая нынешнюю ситуацию не как новый кризис, а как продолжение давно идущего спада, считают, что следующий год станет самым сложным. Но именно тогда экономика, по словам главы департамента сводного макроэкономического прогнозирования Минэкономразвития Кирилла Тремасова, нащупает дно и оттолкнётся. Однако, судя по последнему президентскому посланию, руководство страны не надеется на скорое чудо, а потому все экономические меры рассчитаны на четыре года. Тем более что, по мнению экспертов, низкая цена на нефть, от которой доходная часть федерального бюджета сейчас даже более зависима, чем в 2008 году, отнюдь не краткосрочный тренд. Вот и первый зампред ЦБ РФ Ксения Юдаева в начале декабря сообщила: снижение цен на нефть будет долгим, а пик роста инфляции ещё не пройден, по её оценкам, в первом квартале следующего года она достигнет 10 процентов. Сейчас чиновники оценивают этот показатель в 9 процентов, а инфляцию на продовольственные товары – в 12 процентов, с чем вряд ли согласятся внимательные граждане, каждый день покупающие продукты в магазинах. Тут же про двукратный рост цен на гречку напомнят!

– Никакого экономического роста в следующем году, по нашей оценке, не будет, – уверен директор Института стратегического анализа ФБК Игорь Николаев. – Полагаем, что это будет минус два процента, а может быть, и хуже. Самое обидное, что это рукотворный кризис, он совершенно необязателен. И санкции здесь совершенно ни при чём. Доказывается это очень легко: сейчас рост экономики оценивают в 0,5–0,7 процента, в прошлом году он был 1,3 процента, два года назад – 3,4, а ещё годом ранее – 4,3 процента. Нарисуйте этот график, и вы увидите, как резко падали темпы роста российской экономики в последние четыре года. И никаких санкций не было. Они ещё аукнутся, безусловно. Но тот нуль, к которому мы пришли, – это без них. И самое плохое, что падение экономики – это укрепившаяся тенденция. Мы бы всё равно вошли в кризис – были бы санкции или нет.

С ним солидарен ведущий эксперт Международного института гуманитарно-политических исследований Алексей Кузьмин, по мнению которого, жить в условиях низких сырьевых цен придётся в течение всего десятилетия.

– Люди привыкли к тому, что кризис – это быстро, поэтому многие решили, что в 2010 году пошло оживление, – говорит Алексей Кузьмин. – Но это не так. Процесс будет долгим. Вообще, кризис – это совершенно нормальная вещь для экономики. Большую часть человеческой истории мировая экономика находилась в кризисе. И более того, вменяемые успешные предприятия возникают только в условиях кризиса, поскольку нет возможности тратить деньги непонятно на что.

Для россиян нынешние сложности в российской экономике обернутся определённым снижением уровня жизни. Но лишь по сравнению с тучными временами – катастрофы, в которой оказалась Россия в 1998 году, не будет. На недавней пресс-конференции глава правительства Дмитрий Медведев ещё раз подчеркнул, что пенсии и зарплаты бюджетников будут проиндексированы. Хотя и не сказал, на сколько. Ну и конечно, непросто придётся бизнесу, как это всегда происходит в сложных экономических условиях. Однако у тех, кто не прекратит шевелить лапками и будет видеть в кризисе не только трудности, но и новые возможности, появится шанс выйти на качественно иной уровень. 

 

– Нужно понимать, что все те модели бизнеса и управления, которые предполагали наличие избыточного финансового потенциала, закончились, – говорит президент компании экспертного консультирования «Неокон» экономист Михаил Хазин. – Иными словами, лёгкого рынка для тех, кто что-то продаёт, не будет. «Лишних» бюджетных денег тоже не будет. Нужно начинать реальную работу по вытаскиванию экономики. Те, кто может что-то делать, добьются успеха. У остальных возникнут проблемы.

 

Посмотрите, как резко падали темпы роста российской экономики в последние четыре года, фактически до нуля. И никаких санкций не было. Они ещё аукнутся, безусловно. Но тот нуль, к которому мы пришли, – это без них. И самое плохое, что падение экономики – это укрепившаяся тенденция. Мы бы всё равно вошли в кризис – были бы санкции или нет.

 

Игорь Николаев, директор Института стратегического анализа ФБК

 

Кризис – это совершенно нормальная вещь для экономики. Большую часть человеческой истории мировая экономика находилась в кризисе. И более того, вменяемые успешные предприятия возникают только в условиях кризиса, поскольку нет возможности тратить деньги непонятно на что.

 

Алексей Кузьмин, ведущий эксперт Международного института гуманитарно-политических исследований

 

Анна Кострова