Захар Прилепин: «Нам не дают себя уважать»
По мнению известного писателя, сегодня в России не время думать о национальной идее – надо «плодиться, размножаться и развивать территории»
Лауреат премий «Национальный бестселлер» и «Супернацбест», он ворвался в российскую литературную действительность не только как писатель, но и как человек активной гражданской позиции. А потому беседа с Захаром Прилепиным получилась не столько о литературе, сколько о современной России и истории нашей страны.
– Какой вы видите свою миссию писателя в современном мире?
– Я не очень люблю такие слова. Я человек, который говорит и пишет про нормальные вещи, которые мне кажутся базовыми, но которые сегодня вслух произносить – моветон, не совсем прилично. Есть честь, есть Родина, и есть не только права, но и обязанности, которые ты должен исполнять. Я вижу необходимость своего социального существования в том, чтобы попытаться утвердить те ценности, которые были нивелированы и обесценены за последнюю четверть века.
– Сегодня много говорится о необходимости появления на экране, в литературе положительных героев, а в вашей пьесе «Допрос», названной в аннотации спектакля «Пыткой в одном действии», полицейские избивают задержанного…
– В литературе, равно как в кино и в театре, приживается то, что соответствует действительности и что удалось с творческой точки зрения. Сегодня создаётся ощущение, что положительным образам полицейских на просторах нашей страны места нет, и поэтому культурная реальность их «выплёвывает». А если они и появляются, то это всегда так или иначе поддерживается свыше и не является актом большой культуры…
– Вы как-то сказали: «Теперь у нас все стремятся в блатные». Почему так сложилось, что у нас быть «плохим парнем» модно, что ли?
– Это имело место несколько лет назад, а сейчас я бы не сказал, что у нас такая ситуация. Я думаю, что сейчас все стремятся в блатные в другом смысле – не так, чтобы быть на распальцовке, с кольцами на руках и мрачным видом, а чтобы найти себе место в финансовой структуре – заниматься нефтью, газом, перераспределением доходов и расходов.
Сейчас весь криминал либо маргинализировался, либо перешёл во власть. Люди просто выбрали силу наименьшего сопротивления – потому как никакие здравые и правильные вещи – что такое хорошо и что такое плохо – уже не работают. То есть они произносятся, но никто по ним не живёт, и они никоим образом не могут быть восприняты молодым поколением в качестве образчика для поведения. Всюду неправда, туфта; всему тому, что произносят «правильные» люди с экрана, они сами не следуют.
– На концертах рок-групп на Западе артисты часто поют песни той страны, в которой выступают, и публика им радостно подпевает. Но если бы они у нас затянули «Катюшу» – может, кто-нибудь бы посмеялся, но не более того…
– Если бы у нас они спели «Катюшу», то зал бы на ушах стоял от восторга, я абсолютно убеждён. Я не согласен с вами, что Россия начисто лишена патриотизма. Тем более «Катюша» – не единственная песня, есть и другие композиции, которые вполне могли бы вызвать более чем замечательную реакцию. Например, если приехала бы А-ha и стала петь «Подмосковные вечера» – зал бы просто рыдал от счастья.
Формы выражения патриотизма могут быть разными. Я не склонен идеализировать нашу молодую поросль, но в целом то, как выражают патриотизм английские футбольные болельщики, или латиноамериканцы, или просто американцы, – совсем не образец поведения. Другой вопрос – что Россия действительно не имеет чётко отформатированного патриотического контента. Да, есть матрёшки, есть совершенно убогое российское патриотическое кино, но вещей новомодных и понятных современному человеку нет. И это не вина молодых людей, это вина государства, которое проповедует квазиистины и квазипатриотизм и являет собой симулякр. Молодые люди не могут найти каких-то очевидных зацепок для того, чтобы с основанием говорить: «Я русский, я горд, что живу в этой стране». Им жить сегодня в России не так круто, как хотелось бы.
– И при этом нас раздражают соотечественники за рубежом…
– Я недавно себя поймал на той же мысли. Возможно, и я кого-то раздражаю, но и меня тоже раздражают многие русские, потому что они громки, пьяны, развязны и ведут себя вызывающе. Но, с другой стороны, мы же никогда не были, условно говоря, итальянцами и не ездили отдыхать туда, где много других итальянцев. Чёрт знает, что другие люди по этому поводу думают.
Да, проблема есть, и в связи с этим хотелось бы вспомнить, что молодые нувориши, которые в начале девяностых нахапали свое богатство, нам предлагали потерпеть, пока они наворуются, а их дети уж точно будут другими… Но прошла уже четверть века, а всё те же наши миллиардеры и их уже новое поколение являют собой совершенно скотский образец. Все эти дремучие скандалы с 16–20-летними детьми представителей власти и большого бизнеса, когда они покупают себе огромные машины, катаются, напиваются, чёрт знает что творят, – тому пример. И нет никакого желания терпеть ещё 25 лет или 50, пока они наконец прекратят.
– Возможна ли в нынешнем российском обществе национальная идея и нужна ли она?
– России больше тысячи лет, и необходимости выдумывать каждые 25 или 50 лет национальную идею нет никакой. У нас было три крупные национальные идеи – это «Москва – Третий Рим» монаха Филофея, «Православие, самодержавие, народность» графа Сергея Уварова и большевистская, советская коммунистическая идея. Вот и всё. Понимаете, национальная идея должна быть органична, она должна прорасти как дерево, как ветвь, полная плодов и цветов. А когда её начинают придумывать, получается как в начале нашего разговора про полицейского: от этого веет заданностью, созданностью и неискренностью, неорганикой, пластмассовостью. Поэтому я не думаю, что она необходима.
В России в моём понимании для национальной идеи достаточно двух вещей – это сохранение своей географии и приумножение демографии. Потому что мы вымирающий народ, исчезающий на глазах. Нам нужно плодиться, размножаться и развивать свои территории. Когда мы выйдем на глобальный баланс и поймём, что через 30 лет нас не будет на 30 миллионов меньше, тогда уже можно задуматься и об идее.
– Способна ли Россия отстоять в глазах мирового сообщества свою историю славных побед – или стоит соглашаться с тем, что мы в своё время оккупировали Прибалтику и так далее… И сразу раскаяться.
– Западные страны чувствуют своё совершенно очевидное греховное поведение в ХХ веке. Потому что не только Германия и Италия были фашистскими странами, а, собственно, практически вся Европа так или иначе была либо в союзе с фашистской Германией, либо работала на неё, либо потворствовала её действиям. Либо, как Франция, – участвовали в войне скорее на стороне Германии, потому что французов, воевавших за фашистскую Германию, погибло больше, чем воевавших в Сопротивлении против неё.
В общем, ситуация крайне неприятная для Европы. И для того чтобы не нести ответственность за свои грехи, в Европе и Америке вся история, связанная с советскими прегрешениями, репрессиями, сталинианой, была доведена до абсолюта, раздута до того состояния, что она стала пониматься на Западе как равноценная фашизму как таковому. И никому не хочется вспоминать про великую славу русского оружия, про безупречное поведение русских во время Второй мировой войны, про наше определяющее участие в этой войне, где они все вели себя совершенно отвратительным образом.
Существует совершенно очевидный негласный заговор против России, который нам не переломить. Они предпочитают либо забыть об этой самой страшной войне в истории человечества, либо преподносить её так, что всё участие в ней России низводится до минимальных величин. В любом западном сообществе сказать сегодня, что мы выиграли эту войну и руководил нашей войной человек по фамилии Сталин, – не просто дурной тон, а просто свинство. У них тут же затрясутся щеки, и они будут в крайнем раздражении.
Я вижу, что эту ситуацию не изменить и любые малейшие признаки уважения к своей стране со стороны России воспринимаются негативно, в качестве фашистских проявлений. А все закидоны, бесстыдное поведение прибалтийских стран, а также Украины, где ставят памятники фашистским поборникам, – Западом воспринимаются вполне спокойно. Их нисколько это не огорчает. И любая попытка России как-то на это отреагировать воспринимается как давление на народы, на свободу, как имперское пробуждение.
В этом смысле я не очень верю в возможность того, что мы свои победы перед лицом мировой общественности отстоим. Потому что нет никого, кто в этом заинтересован. Все заинтересованы в обратном, все хотят быть правильными, а чтобы мы наряду с фашизмом являлись вторым злом. А как бы в стороне от этого были прекрасные, замечательные, толерантные западноевропейские демократии, которые нас обучают, как бороться с фашизмом, – с тем видом, будто это они нас освободили от фашизма, а не мы их.
Эта парадоксальная ситуация говорит о том, что нам самим в России предстоит разобраться со своей историей, выработать своё отношение к ней и смотреть наплевательски на то, как нас воспринимают на Западе. Потому что наша бесконечная оглядка на это унизительна и совершенно нам не нужна. В данном случае мы знаем, кто прав, а кто нет.
– Сейчас вы говорили о безупречном поведении русских, но ведь история многогранна, была же ещё и Катынь…
– Катынь – это сложная тема. Давайте сейчас не будем о ней рассуждать. Я говорю, что в целом, оценивая исторический процесс, можно выделить одно: было совершенно очевидное зло под названием фашизм, в основании которого лежит идея уничтожения других наций во имя главенства одного народа. И это страшное зло, от которого погибло самое большое число людей за всю историю человечества, победила именно Россия. А дальше уже начинается спор о тех или иных деталях. Существует некий масштаб.
Поднимать вопрос Катыни и при этом не помнить, с какой скоростью Польша проиграла войну фашистской Германии и как быстро свою страну покинул президент Польши?.. Попробуйте сегодня в мировом сообществе обсудить причины и последствия постыдного поведения всех западноевропейских стран, которые мгновенно сдали свои армии, земли, народы фашистским захватчикам. Это они нам должны. Мы потеряли огромное количество людей при освобождении всех этих стран. Почему мы не требуем со всех контрибуцию за потери, которые понесли? Это же не только люди, которых убили, это еще и материальный вклад – танки, пушки, деньги... Нет, мы обсуждаем только вину Советского Союза! Я нахожу это несправедливым.
– Как вы относитесь к тем, кто сейчас уезжает из страны?
– Нормально отношусь. Кто хочет – пусть уезжает. В целом идеология современного человека, который живёт с ощущением, что он никому ничего не должен, мне кажется дурной. Если человек принял такое решение и у него есть желание покинуть страну, то он должен это делать молча, никому не доказывая правоты и необычайной красоты своего выбора. Кто-то разводится с женой, кто-то оставляет детей, кто-то уезжает из страны… Я не имею оснований кого-либо осуждать. Но одновременно с этим слушать таких людей я тоже не хочу. В этом пространстве, в этой географии под названием «Россия» на протяжении многих сотен лет жили люди, которые считали, что они здесь кому-то что-то должны. Они пронесли через столетия эту территорию, её ценности, её народ. Мы рождены людьми, которые не покинули эту землю. И за человеком, уезжающим отсюда сегодня, стоит 10–20–30 поколений, которые жили здесь и считали себя обязанными этой стране. А сейчас появились мы, которые «никому ничего не должны». Что ж, если считаешь, что ты не должен, – давай, до свидания. Соберись и уезжай. Но молча.
– Как вы считаете, интернет дал слово посредственности, что понизило общий уровень культуры в стране – а потому это плохо, или это и есть демократия – а значит, это хорошо?
– Я не склонен преувеличивать значение интернета. Безусловно, его плюс в том, что он мгновенно помогает распространить информацию, в том числе нужную – например, о коррупционных делах в российской власти или о поведении тех или иных квазиэлитариев. С другой стороны, это площадка для любой дезинформации, направленной против людей, которые могли бы находиться в статусе глав общественного мнения.
Сейчас часто спрашивают, где люди, на которых можно ориентироваться. Так вот если бы сегодня жили Фёдор Достоевский и Лев Толстой, при помощи интернета любой из них был бы очень быстро превращён в посмешище – в самом лучшем случае.
Конечно, интернет предоставил возможность любому ничтожеству разговаривать на равных с кем угодно. Интернет разрушает любые иерархии, и переоценивать его не надо. Безусловно, должна быть какая-то параллельная интернету реальность – литературная, культурная, премиальная – какая угодно, в которой истинная ценность вещей будет утверждаться экспертным сообществом. Интернет – это просто анархия в самом низком понимании этого слова.
досье «нв»
- Захар Прилепин (настоящее имя – Евгений Николаевич Прилепин) родился 7 июля 1975 года в деревне Ильинка Скопинского района Рязанской области.
- Окончил филологический факультет Нижегородского государственного университета им. Н.И. Лобачевского и Школу публичной политики.
- Работал разнорабочим, охранником, служил командиром отделения в ОМОНе, принимал участие в боевых действиях в Чечне в 1996 и 1999 годах.
- Широкую известность получили романы «Патологии» (2004), «Санькя» (2006), «Грех» (2007), «Чёрная обезьяна», сборник эссе «Terra Tartarara. Это касается лично меня».
Беседовала Алина Циопа. Фото ИТАР-ТАСС