ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ "ЧЕРНЫХ ДЫР"

Ситуацию стоит проиллюстрировать примером из жизни (с подобными примерами мог, в принципе, столкнуться любой, кому доводится ездить в Ленобласть по делам). Еще в начале-середине 90-х годов после сокращения ряда частей ПВО одному средней руки бизнесмену предложили "освоить" территорию покинутой части, которую передали на баланс близлежащему совхозу. Место годилось для того, чтобы разместить там турбазу или дом отдыха. Но когда потенциальный инвестор приехал на местность, он обнаружил страшную картину. От казарм и офицерских домов остались одни коробки, кое-что даже было разобрано на кирпичи. На месте бывшего парка боевых машин разлилось озеро из солярки. Военные вывезли все, что могли, разгром был завершен местным населением. Предприниматель подсчитал сумму, необходимую для ликвидации последствий, и отказался от идеи капитальных вложений.
На недавней пресс-конференции Валерий Сердюков обрисовал следующую картину. Практически сто процентов военных городков исторически имеют свои коммунальные службы, инженерные сети, котельные. Сети, как правило, в аварийном состоянии, а о котельных нечего и говорить. Они все работают на угле, это невероятно низкий КПД и огромный процент ручного труда - для обслуживания одной котельной нужно 20 - 30 солдат. Среди жителей городков все больше людей, которые уже не имеют никакого отношения к вооруженным силам. Нужно наводить порядок, готовить поселки к зиме, которая уже наступила...
И тут областные власти упираются в позицию двух министерств: Мингосимущества и Минобороны. Порядок всевозможных согласований в этих ведомствах таков, что с момента решения о ликвидации военного подразделения до передачи в "гражданскую" собственность проходит 1,5 - 2 года. Что происходит в течение этого срока, объяснять вряд ли нужно (см. вышеописанный эпизод). При этом немедленно распродается все, что может иметь реальную рыночную стоимость, - склады, помещения под торговые точки, спортивные сооружения и так далее. Что можно унести или увезти - разворовывается. А на долю новых хозяев - местных властей - остаются полуаварийные объекты ЖКХ, те же котельные, в которые приходится вкладываться и вкладываться. Руководство Ленобласти считает, что процедура передачи объектов должна быть ускорена - тогда удастся сократить убытки. Сейчас появилась надежда, что с помощью авторитета российского президента можно сдвинуть проблему с мертвой точки.
Но это лишь часть проблемы. Во главе угла, как нетрудно догадаться, земельный вопрос. Ведь территория воинской части - это еще и большие площади, занятые бывшими "запретными зонами". Это земля и лес. Получить землю, на которой стоят передаваемые в собственность кирпичные коробки, особой проблемой не является. А вот получить многие и многие гектары - все опять увязает в бесчисленных согласованиях, и далеко не всегда вопрос оказывается разрешимым. И прежде всего возникает объяснимая тревога за лес, растущий на этих гектарах. В общем контексте расставленных областным руководством приоритетов (к числу первоочередных относится развитие лесной отрасли) "военные" леса оказываются своего рода "черной дырой". Никто не может проконтролировать, как и кем там осуществляются рубки, кто вывозит древесину. Сейчас по области в целом прекратилось предоставление лесного фонда фирмам, не зарегистрированным в Ленобласти, и идет укрупнение арендаторов, сходит на нет, в том числе и с использованием административных мер, практика, когда в лесу "хозяйствуют" тысячи разношерстных организаций. А на неподконтрольных, бывших "военных", землях навести порядок с пользой для бюджета пока что невозможно. Светлана ГАВРИЛИНА