Общество
ПАМЯТИ АЛЕКСАНДРА ВОЛОДИНА
19 декабря
Когда спрашивали о любимом драматурге, в голову приходили не освоенные заново к тому времени Шекспир или Чехов и даже не "потусторонние" Беккет и Уильямс, а именно Володин со своими "Фабричной девчонкой" и "Старшей сестрой", "Назначением" и "Пятью вечерами". Его роль в театре 70 - 80-х годов трудно переоценить. Постановки его пьес стали поворотными, программными спектаклями самых разных режиссеров: Георгия Товстоногова и Олега Ефремова, Галины Волчек и Камы Гинкаса.
Он, как никто, умел извлекать из монотонных сюжетов приевшейся обыденности чудесный, обнадеживающий смысл, а в чрезвычайной логике притчи - мотивы поведения современных, любимых им людей. В этом не было ни анахронизма, ни упрощения. Просто он всюду слышал свою лирическую мелодию и дарил ее своим героям и нам. Она звучит в его стихах и прозе, но особенно в его сценариях и пьесах.
Он не зря считал себя оптимистом. Награда, которой он не добивался, потому что любые "назначения" казались ему ловушкой, нашла его за гробом. Он умер за несколько часов до праздника, где ему должны были вручить национальный народный орден "Созидатель Петербурга". Александр Володин действительно был созидатель особого мира, населенного людьми, не умеющими копить и приспосабливаться, все раздающими. А сам он так и не приспособился к достижениям новейшей благоустроенности - "мерседесам" и лохотронам.
Вместе с ним уходят из нашей жизни самоотверженные старшие сестры и бескорыстные фокусники, гениальные зубные врачи и мудрые библиотекарши. Горько. Но, может быть, мы прощаемся с ними не навсегда?
"Пытаюсь сейчас выруливать к простым вещам. К смирению перед бедами жизни. К порядочности. Во всем! В каждом слове! Вот я сейчас говорю и чувствую, что говорю что-то лишнее, что-то неточное. А потом долго буду стыдиться, почему же я не подумал! Я должен был ответить иначе. И как я был не прав! Вот где беда моя, вот чему надо учиться: сначала дать себе время подумать, а потом действовать.
Но это буду уже не я"
"Невское время", 20 октября 2001 года, "Осенний монолог" - одно из последних интервью Александра Володина
Большой драматический театр потрясен известием о кончине Александра Моисеевича Володина. Русская словесность потеряла писателя, обладавшего удивительным литературным талантом и редкой гражданской совестливостью. У БДТ не стало друга: верного, преданного, бескорыстного, друга умного, чуткого и деликатного.
Мы бесконечно благодарны судьбе за то, что она подарила нам счастье знать его и ввела в круг избранных - тех, кого Володин одарил своей дружбой. Она началась полвека назад и выдержала испытание временем. Эта дружба была великой честью и не менее великой ответственностью. Она не нуждалась в ежедневном подтверждении: было достаточно знать, что есть Володин, что ему можно позвонить и он непременно откликнется. Его пьесы - "Пять вечеров", "Моя старшая сестра", "Киноповесть с одним антрактом" - давно сошли с афиши Большого драматического. Но на протяжении нескольких десятилетий он приходил на наши премьеры и праздники. Его присутствие в зрительном зале означало, что мы ему по-прежнему интересны. И это понимание дорогого стоило. Он всегда оставался для нас камертоном художественной правды и образцом человеческой порядочности. Пожалуй, у БДТ не было другого автора, который бы любил театр с такой беззаветной силой и нежностью.
Он писал о простых и, казалось бы, таких естественных вещах: о том, что стыдно быть несчастливым и что нельзя расставаться с любимыми. Но за этими ясными истинами скрывался космос, каким является каждый человек, каким был он сам.
Он часто просил прощения у знакомых и тех, кого вовсе не знал. И просил забыть его.
Простите нас, Александр Моисеевич, но мы не сумеем вас забыть.
КИРИЛЛ ЛАВРОВ и весь Большой драматический театр
Александр Моисеевич Володин будет похоронен на Комаровском кладбище 22 декабря в 15 часов. Гражданская панихида пройдет в БДТ имени Товстоногова в 11 часов.
Справки по телефонам: 272-87-85, 315-46-93.
ВАЛЕНТИН ГАФТ:
- Новые поколения, наверное, не представляют себе, кого не стало. С этим человеком связано многое, и многое, и многое. Это был созерцатель всего происходящего, это был человек натурально от искусства, человек искусства. Маленький, милый, симпатичный, незащищенный, он сидел рядом с Олегом Ефремовым и внимательно следил за тем, как мы, студенты, ставим его "Фабричную девчонку". Сейчас, наверное, уже бессмысленно говорить о том, что это была первая постановка "Фабричной девчонки", но все же. Вернусь к самому Володину. Стоишь ли рядом с этим удивительным человеком, разговариваешь ли - чувствуешь необыкновенную внутреннюю силу. Помню, на одном из юбилеев "Современника" Володин, выпив свои законные фронтовые 100 грамм, начал резать в зал такое, что у всех чиновников вытянулись лица. В зале сидела Фурцева (министр культуры) и пыталась делать вид, что до нее ничего не доходит. А он в самой свободной форме говорил о том, что такое настоящее, истинное искусство, рубил по чиновникам, и в каждом слове его чувствовалась, слышалась, наблюдалась великая правда. После мы часто встречались, он звонил. И знаете что? Об этом человеке я не писал стихов и эпиграмм. Сейчас у меня свои соображения, почему я этого не делал. Наверное, все же только у самого Володина хватило бы слов, чтобы в полной мере сказать о том, кто такой Александр Володин.
НОННА МОРДЮКОВА:
- Нет у меня такой смачной краски, чтобы передать, насколько это был удивительный человек. Его произведения мы ставили в институте, я ими проникалась, я в них играла. А сколько слов было сказано! А сколько слов было прочитано!
Его книги я прочла с неимоверным удовольствием. Наверняка каждый понимает их по-своему, но каждый непременно находит в них что-то свое. Тогда, в юности, я чувствовала себя героиней его произведений. Кем? Фабричной девчонкой, наверное.
ГЕОРГИЙ ДАНЕЛИЯ:
- Если вы почитаете титры "Осеннего марафона", то увидите, что фильм снят по сценарию Володина. Зачем я это говорю? Александр Моисеевич уже тогда был для меня классиком драматургии. При всем этом представал он вовсе не как классик, просто тихий, скромный, незаметный человек. Нередко за кадром оставалась его железная воля, твердые убеждения и огромная правда жизни.
МИХАИЛ БОЯРСКИЙ:
- Безумно грустно, что Александр Моисеевич ушел от нас. Но здорово, что он успел прожить 83 года. Успел сделать многое, сочинить много пьес и стихов, написать "Записки нетрезвого человека". Он всегда был живым, несмотря на свой возраст. Он жил, как хотел. Он выпивал, но это нисколько его не портило. Он прожил ярко, ни перед кем не склоняя своей головы. Хорошо, что он жил так долго, потому что мужчины у нас уходят и в сорок, и в пятьдесят, и в шестьдесят...
И дай бог любому из нас прожить так же долго, как Володин, и успеть сделать столько же много, как и он. Мы потеряли не только прекрасного человека, но хорошего друга, прекрасного товарища, настоящего мужчину. Светлая ему память. Редакция "НЕВСКОГО ВРЕМЕНИ", деятели искусства
Он, как никто, умел извлекать из монотонных сюжетов приевшейся обыденности чудесный, обнадеживающий смысл, а в чрезвычайной логике притчи - мотивы поведения современных, любимых им людей. В этом не было ни анахронизма, ни упрощения. Просто он всюду слышал свою лирическую мелодию и дарил ее своим героям и нам. Она звучит в его стихах и прозе, но особенно в его сценариях и пьесах.
Он не зря считал себя оптимистом. Награда, которой он не добивался, потому что любые "назначения" казались ему ловушкой, нашла его за гробом. Он умер за несколько часов до праздника, где ему должны были вручить национальный народный орден "Созидатель Петербурга". Александр Володин действительно был созидатель особого мира, населенного людьми, не умеющими копить и приспосабливаться, все раздающими. А сам он так и не приспособился к достижениям новейшей благоустроенности - "мерседесам" и лохотронам.
Вместе с ним уходят из нашей жизни самоотверженные старшие сестры и бескорыстные фокусники, гениальные зубные врачи и мудрые библиотекарши. Горько. Но, может быть, мы прощаемся с ними не навсегда?
"Пытаюсь сейчас выруливать к простым вещам. К смирению перед бедами жизни. К порядочности. Во всем! В каждом слове! Вот я сейчас говорю и чувствую, что говорю что-то лишнее, что-то неточное. А потом долго буду стыдиться, почему же я не подумал! Я должен был ответить иначе. И как я был не прав! Вот где беда моя, вот чему надо учиться: сначала дать себе время подумать, а потом действовать.
Но это буду уже не я"
"Невское время", 20 октября 2001 года, "Осенний монолог" - одно из последних интервью Александра Володина
Большой драматический театр потрясен известием о кончине Александра Моисеевича Володина. Русская словесность потеряла писателя, обладавшего удивительным литературным талантом и редкой гражданской совестливостью. У БДТ не стало друга: верного, преданного, бескорыстного, друга умного, чуткого и деликатного.
Мы бесконечно благодарны судьбе за то, что она подарила нам счастье знать его и ввела в круг избранных - тех, кого Володин одарил своей дружбой. Она началась полвека назад и выдержала испытание временем. Эта дружба была великой честью и не менее великой ответственностью. Она не нуждалась в ежедневном подтверждении: было достаточно знать, что есть Володин, что ему можно позвонить и он непременно откликнется. Его пьесы - "Пять вечеров", "Моя старшая сестра", "Киноповесть с одним антрактом" - давно сошли с афиши Большого драматического. Но на протяжении нескольких десятилетий он приходил на наши премьеры и праздники. Его присутствие в зрительном зале означало, что мы ему по-прежнему интересны. И это понимание дорогого стоило. Он всегда оставался для нас камертоном художественной правды и образцом человеческой порядочности. Пожалуй, у БДТ не было другого автора, который бы любил театр с такой беззаветной силой и нежностью.
Он писал о простых и, казалось бы, таких естественных вещах: о том, что стыдно быть несчастливым и что нельзя расставаться с любимыми. Но за этими ясными истинами скрывался космос, каким является каждый человек, каким был он сам.
Он часто просил прощения у знакомых и тех, кого вовсе не знал. И просил забыть его.
Простите нас, Александр Моисеевич, но мы не сумеем вас забыть.
КИРИЛЛ ЛАВРОВ и весь Большой драматический театр
Александр Моисеевич Володин будет похоронен на Комаровском кладбище 22 декабря в 15 часов. Гражданская панихида пройдет в БДТ имени Товстоногова в 11 часов.
Справки по телефонам: 272-87-85, 315-46-93.
ВАЛЕНТИН ГАФТ:
- Новые поколения, наверное, не представляют себе, кого не стало. С этим человеком связано многое, и многое, и многое. Это был созерцатель всего происходящего, это был человек натурально от искусства, человек искусства. Маленький, милый, симпатичный, незащищенный, он сидел рядом с Олегом Ефремовым и внимательно следил за тем, как мы, студенты, ставим его "Фабричную девчонку". Сейчас, наверное, уже бессмысленно говорить о том, что это была первая постановка "Фабричной девчонки", но все же. Вернусь к самому Володину. Стоишь ли рядом с этим удивительным человеком, разговариваешь ли - чувствуешь необыкновенную внутреннюю силу. Помню, на одном из юбилеев "Современника" Володин, выпив свои законные фронтовые 100 грамм, начал резать в зал такое, что у всех чиновников вытянулись лица. В зале сидела Фурцева (министр культуры) и пыталась делать вид, что до нее ничего не доходит. А он в самой свободной форме говорил о том, что такое настоящее, истинное искусство, рубил по чиновникам, и в каждом слове его чувствовалась, слышалась, наблюдалась великая правда. После мы часто встречались, он звонил. И знаете что? Об этом человеке я не писал стихов и эпиграмм. Сейчас у меня свои соображения, почему я этого не делал. Наверное, все же только у самого Володина хватило бы слов, чтобы в полной мере сказать о том, кто такой Александр Володин.
НОННА МОРДЮКОВА:
- Нет у меня такой смачной краски, чтобы передать, насколько это был удивительный человек. Его произведения мы ставили в институте, я ими проникалась, я в них играла. А сколько слов было сказано! А сколько слов было прочитано!
Его книги я прочла с неимоверным удовольствием. Наверняка каждый понимает их по-своему, но каждый непременно находит в них что-то свое. Тогда, в юности, я чувствовала себя героиней его произведений. Кем? Фабричной девчонкой, наверное.
ГЕОРГИЙ ДАНЕЛИЯ:
- Если вы почитаете титры "Осеннего марафона", то увидите, что фильм снят по сценарию Володина. Зачем я это говорю? Александр Моисеевич уже тогда был для меня классиком драматургии. При всем этом представал он вовсе не как классик, просто тихий, скромный, незаметный человек. Нередко за кадром оставалась его железная воля, твердые убеждения и огромная правда жизни.
МИХАИЛ БОЯРСКИЙ:
- Безумно грустно, что Александр Моисеевич ушел от нас. Но здорово, что он успел прожить 83 года. Успел сделать многое, сочинить много пьес и стихов, написать "Записки нетрезвого человека". Он всегда был живым, несмотря на свой возраст. Он жил, как хотел. Он выпивал, но это нисколько его не портило. Он прожил ярко, ни перед кем не склоняя своей головы. Хорошо, что он жил так долго, потому что мужчины у нас уходят и в сорок, и в пятьдесят, и в шестьдесят...
И дай бог любому из нас прожить так же долго, как Володин, и успеть сделать столько же много, как и он. Мы потеряли не только прекрасного человека, но хорошего друга, прекрасного товарища, настоящего мужчину. Светлая ему память. Редакция "НЕВСКОГО ВРЕМЕНИ", деятели искусства
