ИЗЫСКАННЫЕ ИГРЫ СЕРЬЕЗНЫХ ЛЮДЕЙ

Год назад состоялся дебют инструментального коллектива, наименованного eNsamble (то, что в написании названия не первая, а вторая буква большая, - своего рода декларация: избежим рутины!), и началась реализация обширного музыкального проекта Института pro arte (ранее существовавшего как Центр современного искусства Джорджа Сороса). Побывав на первых концертах eNsamble, я откликнулся на них помещенными в "НВ" рецензиями, где добрые надежды на будущее перемежались опасениями и предостережениями, вызванными чрезмерной увлеченностью составителей программ ерничеством, разного рода дурашливыми потешками.
В наш век акселерации год - срок немалый. Прежде всего с радостью констатирую артистическую эволюцию камерного коллектива. В первом из отзывов я писал: "...ансамбль, составленный из даровитых музыкантов, часть которых филармонисты, и совсем молодой еще, явно способный дирижер Федор Леднев были озабочены лишь адекватностью звучания нотному тексту. Об индивидуальном, интерпретаторском моменте речь вести еще рано". Нынче - можно. Подготовив и исполнив под руководством действительно очень даровитого маэстро изрядное число программ, музыканты "притерлись" друг к другу, почувствовали себя раскованнее, обрели ключи к индивидуальным композиторским стилям. Привлеченные к сотрудничеству талантливые вокалисты Ангелина Дашковская (сопрано), Дмитрий Попов (контратенор) и Владимир Миллер (бассо профундо) привнесли свое и ценное в атмосферу изысканного музицирования. Если же попытаться определить то свое, что пробивается в трактовках eNsamble, то это, мне кажется, стремление услышать отзвуки романтизма даже в явно антиромантических опусах современных авторов.
Что же касается самой музыки - заказываемой, исполняемой, пропагандируемой, - то отбор ее стал более строгим, критерии оценки несколько возросли. Ну а элемент игры, присутствующий в проекте (слушатели голосованием определяют наиболее им понравившееся - это их дополнительно заинтересовывает, поднимает в собственных глазах)? Куда же нынче денешься: если включишь в выходные (да и будние) дни телевизор, если обратишь внимание на буйный рост числа казино и игровых автоматов, сложится впечатление, что народ только тем и занят, что играет, реализуя таким образом долго чаемую возможность самовыражения личности...
Итак, в первый вечер соревновались исполнители. Известный московский композитор, пианистка, органистка Татьяна Сергеева представила сочинение "Заметки на калитке" (вдохновленное популярным романсом "Отвори потихоньку калитку"). Участники eNsamble, разделившись на группы разного, порой весьма экстравагантного состава, азартно предлагали свой вариант "разделки" заданной вариации. Приз слушательских симпатий завоевал самый традиционный состав - струнный квартет: Матвей Лапин и Владислав Песин (скрипки), Алексей Богорад (альт) и Кирилл Тимофеев (виолончель).
Героями двух следующих вечеров были композиторы. На "внутриутробный" период созревания их опусов был дан достаточно человечный срок - девять месяцев. И вот прозвучали пять произведений, объединенных общим заданием: заново распеть старинные русские народные стихи о Страшном суде. Но перед этим замечательный фольклорный ансамбль Елены Васильевой продемонстрировал несколько подлинных, хранившихся в монастырских нотных собраниях образцов музыкального прочтения этих стихов, как они бытовали в ХVII веке. Московские композиторы Виктор Екимовский и Ираида Юсупова, питерские Александр Попов и Роман Рудица, проникнувшись скорбно-чувствительным духом этой поэзии, ушли от оригинала в далекие стилевые сферы - пожалуй, далее всех, к авангардному полупению-полудекламации ХХ века - Екимовский. А наибольшее число поощрительных голосов досталось петербуржцу Анатолию Королеву, чья музыка при свежести образующих ее элементов оказалась все же по интонационному языку наиболее родственной давнему безымянному первоисточнику.
В заключительном туре игр неподалеку от эстрады было установлено одно из полотен Филонова - дабы публике было легче, внимая переводам с языка живописи на язык музыки (такое задание выбрала следующая композиторская группа), судить об их художественной адекватности. И повторилось уже знакомое. Петрбуржцы Юрий Красавин, Борис Филановский (он не только композитор, но также автор и руководитель проекта) и москвич Владимир Николаев искали аналог филоновскому дару ворожить красками в изобретении неожиданных сопоставлений тонов, тембров, ритмов (особенно преуспел в этом Филановский). Единственная среди состязавшихся композиторов женщина, петербурженка Софья Левковская, взглянула на филоновскую живопись как на конгломерат традиционного и небывалого. Ее сочинение открывается весьма благозвучным инструментальным хоралом, который затем усложняют, видоизменяют падающие на него комья звуков. Колорит резко сгущается и драматизируется. Но затем наступает просветление, и на фоне благостного хорала труба, словно символ надежды, провозглашает устремленную ввысь мелодию. Помимо поощрительного приза, доставшегося всем участникам игр, Левковская, как и другие победители, получила денежный приз. Так что в авангардном аудитория искала признаки арьергарда.
Коллективному жюри досталась отнюдь не простая задача. Все включенные в программу сочинения удовлетворяют весьма высоким требованиям по части профессионализма, свежести мышления и интенсивности воображения. Все они примерно одного уровня, так что результат общественного выбора мог бы быть и иным. Не оказалось среди прослушанных произведений такого, которое бы явно возвышалось над этим общим уровнем, которое бы захватило зал, приковало слух, побудило возвращаться к нему снова и снова. Наверное, когда-нибудь, на следующих "Играх", такое творение появится - мы сразу его распознаем! Только вот когда - не знаю: я, увы, не дельфийский оракул. МИХАИЛ БЯЛИК