Общество
А У ПСИХОВ ЖИЗНЬ - ТАК БЫ ЖИЛ ЛЮБОЙ
25 января
Но даже и эти соображения не обуздали решимости художника остаться за решеткой. А поскольку никакие уговоры на главврача не действовали, то и решился он тогда на леденящее кровь признание. Причем фраза "леденящее кровь" написана здесь без всякой иронии. Ибо в своем письме к главврачу Кошкин признался в том, что еще за несколько лет до своего заточения он в своем родном городе Риге изнасиловал и зверски убил трех девушек. Повествование это было снабжено такими подробностями, что у врачей поначалу возникли даже вполне понятные сомнения: а не поехала ли у безобидного клептомана-шизофреника "крыша" - от негативных-то переживаний, связанных с предстоящим выдворением из лечебницы. И все-таки для очистки совести его письмо с признаниями было переправлено в рижскую прокуратуру.
Каково же было всеобщее удивление, когда через непродолжительное время из Латвии прибыл следователь по особо важным делам и сообщил, что письменные показания их пациента подтвердились вплоть до мельчайших подробностей! Увы, даже и ценой этого ужасающего признания Кошкину не удалось остаться в лечебнице - рижский "важняк" забрал художника с собой, и о дальнейшей его судьбе в больнице ничего не знают.
Так что ж это за вожделенное место, которое дороже свободы?
НЕМНОГО ИСТОРИИ
Поначалу комплекс зданий на Арсенальной, возведенный еще в 1913 году, использовался как обычная женская тюрьма. Но вот уже более полувека он приспособлен под Санкт-Петербургскую психиатрическую больницу специализированного типа с интенсивным наблюдением. Заведение это, минувшим июнем отметившее свой 50-летний юбилей, около сорока лет находилось в ведении МВД, и тогда в его стенах с пресловутым диагнозом "вялотекущая шизофрения" успели перебывать такие известные правозащитники, как Владимир Буковский, генерал Петр Григоренко, Виктор Файнберг, сын Сергея Есенина - Есенин-Вольпин...
Но затем согласно демократическим веяниям перестройки больница была передана Минздраву, диссидентов там больше не содержат, а вот фраза про "интенсивное наблюдение" в названии все-таки осталась. И повествует она о том, что больница эта, не будучи теперь сама пенитенциарным учреждением, тем не менее по своему внутреннему распорядку приравнивается к "зонам" с самым суровым, "особым" режимом содержания. К тем, которые на известном сленге принято называть "крытками".
ДВОЕ С ЛОПАТАМИ, ОДИН С ТОПОРОМ
Правда, автору этих строк режим тамошнего содержания строгим вовсе не показался. Судите сами - от подъема в 7.00 и до самого отбоя в 22.00 двери камер-палат распахнуты настежь, и пациенты (а именно так их здесь называют) почти свободно могут перемещаться по территории. Хочешь - сиди да книжку читай или телевизор смотри, хочешь - займись творчеством, а хочешь - в мастерских работай. А если погода позволяет, можно и на воздухе потрудиться, покопаться на грядках, что на приусадебном участке больницы. Причем для этих целей, будь ты даже убийцей, грабителем или насильником, выдадут тебе и соответствующий инструментарий: лопаты, пилы, даже топоры!
Такой обычай заведен здесь уже более сорока лет, с тех самых пор, когда больница находилась еще в ведении МВД, а не Минздрава. В те стародавние времена и решился ее тогдашний начальник Николай Малышев на рискованный эксперимент: выдал своим подопечным весь этот потенциально опасный инструментарий, да и привлек их к благоустройству территории. Поначалу медперсонал, мягко говоря, с опаской воспринял это нововведение. Но потом как-то попривык, успокоился и считает его теперь нормой жизни. Тем более что, как рассказывает нынешний главврач больницы Виктор Стяжкин, за 26 лет его работы здесь никаких серьезных эксцессов с использованием опасного инструментария не было. Таких, например, как нападения на персонал или друг на друга.
БЕГЛЕЦЫ
А вот попытки побегов, чего греха таить, все-таки случались. Только удачных (и то - относительно удачных) было здесь раз-два и обчелся. К тому же, как правило, беглецов максимум через несколько дней все равно ловят - деваться-то им по большому счету некуда.
Как, например, это случилось еще в середине восьмидесятых, когда один из пациентов помогал персоналу в хозработах на больничном дворе. В один прекрасный момент он, надев фуфайку и взяв в руки инструменты, вдруг полез на многометровый кирпичный забор старинной постройки. А когда охранник окликнул его, сказал, что идет ремонтировать электропроводку. Пройдя по верхней кромке забора, он добрался до удобного места, спрыгнул вниз, да и был таков. Но не надолго - спустя всего несколько часов беглец был пойман и водворен назад.
Другая довольно курьезная попытка побега была устроена одним из пациентов еще в 1958 году. Решил тогдашний начальник обзавестись собственной больничной теплицей, сооружать которую должны были те же больные. И вот один из них решил устроить подкоп под больничной оградой - и невдомек ему было, что раньше работать умели, строили на века и фундамент стены уходил вглубь земли аж на несколько метров! В него-то бедолага своей лопатой и уткнулся - тем дело для него и закончилось. А вот для начальника-новатора, увы, нет - после этого инцидента его сняли с работы с формулировкой "за превышение служебных полномочий". Кирпичную же стену нарастили еще на один метр, должно быть потомству в назидание.
КУРОРТ ЗА КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКОЙ
Однако вместе с уходом вышеупомянутого Малышева традиции, завещанные им, в Лету не канули. В больнице, опять же согласно велениям времени, появились и прижились ростки самоуправления: например, здешние обитатели имеют право на коллективное обсуждение тактики своего лечения и действий медперсонала. Причем делается это не понарошку. И, по словам Виктора Стяжкина, подобные обсуждения могут иметь для врачей и медсестер больницы самые неприятные последствия - вплоть до начальственных оргвыводов.
О душевном состоянии пациентов в заточении, помимо врачей-психиатров, заботится и духовенство в лице приходящего сюда раз в неделю отца Николая. Не обойдены духовным прибежищем и представители других религиозных конфессий - по их просьбе сюда могут пригласить и муллу, и раввина. А их усилия периодически дополняются еще и визитами нашей питерской рок-тусовки - не единожды здесь с концертами успели перебывать и покойный ныне Дюша Романов, и Олег Гаркуша, и Никита Зайцев. Причем концертированием их визиты отнюдь не исчерпывались - они вели здесь еще и занятия в группах "анонимных алкоголиков".
В общем, не спецпсихушка, а форменный курорт за колючей проволокой. Ну как его тут покинешь, да еще по собственной-то воле?!
О МАНЬЯКАХ, МЕССИЯХ, ТЕРРОРИСТАХ И ДОЛГОЖИТЕЛЯХ
За полвека существования спецбольницы через руки здешних врачей прошли более 12 тысяч пациентов. И среди них каких только не попадалось!
Одной из "достопримечательностей" больницы на Арсенальной по праву можно считать серийного маньяка-убийцу, имеющего в своем "послужном списке" пятерых изнасилованных мальчиков. Для троих из них нападения извращенца закончились смертью. Помещение в обычную зону обернулось бы для него, согласно тамошним обычаям, прокалыванием мошонки раскаленным железным прутом, с дальнейшим "опусканием". А здесь он содержится уже более четверти века, причем в общей палате, и горя не знает. Ведет себя тихо, с окружающими ладит и только иногда, при досмотрах личных вещей, находят у него фотографии маленьких мальчиков. Но в условиях больницы это, право же, можно считать и невинной шалостью. Ведь выйти за ее стены маньяку-долгожителю вряд ли когда-нибудь удастся.
Второе место по стажу принадлежит здесь доморощенному террористу-мессии, в конце семидесятых попытавшемуся прорваться на автомобиле в американское посольство. Таранить ворота заокеанского диппредставительства он под угрозой обреза охотничьего ружья заставил одного из московских водителей такси. Однако ошибкой было бы назвать этого террориста представителем радикального движения диссидентов-максималистов. Почитая себя мессией не менее чем планетарного масштаба, он и выходку свою экстравагантную предпринял лишь для того, чтобы предупредить все человечество о надвигающейся глобальной угрозе. Впоследствии, уже находясь в спецбольнице, он утверждал, что чернобыльская катастрофа не что иное, как его рук дело.
И еще один террорист-долгожитель, ставший в конце концов убийцей, содержится здесь уже около четырнадцати лет. Попался террорист на банальной краже в конце восьмидесятых. Когда же в тюрьме у него начался психоз, его перевели в тюремную больницу. Вот там-то он и взял первого своего заложника - медсестру. А когда его перевели на Арсенальную, заложником его стал уже сосед по палате - в течение двух часов, пока грамотно сработавшие охранники его не обезвредили, продержал террорист бедолагу с осколком стекла у горла.
А еще через год опять заложник, и опять медсестра. Но требования уже другие - теперь террорист ищет смерти. В течение половины суток Виктор Стяжкин и тогдашний начальник Управления исполнения наказаний ГУВД полковник Александр Кулаков, сменяя друг друга, уговаривают его сдаться. И в течение тех же двенадцати часов террорист из-за головы медсестры упорно пытается подставить свою голову под пулю спецназовцев, наводнивших больницу. И то ли уговоры подействовали, то ли усталость взяла свое - но и на этот раз обошлось без крови. А потом все трое еще часа два просидели в кабинете главврача и проговорили "за жизнь". И никаких наручников, никаких карцеров - этих методов воздействия в спецбольнице вообще не применяют. В крайнем случае особо буйного пациента здесь могут привязать к койке простынями. Да и то на час-другой, пока успокоительное не подействует.
Увы, история эта закончилась более чем скверно. Проведя несколько лет в отдельной палате и общаясь только с медперсоналом да матерью, еженедельно приносившей ему домашние пирожки, террорист был выписан. Сначала в другую больницу, а оттуда уже домой. Но через год его вернули на Арсенальную - как-то в припадке бешенства он взял кухонный нож и зарезал мать! Теперь он здесь уже надолго, быть может, навсегда.
УЙТИ, ЧТОБЫ ВЕРНУТЬСЯ
Так что же это за место такое, спецбольница на Арсенальной, 9, - оазис, исцеляющий души, или убежище, где под "сенью" врачебных ошибок дожидаются маньяки да убийцы вожделенного часа выхода на свободу?
Ну, во-первых, от врачебных ошибок никто не застрахован, тем более в такой сложнейшей области, как судебная психиатрия. Ведь недаром же в народе говорят, что "чужая душа - потемки". Во-вторых, выписывая своего пациента, здесь никогда не ставят диагноза "практически здоров" - как говорят специалисты, в сфере психиатрии этот врачебный вердикт вообще невозможен и душевная болезнь никогда не оставляет своего "носителя" окончательно и бесповоротно. Она может только как бы законсервироваться в воспаленном мозгу человека - тогда-то больному и ставят осторожный диагноз, что в настоящий момент он для общества опасности не представляет.
Ну а в третьих, чтобы окончательно расставить все точки над "i", расскажем мы и еще одну историю о побеге. Историю о "побеге наоборот", который случился не далее как в прошлом году. Тогда один из пациентов клиники на Арсенальной был переведен в город Псков, в другую больницу, с менее строгим режимом содержания - здесь вообще никогда не выписывают прямо на волю, а практикуют только так называемую поэтапную выписку. И практически сразу же он оттуда сбежал. Разумеется, через короткое время его поймали и водворили опять на Арсенальную. И вот только здесь в беседе с врачами выяснилось, что вся эта схема больным была изначально продумана и свою многоходовую комбинацию с побегом он совершил только затем, чтобы опять вернуться в петербургскую клинику! За сим, как говорится, судите сами... АЛЕКСАНДР СЕЛИЦКИЙ, фото НИКОЛАЯ КУХАРСКОГО
Каково же было всеобщее удивление, когда через непродолжительное время из Латвии прибыл следователь по особо важным делам и сообщил, что письменные показания их пациента подтвердились вплоть до мельчайших подробностей! Увы, даже и ценой этого ужасающего признания Кошкину не удалось остаться в лечебнице - рижский "важняк" забрал художника с собой, и о дальнейшей его судьбе в больнице ничего не знают.
Так что ж это за вожделенное место, которое дороже свободы?
НЕМНОГО ИСТОРИИ
Поначалу комплекс зданий на Арсенальной, возведенный еще в 1913 году, использовался как обычная женская тюрьма. Но вот уже более полувека он приспособлен под Санкт-Петербургскую психиатрическую больницу специализированного типа с интенсивным наблюдением. Заведение это, минувшим июнем отметившее свой 50-летний юбилей, около сорока лет находилось в ведении МВД, и тогда в его стенах с пресловутым диагнозом "вялотекущая шизофрения" успели перебывать такие известные правозащитники, как Владимир Буковский, генерал Петр Григоренко, Виктор Файнберг, сын Сергея Есенина - Есенин-Вольпин...
Но затем согласно демократическим веяниям перестройки больница была передана Минздраву, диссидентов там больше не содержат, а вот фраза про "интенсивное наблюдение" в названии все-таки осталась. И повествует она о том, что больница эта, не будучи теперь сама пенитенциарным учреждением, тем не менее по своему внутреннему распорядку приравнивается к "зонам" с самым суровым, "особым" режимом содержания. К тем, которые на известном сленге принято называть "крытками".
ДВОЕ С ЛОПАТАМИ, ОДИН С ТОПОРОМ
Правда, автору этих строк режим тамошнего содержания строгим вовсе не показался. Судите сами - от подъема в 7.00 и до самого отбоя в 22.00 двери камер-палат распахнуты настежь, и пациенты (а именно так их здесь называют) почти свободно могут перемещаться по территории. Хочешь - сиди да книжку читай или телевизор смотри, хочешь - займись творчеством, а хочешь - в мастерских работай. А если погода позволяет, можно и на воздухе потрудиться, покопаться на грядках, что на приусадебном участке больницы. Причем для этих целей, будь ты даже убийцей, грабителем или насильником, выдадут тебе и соответствующий инструментарий: лопаты, пилы, даже топоры!
Такой обычай заведен здесь уже более сорока лет, с тех самых пор, когда больница находилась еще в ведении МВД, а не Минздрава. В те стародавние времена и решился ее тогдашний начальник Николай Малышев на рискованный эксперимент: выдал своим подопечным весь этот потенциально опасный инструментарий, да и привлек их к благоустройству территории. Поначалу медперсонал, мягко говоря, с опаской воспринял это нововведение. Но потом как-то попривык, успокоился и считает его теперь нормой жизни. Тем более что, как рассказывает нынешний главврач больницы Виктор Стяжкин, за 26 лет его работы здесь никаких серьезных эксцессов с использованием опасного инструментария не было. Таких, например, как нападения на персонал или друг на друга.
БЕГЛЕЦЫ
А вот попытки побегов, чего греха таить, все-таки случались. Только удачных (и то - относительно удачных) было здесь раз-два и обчелся. К тому же, как правило, беглецов максимум через несколько дней все равно ловят - деваться-то им по большому счету некуда.
Как, например, это случилось еще в середине восьмидесятых, когда один из пациентов помогал персоналу в хозработах на больничном дворе. В один прекрасный момент он, надев фуфайку и взяв в руки инструменты, вдруг полез на многометровый кирпичный забор старинной постройки. А когда охранник окликнул его, сказал, что идет ремонтировать электропроводку. Пройдя по верхней кромке забора, он добрался до удобного места, спрыгнул вниз, да и был таков. Но не надолго - спустя всего несколько часов беглец был пойман и водворен назад.
Другая довольно курьезная попытка побега была устроена одним из пациентов еще в 1958 году. Решил тогдашний начальник обзавестись собственной больничной теплицей, сооружать которую должны были те же больные. И вот один из них решил устроить подкоп под больничной оградой - и невдомек ему было, что раньше работать умели, строили на века и фундамент стены уходил вглубь земли аж на несколько метров! В него-то бедолага своей лопатой и уткнулся - тем дело для него и закончилось. А вот для начальника-новатора, увы, нет - после этого инцидента его сняли с работы с формулировкой "за превышение служебных полномочий". Кирпичную же стену нарастили еще на один метр, должно быть потомству в назидание.
КУРОРТ ЗА КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКОЙ
Однако вместе с уходом вышеупомянутого Малышева традиции, завещанные им, в Лету не канули. В больнице, опять же согласно велениям времени, появились и прижились ростки самоуправления: например, здешние обитатели имеют право на коллективное обсуждение тактики своего лечения и действий медперсонала. Причем делается это не понарошку. И, по словам Виктора Стяжкина, подобные обсуждения могут иметь для врачей и медсестер больницы самые неприятные последствия - вплоть до начальственных оргвыводов.
О душевном состоянии пациентов в заточении, помимо врачей-психиатров, заботится и духовенство в лице приходящего сюда раз в неделю отца Николая. Не обойдены духовным прибежищем и представители других религиозных конфессий - по их просьбе сюда могут пригласить и муллу, и раввина. А их усилия периодически дополняются еще и визитами нашей питерской рок-тусовки - не единожды здесь с концертами успели перебывать и покойный ныне Дюша Романов, и Олег Гаркуша, и Никита Зайцев. Причем концертированием их визиты отнюдь не исчерпывались - они вели здесь еще и занятия в группах "анонимных алкоголиков".
В общем, не спецпсихушка, а форменный курорт за колючей проволокой. Ну как его тут покинешь, да еще по собственной-то воле?!
О МАНЬЯКАХ, МЕССИЯХ, ТЕРРОРИСТАХ И ДОЛГОЖИТЕЛЯХ
За полвека существования спецбольницы через руки здешних врачей прошли более 12 тысяч пациентов. И среди них каких только не попадалось!
Одной из "достопримечательностей" больницы на Арсенальной по праву можно считать серийного маньяка-убийцу, имеющего в своем "послужном списке" пятерых изнасилованных мальчиков. Для троих из них нападения извращенца закончились смертью. Помещение в обычную зону обернулось бы для него, согласно тамошним обычаям, прокалыванием мошонки раскаленным железным прутом, с дальнейшим "опусканием". А здесь он содержится уже более четверти века, причем в общей палате, и горя не знает. Ведет себя тихо, с окружающими ладит и только иногда, при досмотрах личных вещей, находят у него фотографии маленьких мальчиков. Но в условиях больницы это, право же, можно считать и невинной шалостью. Ведь выйти за ее стены маньяку-долгожителю вряд ли когда-нибудь удастся.
Второе место по стажу принадлежит здесь доморощенному террористу-мессии, в конце семидесятых попытавшемуся прорваться на автомобиле в американское посольство. Таранить ворота заокеанского диппредставительства он под угрозой обреза охотничьего ружья заставил одного из московских водителей такси. Однако ошибкой было бы назвать этого террориста представителем радикального движения диссидентов-максималистов. Почитая себя мессией не менее чем планетарного масштаба, он и выходку свою экстравагантную предпринял лишь для того, чтобы предупредить все человечество о надвигающейся глобальной угрозе. Впоследствии, уже находясь в спецбольнице, он утверждал, что чернобыльская катастрофа не что иное, как его рук дело.
И еще один террорист-долгожитель, ставший в конце концов убийцей, содержится здесь уже около четырнадцати лет. Попался террорист на банальной краже в конце восьмидесятых. Когда же в тюрьме у него начался психоз, его перевели в тюремную больницу. Вот там-то он и взял первого своего заложника - медсестру. А когда его перевели на Арсенальную, заложником его стал уже сосед по палате - в течение двух часов, пока грамотно сработавшие охранники его не обезвредили, продержал террорист бедолагу с осколком стекла у горла.
А еще через год опять заложник, и опять медсестра. Но требования уже другие - теперь террорист ищет смерти. В течение половины суток Виктор Стяжкин и тогдашний начальник Управления исполнения наказаний ГУВД полковник Александр Кулаков, сменяя друг друга, уговаривают его сдаться. И в течение тех же двенадцати часов террорист из-за головы медсестры упорно пытается подставить свою голову под пулю спецназовцев, наводнивших больницу. И то ли уговоры подействовали, то ли усталость взяла свое - но и на этот раз обошлось без крови. А потом все трое еще часа два просидели в кабинете главврача и проговорили "за жизнь". И никаких наручников, никаких карцеров - этих методов воздействия в спецбольнице вообще не применяют. В крайнем случае особо буйного пациента здесь могут привязать к койке простынями. Да и то на час-другой, пока успокоительное не подействует.
Увы, история эта закончилась более чем скверно. Проведя несколько лет в отдельной палате и общаясь только с медперсоналом да матерью, еженедельно приносившей ему домашние пирожки, террорист был выписан. Сначала в другую больницу, а оттуда уже домой. Но через год его вернули на Арсенальную - как-то в припадке бешенства он взял кухонный нож и зарезал мать! Теперь он здесь уже надолго, быть может, навсегда.
УЙТИ, ЧТОБЫ ВЕРНУТЬСЯ
Так что же это за место такое, спецбольница на Арсенальной, 9, - оазис, исцеляющий души, или убежище, где под "сенью" врачебных ошибок дожидаются маньяки да убийцы вожделенного часа выхода на свободу?
Ну, во-первых, от врачебных ошибок никто не застрахован, тем более в такой сложнейшей области, как судебная психиатрия. Ведь недаром же в народе говорят, что "чужая душа - потемки". Во-вторых, выписывая своего пациента, здесь никогда не ставят диагноза "практически здоров" - как говорят специалисты, в сфере психиатрии этот врачебный вердикт вообще невозможен и душевная болезнь никогда не оставляет своего "носителя" окончательно и бесповоротно. Она может только как бы законсервироваться в воспаленном мозгу человека - тогда-то больному и ставят осторожный диагноз, что в настоящий момент он для общества опасности не представляет.
Ну а в третьих, чтобы окончательно расставить все точки над "i", расскажем мы и еще одну историю о побеге. Историю о "побеге наоборот", который случился не далее как в прошлом году. Тогда один из пациентов клиники на Арсенальной был переведен в город Псков, в другую больницу, с менее строгим режимом содержания - здесь вообще никогда не выписывают прямо на волю, а практикуют только так называемую поэтапную выписку. И практически сразу же он оттуда сбежал. Разумеется, через короткое время его поймали и водворили опять на Арсенальную. И вот только здесь в беседе с врачами выяснилось, что вся эта схема больным была изначально продумана и свою многоходовую комбинацию с побегом он совершил только затем, чтобы опять вернуться в петербургскую клинику! За сим, как говорится, судите сами... АЛЕКСАНДР СЕЛИЦКИЙ, фото НИКОЛАЯ КУХАРСКОГО
