Культура
В ЛУЧАХ ЧУЖОЙ БЕССМЕРТНОЙ СЛАВЫ...
27 февраля
Мэтр отечественного музыкального театра Александр Белинский очень гордится тем, что спектакли ставит не для высоколобых критиков, а для простой публики. Соответственно, он старательно избегает какой бы то ни было метафорической образности и сюжеты выбирает непритязательные, чтобы не обременять простую публику излишними размышлениями и переживаниями.
Музыкальная комедия "Брызги шампанского" - спектакль фантастически плоский. Тоненькая блеклая линия сюжета не имеет ни одного побочного ответвления. Она проста, как правда. Хороший мальчик хочет жениться на хорошей девочке, чему вяло сопротивляется его мама, уверенная, что девочка для него недостаточно хороша (что, в принципе, естественно для матерей вообще и для матерей-одиночек в частности). На этом держится весь первый акт. Во втором мальчик все-таки женится, и мама с этим смиряется. Несмотря на то что действие постоянно тормозится музыкальными вставками, требуется еще хоть какой-нибудь поворот. И тут в ход идет знаменитая составляющая драматургии, выведенная великим древним греком Аристотелем, - узнавание. На протяжении второго акта мама мальчика узнает и обсуждает тот факт, что у нее есть отец. И отец этот не кто иной, как начальник пляжа Шмидт. Он же на самом деле Остап-Сулейман-Берта-Мария Бендер-бей.
Вот ради чего весь спектакль Шмидт ходит в белом шарфе (которого Ильф и Петров, впрочем, не писали) и в белой фуражке с гербом города Киева (сгоревшей, как известно, во время пожара в Вороньей слободке). Вот почему спектакль посвящен столетию со дня рождения Остапа Бендера. И вот что, оказывается, надо перечитывать, если под рукой не окажется подходящей бутылки. Что и проделывают в финале, выходя на поклоны, все действующие лица "Брызг шампанского".
Впрочем, Бендер "Брызг" к Бендеру "12 стульев" и "Золотого теленка" имеет отношение весьма опосредованное. Классический Бендер никогда не позволял себе пошлостей, никогда не говорил вульгарных острот, никогда не делал гадостей, никогда не опускался до жалких рыночных махинаций. Великий комбинатор играл по-крупному. Он, конечно, по молодости показывал на ярмарках толстого монаха, выдавая его за женщину с бородой, но сам впоследствии этого стыдился... А ассоциация с монахом возникает с того момента, как Шмидт открывает свое настоящее имя.
Мизансцены в спектакле выстроены строго по горизонтали, предпочтительно - параллельно рампе. Перед тем как пошутить, персонаж поворачивается лицом к залу и выдерживает паузу. О качестве шуток вообще лучше не думать. Самую точную оценку юмора комедии дает одна из ее героинь, немолодая ломака и кокетка Сольвейг: она периодически вскидывает брови на чью-нибудь реплику и спрашивает: "Это, наверное, смешно?.." И действительно, задумываешься: может быть, все эти анекдоты, поросшие окладистыми бородами, сомнительные комплименты и сальные намеки - все это, наверное, смешно? А уж то, что целых два действующих лица евреи, - просто обхохочешься!..
Что касается актеров - в "Брызгах" очаровательна Валентина Панина, которая совершенно без посторонней помощи, безо всякой поддержки со стороны партнеров и постановщика, на пустом месте искренне пытается сыграть тяжелую женскую долю матери-одиночки, служащей курортного санатория, эффектной хабалки и глубоко тоскующей по любви простой бабы. И очень мил эпизодический тапер в исполнении Арташеса Араратяна. Остальным каким-то чудом удается докладывать зрителю текст - причем молодежи даже не всегда внятно, - полностью избегая всех средств выразительности, которыми обычно пользуется артист на сцене.
О развитии характеров речи не идет: кто каким вошел после третьего звонка на сцену, тот таким под финальные аплодисменты с нее и вышел. Но для музыкальной комедии это, наверное, неважно. Главное, чтобы шутили и пели. И поют - поют беспрестанно, вне зависимости от того, уместно здесь пение или нет, аргументировано оно или просто нужно занять время. Музыка так же необременительна, как и тексты, и в результате самый запоминающийся пассаж - это лирическая песня начальника пляжа Шмидта, главного хохмача и всеобщего любимца, с рефреном "Осень, товарищи, осень". Если остальные арии хоть как-то связаны с сюжетом - хотя бы тематически, то ария Шмидта направлена в никуда.
Человек, которого нам выдают за классического героя, не является даже жалкой пародией на него, а выглядит самозванцем. До признания Шмидта "Брызги" были просто весьма посредственным спектаклем, после признания стали неприкрытой попыткой влезть на чужой пьедестал. Но ни автор повести Александр Белинский, ни автор пьесы Александр Мерлин литературным талантом и изящнейшим чувством юмора Ильфа и Петрова не обладают. Театру остается надеяться, что этого не заметит простая публика, для которой, собственно, спектакль и поставлен.
ЕЛИЗАВЕТА МИНИНА
Музыкальная комедия "Брызги шампанского" - спектакль фантастически плоский. Тоненькая блеклая линия сюжета не имеет ни одного побочного ответвления. Она проста, как правда. Хороший мальчик хочет жениться на хорошей девочке, чему вяло сопротивляется его мама, уверенная, что девочка для него недостаточно хороша (что, в принципе, естественно для матерей вообще и для матерей-одиночек в частности). На этом держится весь первый акт. Во втором мальчик все-таки женится, и мама с этим смиряется. Несмотря на то что действие постоянно тормозится музыкальными вставками, требуется еще хоть какой-нибудь поворот. И тут в ход идет знаменитая составляющая драматургии, выведенная великим древним греком Аристотелем, - узнавание. На протяжении второго акта мама мальчика узнает и обсуждает тот факт, что у нее есть отец. И отец этот не кто иной, как начальник пляжа Шмидт. Он же на самом деле Остап-Сулейман-Берта-Мария Бендер-бей.
Вот ради чего весь спектакль Шмидт ходит в белом шарфе (которого Ильф и Петров, впрочем, не писали) и в белой фуражке с гербом города Киева (сгоревшей, как известно, во время пожара в Вороньей слободке). Вот почему спектакль посвящен столетию со дня рождения Остапа Бендера. И вот что, оказывается, надо перечитывать, если под рукой не окажется подходящей бутылки. Что и проделывают в финале, выходя на поклоны, все действующие лица "Брызг шампанского".
Впрочем, Бендер "Брызг" к Бендеру "12 стульев" и "Золотого теленка" имеет отношение весьма опосредованное. Классический Бендер никогда не позволял себе пошлостей, никогда не говорил вульгарных острот, никогда не делал гадостей, никогда не опускался до жалких рыночных махинаций. Великий комбинатор играл по-крупному. Он, конечно, по молодости показывал на ярмарках толстого монаха, выдавая его за женщину с бородой, но сам впоследствии этого стыдился... А ассоциация с монахом возникает с того момента, как Шмидт открывает свое настоящее имя.
Мизансцены в спектакле выстроены строго по горизонтали, предпочтительно - параллельно рампе. Перед тем как пошутить, персонаж поворачивается лицом к залу и выдерживает паузу. О качестве шуток вообще лучше не думать. Самую точную оценку юмора комедии дает одна из ее героинь, немолодая ломака и кокетка Сольвейг: она периодически вскидывает брови на чью-нибудь реплику и спрашивает: "Это, наверное, смешно?.." И действительно, задумываешься: может быть, все эти анекдоты, поросшие окладистыми бородами, сомнительные комплименты и сальные намеки - все это, наверное, смешно? А уж то, что целых два действующих лица евреи, - просто обхохочешься!..
Что касается актеров - в "Брызгах" очаровательна Валентина Панина, которая совершенно без посторонней помощи, безо всякой поддержки со стороны партнеров и постановщика, на пустом месте искренне пытается сыграть тяжелую женскую долю матери-одиночки, служащей курортного санатория, эффектной хабалки и глубоко тоскующей по любви простой бабы. И очень мил эпизодический тапер в исполнении Арташеса Араратяна. Остальным каким-то чудом удается докладывать зрителю текст - причем молодежи даже не всегда внятно, - полностью избегая всех средств выразительности, которыми обычно пользуется артист на сцене.
О развитии характеров речи не идет: кто каким вошел после третьего звонка на сцену, тот таким под финальные аплодисменты с нее и вышел. Но для музыкальной комедии это, наверное, неважно. Главное, чтобы шутили и пели. И поют - поют беспрестанно, вне зависимости от того, уместно здесь пение или нет, аргументировано оно или просто нужно занять время. Музыка так же необременительна, как и тексты, и в результате самый запоминающийся пассаж - это лирическая песня начальника пляжа Шмидта, главного хохмача и всеобщего любимца, с рефреном "Осень, товарищи, осень". Если остальные арии хоть как-то связаны с сюжетом - хотя бы тематически, то ария Шмидта направлена в никуда.
Человек, которого нам выдают за классического героя, не является даже жалкой пародией на него, а выглядит самозванцем. До признания Шмидта "Брызги" были просто весьма посредственным спектаклем, после признания стали неприкрытой попыткой влезть на чужой пьедестал. Но ни автор повести Александр Белинский, ни автор пьесы Александр Мерлин литературным талантом и изящнейшим чувством юмора Ильфа и Петрова не обладают. Театру остается надеяться, что этого не заметит простая публика, для которой, собственно, спектакль и поставлен.
ЕЛИЗАВЕТА МИНИНА
