Общество
О ЧЕМ РАССКАЗЫВАЮТ КАРТЫ?
30 мартa
Объем забот гидрографических служб огромен. Установка и обслуживание световых и плавучих маяков, навигационных и портовых огней, буев, бочек и вех, створных знаков и ограждений, пеленгаторных и дальномерных станций со всей радиотехнической, гидроакустической и светооптической аппаратурой (умножьте все на масштаб наших морских "угодий") - это лишь часть того, что находится в заведывании гидрографии. Результирующим продуктом службы является издание навигационных карт и руководств для плавания.
Коллекция морских карт, а они в российской коллекции все до единой откорректированы на сегодняшний день, - это не только и даже не столько хранилище материальных предметов, сколько колоссальный банк постоянно пополняющейся навигационной информации. Процесс гидрологических изменений непрестанен: море - это живой организм, отсутствие же у судоводителя своевременного извещения о любом из таких изменений может стать причиной человеческих жертв, не говоря уже о риске экологических и экономических катастроф. При этом сами морские карты - если говорить о листах бумаги - рождаются и умирают. С определенной периодичностью (год, два года, пять лет - в зависимости от изменчивости морского района) они переиздаются, передавая новому изданию все изменения, которые претерпели за свой срок. Отслужившие рубятся в лапшу, но в самой этой передаче нитей жизни от предыдущего последующему есть что-то буддистское...
Наша адмиралтейская коллекция карт - это 6,5 тысячи листов. Для сравнения, коллекция англичан - 3,5 тысячи. Покрытие Мирового океана нашими картами и пособиями значительно большее, нежели у англичан, однако 96% судовладельцев и капитанов мирового флота в получении навигационной информации ориентируются на Лондон. Почему?
Железный занавес обернулся для нашей картографии не только глухой секретностью. Если при Александре I даже Аракчеев свободно говорил на трех языках, то в последние семьдесят пять лет XX века очень разные по всем иным статьям правители нашего государства были совершенно одинаковы в одном - ни один из них не владел ни одним иностранным языком. Моде на невежество еще легче господствовать, нежели моде на просвещенность, хотя бы потому, что следование ей не требует труда. Монопольным хозяином морской картографии в советские времена было Министерство обороны, в верхах которого сама мысль об употреблении иностранного языка в какой бы то ни было из подчиненных ему епархий не могла появиться. В этой обстановке вся гидрография, как и вся картография, велась только на русском языке. Этим вплоть до самого последнего времени мы загоняли себя, если говорить о возможности употребления наших навигационных пособий (даже на тех кораблях, которые делали по заказам из-за границы), во все большую изоляцию.
То были очень странные годы. Если отойти на шажок от картографии чисто морской, то можно вспомнить, что, в то время как тысячи картографов, добиваясь все большей точности в своих работах, непрестанно трудились, карты и планы, что могли попасть в руки обыкновенного гражданина, из соображений секретности должны были подвергнуться решительным, порой совершенно анекдотическим искажениям и перекосам. Абсурд дезинформации продолжался даже тогда, когда космос над землей был уже буквально исполосован спутниками, оптика которых позволяла не то что измерить длину Невского проспекта, а определить марки идущих по нему машин. Однако продававшиеся за границей в газетных киосках даже туристские схематические планы наших городов, попади они к нам, тут же запирались в спецхраны...
К сожалению, мы не любим считать, а еще менее способны делать выводы. Морской картографической коллекцией России накоплен огромный информативный капитал, финансовый потенциал которого соизмерим с богатым месторождением нефти. Но земля над этим месторождением принадлежит ленивому и неповоротливому плантатору. Надо что-то сверлить, строить перегонный завод. Заботы. Но шутки шутками, а в чем же, еще раз спросим себя, дело?
Первая и главная из загвоздок - это уже упомянутое нами унаследованное от прошлых лет обстоятельство: готовившиеся для военного применения наши карты на русском языке. Однако факт есть факт - язык моряков Мирового океана - это язык английский. Существует американская пословица: "Если в городе есть только одна игра, то играть приходится в нее либо вообще не играть". Не играть мы не можем. Наши морские карты, если мы хотим продавать их во всем мире, должны быть компьютеризированы и переведены на английский язык. Не сделаем этого (как и аналогичного в других областях) - нам предстоит и дальше жить в стране, где уровень автомобилестроения постыден, лекарства привозные, а муниципальные власти заняты лишь продажей вверенных им городских территорий.
На новые гидрографию, морскую картографию, мореведение по их потенциальным возможностям и перспективам необходимо срочно обратить пристальное и заботливое внимание на правительственном уровне.
Этот источник даст рабочие места большому числу высококвалифицированных специалистов, многие из которых, не видя перспективы, сейчас разбредаются, и создаст новый притягательный для судовладельцев центр навигационных пособий. Экологическая безупречность и чрезвычайная наукоемкость, высокий коэффициент экономической рентабельности на единицу городской площади, а также безусловная перспективность предлагаемого направления - это все, как будто специально, сконцентрировалось, чтобы быть использованным в таком приморском городе, как пятимиллионный Петербург. Ведь именно в Петербурге находится Главное управление навигации и океанографии Министерства обороны, Центральный научно-исследовательский институт Морского флота, Морской регистр, главное картографическое производство, именно здесь сосредоточен главный корпус российских морских училищ, а также строится наибольшее число кораблей по заграничным заказам (штурманское оборудование которых и аппаратура наведения впоследствии, увы, перенастраиваются и переоснащаются на англоязычные навигационные пособия)...
Фактическим монополистом рынка морских карт сейчас, как уже говорилось, является Лондон. Борьба за место на этом рынке не будет легкой. Но для того чтобы она началась, необходимо, чтобы судовладелец или капитан могли одновременно положить перед собой английскую и российскую карты и сравнить их. Наша - а на это есть все основания рассчитывать - будет не хуже, но будет при этом вдвое дешевле.
Морской картографии требуется государственная помощь. В особенности такая помощь необходима нашей Адмиралтейской навигационной коллекции, поскольку осуществить перевод даже наиболее актуально требующейся ее части на международный стандарт из сумм, адресно отпускаемых Министерством обороны на гидрографию, нереально. Несмотря на нашу бедность, мы мастера швыряться миллиардами и страна закопанных денег, о большинстве которых даже не помним, где их закопали. Иногда об этих обнаруженных кладах - от БАМа, по которому нечего возить, до рытья траншеи под скоростные магистрали - сообщается по телевизору. Суммы, которые могли бы помочь нашей морской картографии встать на ноги, несравненно меньшие, нежели подобные траты. Они даже меньше тех, что вылетают в дни праздников на иллюминацию и праздничную мишуру в наших больших городах. Но от петард остается много мусора и случаются пожары, а прибыль от реализации того национального достояния, которым является наша Адмиралтейская коллекция карт, может, повторяем в третий раз, сравниться с нефтедобычей.
Неужели даже в преддверии 300-летнего юбилея того города, где хранится это наукоемкое, экологически чистое, готовое работать на престиж города и нации, но совершенно нереализованное богатство, нас по-прежнему не услышат оба правительства - и города, и страны, которым всегда так нужны деньги?
МИХАИЛ ГЛИНКА, писатель
Коллекция морских карт, а они в российской коллекции все до единой откорректированы на сегодняшний день, - это не только и даже не столько хранилище материальных предметов, сколько колоссальный банк постоянно пополняющейся навигационной информации. Процесс гидрологических изменений непрестанен: море - это живой организм, отсутствие же у судоводителя своевременного извещения о любом из таких изменений может стать причиной человеческих жертв, не говоря уже о риске экологических и экономических катастроф. При этом сами морские карты - если говорить о листах бумаги - рождаются и умирают. С определенной периодичностью (год, два года, пять лет - в зависимости от изменчивости морского района) они переиздаются, передавая новому изданию все изменения, которые претерпели за свой срок. Отслужившие рубятся в лапшу, но в самой этой передаче нитей жизни от предыдущего последующему есть что-то буддистское...
Наша адмиралтейская коллекция карт - это 6,5 тысячи листов. Для сравнения, коллекция англичан - 3,5 тысячи. Покрытие Мирового океана нашими картами и пособиями значительно большее, нежели у англичан, однако 96% судовладельцев и капитанов мирового флота в получении навигационной информации ориентируются на Лондон. Почему?
Железный занавес обернулся для нашей картографии не только глухой секретностью. Если при Александре I даже Аракчеев свободно говорил на трех языках, то в последние семьдесят пять лет XX века очень разные по всем иным статьям правители нашего государства были совершенно одинаковы в одном - ни один из них не владел ни одним иностранным языком. Моде на невежество еще легче господствовать, нежели моде на просвещенность, хотя бы потому, что следование ей не требует труда. Монопольным хозяином морской картографии в советские времена было Министерство обороны, в верхах которого сама мысль об употреблении иностранного языка в какой бы то ни было из подчиненных ему епархий не могла появиться. В этой обстановке вся гидрография, как и вся картография, велась только на русском языке. Этим вплоть до самого последнего времени мы загоняли себя, если говорить о возможности употребления наших навигационных пособий (даже на тех кораблях, которые делали по заказам из-за границы), во все большую изоляцию.
То были очень странные годы. Если отойти на шажок от картографии чисто морской, то можно вспомнить, что, в то время как тысячи картографов, добиваясь все большей точности в своих работах, непрестанно трудились, карты и планы, что могли попасть в руки обыкновенного гражданина, из соображений секретности должны были подвергнуться решительным, порой совершенно анекдотическим искажениям и перекосам. Абсурд дезинформации продолжался даже тогда, когда космос над землей был уже буквально исполосован спутниками, оптика которых позволяла не то что измерить длину Невского проспекта, а определить марки идущих по нему машин. Однако продававшиеся за границей в газетных киосках даже туристские схематические планы наших городов, попади они к нам, тут же запирались в спецхраны...
К сожалению, мы не любим считать, а еще менее способны делать выводы. Морской картографической коллекцией России накоплен огромный информативный капитал, финансовый потенциал которого соизмерим с богатым месторождением нефти. Но земля над этим месторождением принадлежит ленивому и неповоротливому плантатору. Надо что-то сверлить, строить перегонный завод. Заботы. Но шутки шутками, а в чем же, еще раз спросим себя, дело?
Первая и главная из загвоздок - это уже упомянутое нами унаследованное от прошлых лет обстоятельство: готовившиеся для военного применения наши карты на русском языке. Однако факт есть факт - язык моряков Мирового океана - это язык английский. Существует американская пословица: "Если в городе есть только одна игра, то играть приходится в нее либо вообще не играть". Не играть мы не можем. Наши морские карты, если мы хотим продавать их во всем мире, должны быть компьютеризированы и переведены на английский язык. Не сделаем этого (как и аналогичного в других областях) - нам предстоит и дальше жить в стране, где уровень автомобилестроения постыден, лекарства привозные, а муниципальные власти заняты лишь продажей вверенных им городских территорий.
На новые гидрографию, морскую картографию, мореведение по их потенциальным возможностям и перспективам необходимо срочно обратить пристальное и заботливое внимание на правительственном уровне.
Этот источник даст рабочие места большому числу высококвалифицированных специалистов, многие из которых, не видя перспективы, сейчас разбредаются, и создаст новый притягательный для судовладельцев центр навигационных пособий. Экологическая безупречность и чрезвычайная наукоемкость, высокий коэффициент экономической рентабельности на единицу городской площади, а также безусловная перспективность предлагаемого направления - это все, как будто специально, сконцентрировалось, чтобы быть использованным в таком приморском городе, как пятимиллионный Петербург. Ведь именно в Петербурге находится Главное управление навигации и океанографии Министерства обороны, Центральный научно-исследовательский институт Морского флота, Морской регистр, главное картографическое производство, именно здесь сосредоточен главный корпус российских морских училищ, а также строится наибольшее число кораблей по заграничным заказам (штурманское оборудование которых и аппаратура наведения впоследствии, увы, перенастраиваются и переоснащаются на англоязычные навигационные пособия)...
Фактическим монополистом рынка морских карт сейчас, как уже говорилось, является Лондон. Борьба за место на этом рынке не будет легкой. Но для того чтобы она началась, необходимо, чтобы судовладелец или капитан могли одновременно положить перед собой английскую и российскую карты и сравнить их. Наша - а на это есть все основания рассчитывать - будет не хуже, но будет при этом вдвое дешевле.
Морской картографии требуется государственная помощь. В особенности такая помощь необходима нашей Адмиралтейской навигационной коллекции, поскольку осуществить перевод даже наиболее актуально требующейся ее части на международный стандарт из сумм, адресно отпускаемых Министерством обороны на гидрографию, нереально. Несмотря на нашу бедность, мы мастера швыряться миллиардами и страна закопанных денег, о большинстве которых даже не помним, где их закопали. Иногда об этих обнаруженных кладах - от БАМа, по которому нечего возить, до рытья траншеи под скоростные магистрали - сообщается по телевизору. Суммы, которые могли бы помочь нашей морской картографии встать на ноги, несравненно меньшие, нежели подобные траты. Они даже меньше тех, что вылетают в дни праздников на иллюминацию и праздничную мишуру в наших больших городах. Но от петард остается много мусора и случаются пожары, а прибыль от реализации того национального достояния, которым является наша Адмиралтейская коллекция карт, может, повторяем в третий раз, сравниться с нефтедобычей.
Неужели даже в преддверии 300-летнего юбилея того города, где хранится это наукоемкое, экологически чистое, готовое работать на престиж города и нации, но совершенно нереализованное богатство, нас по-прежнему не услышат оба правительства - и города, и страны, которым всегда так нужны деньги?
МИХАИЛ ГЛИНКА, писатель
