ПАША, ГРАЖДАНИН МИРА

Судьба у Паши сложная, со множеством поворотов, но не потому, что он по натуре авантюрист, - наоборот, он человек спокойный и серьезный. Просто сама эпоха чересчур сложна, миллионы людей она швырнула в бурное море житейское, не озаботившись спросить, умеют ли плавать. Рядом с нами за столом Пашина жена Ронда - она американка, родом из Техаса. Время от времени на колени то к ней, то к Паше взбирается двухлетний Андрюшка - он... Впрочем, кто он, я определить не берусь, потому что не берусь определить, кто сам Паша. Мать у него русская, отец украинец, школу Паша закончил в Донбассе, институт в Минске, где получил профессию переводчика, в армии служил советской, работал в России, в Америке (где, кстати, получил второе, экономическое образование), в Англии, сейчас вот в Париже. Профессионал он очень крепкий, в семье лидер и добытчик - Ронда сидит дома с ребенком, на жизнь не жалуется и на мужа смотрит влюбленно.
- Паша, - спрашиваю я в лоб, - ты сам себя кем ощущаешь: русским, украинцем, американцем, французом - или гражданином мира?
Паша думает несколько секунд и отвечает:
- Пожалуй, последнее. Не американец - это точно. Француз - какой же я француз? На Украине друзей почти не осталось...
- Но чувство дома все-таки есть? Где ты хотел бы жить постоянно?
Паша думает чуть дольше.
- Не знаю. В Америке, пожалуй, не хотел бы: там есть слово "дружба", но самой дружбы в нашем понимании нет. В Париже мне, в общем, нравится. Но приятель зовет в Китай - может, поеду...
Место на глобусе Паше выбирать легко - десяток крупных банков рад видеть его своим представителем в любой стране.
Никаких комплексов в нем не просматривается - современный, самодостаточный, абсолютно независимый человек. Живет в огромном мире и относится к этому миру как к собственной деревне, потому что в любой развитой или не очень развитой стране ему будут рады, и всегда для него найдется хорошая и хорошо оплачиваемая работа.
И я молча задаю себе вопрос, который Паше задать не решаюсь: а как же быть с патриотизмом? Паша патриот или нет? А если патриот, то чего? Какой родины?
Вообще, с патриотизмом двадцатый век наломал дров, особенно в России. Почти до конца столетия в стране держалась навязанная, никем не избранная власть, без конца предававшая собственный народ. У нее не было права рассчитывать не то что на верность - даже на минимальное уважение. А сколько раз перекраивались границы?
Однажды знакомый в случайном разговоре рассказал мне потрясающую историю. Его родная бабушка, закарпатская крестьянка, в течение жизни побывала подданной семи государств - при этом ни разу не выехав из собственной хаты. Державы грызлись, границы передвигались, а она как жила, так и жила. Доила корову, собирала помидоры, поливала яблоньки, охотно помогала соседям, да и для случайного прохожего всегда находила стакан молока. А какая над ней нынче власть, порой представляла весьма смутно.
Тем не менее налоговые бумажки на семи государственных языках доставали ее регулярно: семь правительств, семь армий, семь полиций снимали пенки с ее молока, тянули вилки к ее помидорам, а ложки к похлебке. Семь властей - российская, австро-венгерская, просто венгерская, чехословацкая, немецкая, советская, украинская - требовали от нее любви, семь национальных идей верности, семь флагов уважения, семь гимнов стойки "смирно" и рук по швам.
В связи с чем у меня сразу же возник вот какой вопрос: а не много ли это - семь патриотизмов на одну бабулю?
Вот и Пашу сделала гражданином мира не идея, а судьба.
Как он, например, попал в Америку? Пригласили на год попрактиковаться в языке - счастливый шанс для переводчика! Пошел к декану просить характеристику. Тот испугался:
- Это надо к парторгу, характеристики дают там.
- Я же беспартийный, - удивился Паша.
- Не имеет значения, так положено...
Паша разозлился и послал куда следует и декана, и парторга вместе с его партией, и всю тюремную систему, которая уже разваливалась, но еще пыталась угрожающе шамкать беззубым ртом. В Техасском университете характеристику не потребовали...
Да один ли Паша такой? Двадцать пять миллионов русских и русскоязычных, оставшихся, а то и родившихся в осколках империи, - кто они? Местные правители вымещают на них все обиды на бывшую тоталитарную власть. Реальная родина выдавливает, историческая если и принимает, то на роль бомжей - куда же им деться с семьями и детишками? Вот и тычутся несчастные "граждане мира" во все иностранные посольства - вдруг куда пустят...
А у меня не идет из головы навязчивая мысль: как бы употребить на пользу России Пашины мозги, Пашино образование, Пашин уже вполне приличный стаж и опыт.
- Между прочим, - говорю, - нынче в России налог всего 13 процентов.
- Это хорошо, - соглашается Паша, - это мудро. Но ведь главное не цифра, а ее стабильность. В России ведь как: сегодня закон приняли, а завтра придут коммуняки и все перевернут. Чтобы пришло доверие к власти, надо лет пять, не меньше...
Уже в дверях у меня вдруг возникает неожиданный вопрос:
- А у Андрея твоего какой язык родной? Английский или французский?
- С Андрюшкой я говорю только по-русски, - отвечает гражданин мира.
ЛЕОНИД ЖУХОВИЦКИЙ, писатель