Город
МАТЕРИАЛИЗАЦИЯ ИДЕЙ И ФОНТАНОВ
16 апреля
Почему сновидения? Да потому, что только там сюжеты, краски и линии бывают такими яркими и такими неопределившимися. Словно облачко сна еще не сгустилось, не решило, во что оно превратится в следующую минуту.
Начальную стадию этого процесса представляют акварели. Их краски полупрозрачны, поверхность бумаги покрыта рябью (как будто по ней то и дело пробегает ветерок мысли), линии текуче-неровны (в природе вообще не бывает ровных линий). А названия... Названия зрителю приходится примерять к картинкам самостоятельно. Потому что написаны они на отдельном листке, а не на этикетке под изображением. Догадайтесь, мол, сами. А лучше вообще не фиксируйтесь на словах. Сюжет ведь еще не определился... Вот, например, многоэтажный, серовато-охристый дом (предположительно, "Вечернее в Москве"). При ближайшем рассмотрении он оказывается плоской ширмой со светящимися окошками. А из-за нее (него) высовываются шеи небывалых, улиткообразных, глазастых зверюг. Может, они там живут. А может, просто любопытствуют...
На следующем этапе цвет обретает плотность и фактуру. Рождаются "фрески на полотне" (так называет их сам автор, и он прав). Шершавая поверхность ткани и впрямь напоминает старинную штукатурку. Или даже цветочную пыльцу. Так мягки, так матово-пушисты краски на ней. Силуэты персонажей процарапаны по поверхности - "Человек с вишнями", "Приснившийся зверь", "Продавщица игрушек"... Все они чуть неуклюжи, откровенно пустынны и восточны (Восток - вечный мираж западного человека). И линии дрожат, словно очертания далекого оазиса в жарком воздухе. Они еще не определились, не отграничились от неисчерпаемых глубин подсознания. А потому рядом с пустынными ассоциациями вдруг выплывают родные - иконные. Этот нежно-теплый тон (розовато-охристо-золотистый) ни с чем не спутаешь - это отзвук рублевских фресок...
Ну а потом возникает керамика - уже отвердевшая, заблестевшая, но так и не влившаяся в привычные закругленные формы. Темно-коричневый фон, уже знакомые женщины и всадники странных снов Тонино Гуэрры... И один из них - тот, что на осле. Плюшевая мягкость зверька (все еще чуть-чуть улиткоподобного) особенно заметна рядом с колчужным сиянием всадника (может, он еще не сбросил чешую?). А вокруг сияет золотом жаркое керамическое небо. И ослик идет по кругу - из одной работы в другую.
Еще где-то между акварелями и "фресками" притаились пастели (уже достигшие ощутимости калейдоскопа, но еще очень-очень загадочные), батик (а это просто платки для фокусника, вынимающего кроликов из шляпы), темпера на полотне... Кое-где попадаются фотографии фонтанов, придуманных Тонино Гуэррой. Уже вполне реальных. Некоторым побывавшим в дальних странах даже удалось их пощупать. Но для нас и они тоже останутся впечатлениями - не имеющими одной-единственной разгадки, неисчерпаемыми, как любой порядочный символ, талантливыми до последней капельки воды. Потому что только талант позволяет человеку так чувствовать душу материала, его внутренний смысл и красоту. Находить красоту - может быть, это вообще главный талант на нашей планете.
ЕКАТЕРИНА СОЛОВЬЕВА
Начальную стадию этого процесса представляют акварели. Их краски полупрозрачны, поверхность бумаги покрыта рябью (как будто по ней то и дело пробегает ветерок мысли), линии текуче-неровны (в природе вообще не бывает ровных линий). А названия... Названия зрителю приходится примерять к картинкам самостоятельно. Потому что написаны они на отдельном листке, а не на этикетке под изображением. Догадайтесь, мол, сами. А лучше вообще не фиксируйтесь на словах. Сюжет ведь еще не определился... Вот, например, многоэтажный, серовато-охристый дом (предположительно, "Вечернее в Москве"). При ближайшем рассмотрении он оказывается плоской ширмой со светящимися окошками. А из-за нее (него) высовываются шеи небывалых, улиткообразных, глазастых зверюг. Может, они там живут. А может, просто любопытствуют...
На следующем этапе цвет обретает плотность и фактуру. Рождаются "фрески на полотне" (так называет их сам автор, и он прав). Шершавая поверхность ткани и впрямь напоминает старинную штукатурку. Или даже цветочную пыльцу. Так мягки, так матово-пушисты краски на ней. Силуэты персонажей процарапаны по поверхности - "Человек с вишнями", "Приснившийся зверь", "Продавщица игрушек"... Все они чуть неуклюжи, откровенно пустынны и восточны (Восток - вечный мираж западного человека). И линии дрожат, словно очертания далекого оазиса в жарком воздухе. Они еще не определились, не отграничились от неисчерпаемых глубин подсознания. А потому рядом с пустынными ассоциациями вдруг выплывают родные - иконные. Этот нежно-теплый тон (розовато-охристо-золотистый) ни с чем не спутаешь - это отзвук рублевских фресок...
Ну а потом возникает керамика - уже отвердевшая, заблестевшая, но так и не влившаяся в привычные закругленные формы. Темно-коричневый фон, уже знакомые женщины и всадники странных снов Тонино Гуэрры... И один из них - тот, что на осле. Плюшевая мягкость зверька (все еще чуть-чуть улиткоподобного) особенно заметна рядом с колчужным сиянием всадника (может, он еще не сбросил чешую?). А вокруг сияет золотом жаркое керамическое небо. И ослик идет по кругу - из одной работы в другую.
Еще где-то между акварелями и "фресками" притаились пастели (уже достигшие ощутимости калейдоскопа, но еще очень-очень загадочные), батик (а это просто платки для фокусника, вынимающего кроликов из шляпы), темпера на полотне... Кое-где попадаются фотографии фонтанов, придуманных Тонино Гуэррой. Уже вполне реальных. Некоторым побывавшим в дальних странах даже удалось их пощупать. Но для нас и они тоже останутся впечатлениями - не имеющими одной-единственной разгадки, неисчерпаемыми, как любой порядочный символ, талантливыми до последней капельки воды. Потому что только талант позволяет человеку так чувствовать душу материала, его внутренний смысл и красоту. Находить красоту - может быть, это вообще главный талант на нашей планете.
ЕКАТЕРИНА СОЛОВЬЕВА
