Культура
"МЫ СТРАННО ВСТРЕТИЛИСЬ..."
24 апреля
Вопрос в том, чью культуру представляет в данном случае Русский драматический театр Эстонии? Культуру русскую? эстонскую? Или московскую, которая принципиально отличается от всех прочих? Чье искусство кумулирует Тбилисский русский театр им. А. С. Грибоедова, затмивший, если верить программке, все грузинские постановки? Как ему это удалось? Театр, вдохновленный режиссером Автандилом Варсимашвили, перевел Чехова, Шукшина, Астафьева на язык русского мата. Разве это не достижение?
Ах, как интересно порой читать театральные программки! "В настоящее время живет и работает в Москве, в Америке и руководит своим театром в Ташкенте" (это про Марка Вайля, создателя театра "Ильхом"). Опять-таки и это не предел клонирования. В спектакле "Свободный роман" театра "Ильхом" - пять Онегиных и четыре Татьяны. Счастливый пятый Онегин, оставшийся без пары, - ему никто не портил нервы! На этом фоне два Труфальдино в "Счастливых нищих" воспринимаются просто как невнимательность гения (я имею в виду Марка Вайля).
Как же не раздваиваться, не троиться - везде надо успеть. Через весь фестиваль проходит образ движения. Все куда-то мчатся, поезд гудит. Мечется по России благородная мать Кручинина с внешностью второго секретаря райкома ("Без вины виноватые" Русского драматического театра Литвы) и вдруг случайно оказывается в родном городе. У Кручининой происходит ряд неприятных встреч, прежде всего с родным сыном. Сын не брит, не мыт, книжек не читает. Пьет горькую и, вероятно, сидит ночами у компьютера. Сталкиваются аккуратная советская культура 50-60-х годов и новая антикультура. От этой ситуации действующие лица так расстроились, что даже сказать ничего не могли (финал пьесы А. Н. Островского полетел в корзину). А зрителю так хотелось поплакать от души!
Или другая история: о сложных взаимоотношениях Анны Карениной с паровозом. Первая их встреча окончилась в пользу Анны, если не считать ампутированной ноги, руки и вырванного глаза. Но зато приобрела урок и здоровье. Сидит в инвалидном кресле этакая веселая деваха (учащаяся студии Елена Кривицкая), кровь с молоком. Одной левой собрала с пола парализованного Вронского, когда он сполз со своего инвалидного кресла под градом девушкиных поцелуев. К сожалению, вторая встреча Анны с паровозом прошла уже со счетом 1:0 в пользу паровоза. Повез как-то Каренин жену в кинематограф, а там, как на грех, показывают фильм "Прибытие поезда". Анна расстроилась - и ее подняло над коляской метров на пять. А с пяти метров ей открылась нравственная бездна (так, по крайней мере, уверяет в программке режиссер Епифанцев). Ясное дело, сердце - хрясь пополам!
Драматург Шишкин полагает: с изобретением паровоза и телеграфа сформировалась новая мораль, только мы ее просмотрели. В этом есть своя правда. Одно очевидно: если бы телеграфа не было, телеграфный столб не задавил бы Константина Левина после того, как философ Левин изнасиловал инвалида-здоровяка Анну Каренину. Правда, остается непонятным, какое именно научное изобретение заставило Стиву Облонского со спущенными брюками ползти на сцену Большого театра Союза ССР во время представления "Лебединого озера".
Впрочем, проблема пантолонад стояла остро не только у героев Толстого. Дон Карлос (новый персонаж "Евгения Онегина", то бишь "Свободного романа"), оставшись в сатиновых семейных трусах перед джинсовой Лаурой, оказался явно не на высоте как мужчина. У Дон Гуана на голой попе было вытатуировано красное сердечко, но сердечко не помогло: Командор корейского происхождения (Вячеслав Цзю - он же Дон Карлос), приревновав Гуана к Лауре (донны Анны в спектакле не случилось), уволок соблазнителя в дубовый буфет. А знаете, какой сон видела Татьяна Ларина? Ну конечно "Гаврилиаду"!
Поезд летит дальше, не обращая внимания на стрелочников. Действие "Счастливых нищих" (фантазия по К. Гоцци театра "Ильхом") перенесено на вокзал. По радио объявляют: "Поезд "Самарканд - Венеция" отправляется с Московского вокзала, с запасного пути". Еврейские шуточки наслаиваются на узбекские, ария Далилы в исполнении Марии Каллас естественно вытекает из песни "Семь сорок". Звучит русская, итальянская, английская, французская речь. В воздухе порхает множество блестящих разноцветных бумажек неизвестной национальной принадлежности. Хорошая вещь - калейдоскоп!
Вероятно, уже и нет никаких отдельных национальных культур, проблем ассимиляции, взаимовлияния и т. д. Правда, на одной пресс-конференции прозвучала жалоба: трудно живется русскому театру за границей - потому, дескать, и приходится русским матом местную публику услаждать. Но в Москве наши авангардисты также делают "нецензурные" спектакли. Просто существует некий режисерский волапюк, понятный "от Москвы до самых до окраин". Его перевозят без тары на паровозе в любой город. И с его помощью можно с радостью для себя, зрителей, театральной общественности поиграть в "классики".
Наша игра приятна тем, что не накладывает никаких обязательств на играющих . "Граф Толстой бросил мяч, господин Шишкин поймал его, еще и гол забил", - объясняет художник Михаил Молочников современные правила поведения с графьями. "Судью на мыло!" - хочется возразить господину Молочникову. Впрочем, игра может проходить и в более щадящем для классиков режиме: "Мы знаем Вашего "дядю честных правил" наизусть и даже покажем, чем Онегин делал себе маникюр. А в остальном, извините! Вы, Александр Сергеевич, любили в молодости подурачиться - мы тоже любим подурачиться" (это я озвучиваю внутренний монолог режиссера). Демонстрацией всеобщей резвости встреча с Пушкиным и заканчивается. Если школьный литмонтаж с остроумным раскрашиванием каждой фразы да помножить на театральный капустник, свободный от "свободного романа", может получиться очень мило. Единственно, что хотелось бы заметить молодому режиссеру Епифанцеву и маститому режиссеру Вайлю, - капустник не должен быть затянутым, в молодом хулиганстве должна чувствоваться отвага.
Впрочем, позволю себе к ворчливым сентенциям добавить ложку меда. Конечно, версия "Онегина" в театре "Ильхом" гораздо обаятельнее, элегантнее (исключая фрагмент из "Каменного гостя"), при всей общности приема, чем версия Театра на Таганке. В "Счастливых нищих" были очень смешные эпизоды у Мудзафера (Джавада Абидова) с Панталоне (Евгением Дмитриевым), у Саэда (Сейдуллы Молдаханова) и Дземруды (Анжелики Завьяловой). Но поезд мчит исполнителей в неопределенном направлении и не дает времени достичь художественной завершенности. Очень трудно освоить огромное пространство от Самарканда до Венеции, успеть за три часа потрепаться по всем мыслимым поводам!
И я, на время забыв о масштабах земного шара, поскрипывая протезами, поднимаюсь на малую сцену Балтийского дома, где выгорожена маленькая площадочка два метра на три. Здесь тоже поступают с классиком весьма решительно. Весь "Макбет" укладывается в 1,5 часа. Тем не менее спектакль Гродненского областного театра кукол не производит впечатления комикса по Шекспиру, примитивной схемы. Камерность формы не превращается в адаптацию смысла. Режиссерский ход - три ведьмы (живые актеры-кукловоды) управляют людьми-марионетками - вполне убедителен. Специфика кукольного театра иногда рождает неожиданные эффекты. Например, в эпизоде с призраком Данко из праздничного кубка вдруг выскакивает перед глазами Макбета маленький череп. В постановке Олега Жюгжды, как и в спектаклях Вайля, много выдумки, жанровых перебросок от страшного и трагичного к фарсу Панча и Джуди. Жюгжда знает цену предметам на сцене и не использует их в качестве назойливой иллюстрации. Метафоры, пластика, музыка - все сконцентрировано, работает на смысл. Мышление режиссера не тривиально. И мне жаль, что встреча Жюгжды с Большим театром кукол, однажды состоявшаяся, не имела продолжения.
Фестиваль закончился. Гости увезли сверкающие подарки от Межпарламентской ассамблеи государств - участников СНГ и почетные дипломы. Театралы, готовые смотреть спектакли "Ильхома" чуть ли не с люстры, разошлись в ожидании следующих потрясений. Кого в следующий раз привезет паровоз? Будет ли при этом "веселиться и ликовать весь народ"?
ЕВГЕНИЙ СОКОЛИНСКИЙ
Ах, как интересно порой читать театральные программки! "В настоящее время живет и работает в Москве, в Америке и руководит своим театром в Ташкенте" (это про Марка Вайля, создателя театра "Ильхом"). Опять-таки и это не предел клонирования. В спектакле "Свободный роман" театра "Ильхом" - пять Онегиных и четыре Татьяны. Счастливый пятый Онегин, оставшийся без пары, - ему никто не портил нервы! На этом фоне два Труфальдино в "Счастливых нищих" воспринимаются просто как невнимательность гения (я имею в виду Марка Вайля).
Как же не раздваиваться, не троиться - везде надо успеть. Через весь фестиваль проходит образ движения. Все куда-то мчатся, поезд гудит. Мечется по России благородная мать Кручинина с внешностью второго секретаря райкома ("Без вины виноватые" Русского драматического театра Литвы) и вдруг случайно оказывается в родном городе. У Кручининой происходит ряд неприятных встреч, прежде всего с родным сыном. Сын не брит, не мыт, книжек не читает. Пьет горькую и, вероятно, сидит ночами у компьютера. Сталкиваются аккуратная советская культура 50-60-х годов и новая антикультура. От этой ситуации действующие лица так расстроились, что даже сказать ничего не могли (финал пьесы А. Н. Островского полетел в корзину). А зрителю так хотелось поплакать от души!
Или другая история: о сложных взаимоотношениях Анны Карениной с паровозом. Первая их встреча окончилась в пользу Анны, если не считать ампутированной ноги, руки и вырванного глаза. Но зато приобрела урок и здоровье. Сидит в инвалидном кресле этакая веселая деваха (учащаяся студии Елена Кривицкая), кровь с молоком. Одной левой собрала с пола парализованного Вронского, когда он сполз со своего инвалидного кресла под градом девушкиных поцелуев. К сожалению, вторая встреча Анны с паровозом прошла уже со счетом 1:0 в пользу паровоза. Повез как-то Каренин жену в кинематограф, а там, как на грех, показывают фильм "Прибытие поезда". Анна расстроилась - и ее подняло над коляской метров на пять. А с пяти метров ей открылась нравственная бездна (так, по крайней мере, уверяет в программке режиссер Епифанцев). Ясное дело, сердце - хрясь пополам!
Драматург Шишкин полагает: с изобретением паровоза и телеграфа сформировалась новая мораль, только мы ее просмотрели. В этом есть своя правда. Одно очевидно: если бы телеграфа не было, телеграфный столб не задавил бы Константина Левина после того, как философ Левин изнасиловал инвалида-здоровяка Анну Каренину. Правда, остается непонятным, какое именно научное изобретение заставило Стиву Облонского со спущенными брюками ползти на сцену Большого театра Союза ССР во время представления "Лебединого озера".
Впрочем, проблема пантолонад стояла остро не только у героев Толстого. Дон Карлос (новый персонаж "Евгения Онегина", то бишь "Свободного романа"), оставшись в сатиновых семейных трусах перед джинсовой Лаурой, оказался явно не на высоте как мужчина. У Дон Гуана на голой попе было вытатуировано красное сердечко, но сердечко не помогло: Командор корейского происхождения (Вячеслав Цзю - он же Дон Карлос), приревновав Гуана к Лауре (донны Анны в спектакле не случилось), уволок соблазнителя в дубовый буфет. А знаете, какой сон видела Татьяна Ларина? Ну конечно "Гаврилиаду"!
Поезд летит дальше, не обращая внимания на стрелочников. Действие "Счастливых нищих" (фантазия по К. Гоцци театра "Ильхом") перенесено на вокзал. По радио объявляют: "Поезд "Самарканд - Венеция" отправляется с Московского вокзала, с запасного пути". Еврейские шуточки наслаиваются на узбекские, ария Далилы в исполнении Марии Каллас естественно вытекает из песни "Семь сорок". Звучит русская, итальянская, английская, французская речь. В воздухе порхает множество блестящих разноцветных бумажек неизвестной национальной принадлежности. Хорошая вещь - калейдоскоп!
Вероятно, уже и нет никаких отдельных национальных культур, проблем ассимиляции, взаимовлияния и т. д. Правда, на одной пресс-конференции прозвучала жалоба: трудно живется русскому театру за границей - потому, дескать, и приходится русским матом местную публику услаждать. Но в Москве наши авангардисты также делают "нецензурные" спектакли. Просто существует некий режисерский волапюк, понятный "от Москвы до самых до окраин". Его перевозят без тары на паровозе в любой город. И с его помощью можно с радостью для себя, зрителей, театральной общественности поиграть в "классики".
Наша игра приятна тем, что не накладывает никаких обязательств на играющих . "Граф Толстой бросил мяч, господин Шишкин поймал его, еще и гол забил", - объясняет художник Михаил Молочников современные правила поведения с графьями. "Судью на мыло!" - хочется возразить господину Молочникову. Впрочем, игра может проходить и в более щадящем для классиков режиме: "Мы знаем Вашего "дядю честных правил" наизусть и даже покажем, чем Онегин делал себе маникюр. А в остальном, извините! Вы, Александр Сергеевич, любили в молодости подурачиться - мы тоже любим подурачиться" (это я озвучиваю внутренний монолог режиссера). Демонстрацией всеобщей резвости встреча с Пушкиным и заканчивается. Если школьный литмонтаж с остроумным раскрашиванием каждой фразы да помножить на театральный капустник, свободный от "свободного романа", может получиться очень мило. Единственно, что хотелось бы заметить молодому режиссеру Епифанцеву и маститому режиссеру Вайлю, - капустник не должен быть затянутым, в молодом хулиганстве должна чувствоваться отвага.
Впрочем, позволю себе к ворчливым сентенциям добавить ложку меда. Конечно, версия "Онегина" в театре "Ильхом" гораздо обаятельнее, элегантнее (исключая фрагмент из "Каменного гостя"), при всей общности приема, чем версия Театра на Таганке. В "Счастливых нищих" были очень смешные эпизоды у Мудзафера (Джавада Абидова) с Панталоне (Евгением Дмитриевым), у Саэда (Сейдуллы Молдаханова) и Дземруды (Анжелики Завьяловой). Но поезд мчит исполнителей в неопределенном направлении и не дает времени достичь художественной завершенности. Очень трудно освоить огромное пространство от Самарканда до Венеции, успеть за три часа потрепаться по всем мыслимым поводам!
И я, на время забыв о масштабах земного шара, поскрипывая протезами, поднимаюсь на малую сцену Балтийского дома, где выгорожена маленькая площадочка два метра на три. Здесь тоже поступают с классиком весьма решительно. Весь "Макбет" укладывается в 1,5 часа. Тем не менее спектакль Гродненского областного театра кукол не производит впечатления комикса по Шекспиру, примитивной схемы. Камерность формы не превращается в адаптацию смысла. Режиссерский ход - три ведьмы (живые актеры-кукловоды) управляют людьми-марионетками - вполне убедителен. Специфика кукольного театра иногда рождает неожиданные эффекты. Например, в эпизоде с призраком Данко из праздничного кубка вдруг выскакивает перед глазами Макбета маленький череп. В постановке Олега Жюгжды, как и в спектаклях Вайля, много выдумки, жанровых перебросок от страшного и трагичного к фарсу Панча и Джуди. Жюгжда знает цену предметам на сцене и не использует их в качестве назойливой иллюстрации. Метафоры, пластика, музыка - все сконцентрировано, работает на смысл. Мышление режиссера не тривиально. И мне жаль, что встреча Жюгжды с Большим театром кукол, однажды состоявшаяся, не имела продолжения.
Фестиваль закончился. Гости увезли сверкающие подарки от Межпарламентской ассамблеи государств - участников СНГ и почетные дипломы. Театралы, готовые смотреть спектакли "Ильхома" чуть ли не с люстры, разошлись в ожидании следующих потрясений. Кого в следующий раз привезет паровоз? Будет ли при этом "веселиться и ликовать весь народ"?
ЕВГЕНИЙ СОКОЛИНСКИЙ
