Культура
НАТАЛЬЯ ДЕМЕНТЬЕВА. ГОСПОЖА МИНИСТЕРША
24 май
С того назначения прошло несколько лет. В стране сменилось не одно правительство, и даже президент у нас нынче другой. А госпожа Дементьева по-прежнему трудится в Министерстве культуры. На сей раз - в ранге первого заместителя министра. Только вот меньше всего на свете она напоминает чиновника, ибо когда приезжает на берега Невы, то никогда не забывает тех,
с кем работала здесь долгие годы. Вокруг нее всегда роятся люди, и не только с просьбами и проблемами. Ее энергия будто образует вокруг ее высокой и статной фигуры некий водоворот человеческого общения, в который ныряешь с огромным удовольствием. Ну как было не расспросить "госпожу министершу" о ее житье-бытье там, в Белокаменной?
- Как только вас назначили, вся пресса сразу же бросилась вспоминать единственного министра-женщину Екатерину Фурцеву, которая в свое время возглавляла Министерство культуры СССР...
- У меня было преимущество в виде исторического образования и большого опыта работа в культурной сфере. Однако такое сравнение лестно, потому что мне кажется, что Екатерина Алексеевна при всех минусах той системы, которой она служила, все-таки умела "выбивать" из властей кое-что для нашей советской культуры. Сейчас совсем другая эпоха и совсем другое отношение к той сфере, за которую я отвечаю. Радует, что, несмотря на сложные проблемы с доходами у многих наших граждан, в музеи люди ходят чаще, чем в кино.
- Сегодня много говорят о "петербургской диаспоре" в Москве. А вам как там, в столице, живется?
- Не в обиду моим московским коллегам, друзьям и знакомым скажу коротко: в Москве я работаю, а живу в Петербурге. Я с городом связана самым парадоксальным образом. Ведь именно в мой день рождения - 6 сентября 1991 года - ему было возвращено имя Санкт-Петербург. Для меня он всегда был и останется одним из самых прекрасных, удивительных и чарующих городов. По-разному складывались судьбы старших поколений. Взять, например, моих родителей. Это была семья военных, которая кочевала по всему Советскому Союзу. И мне повезло в том, что последним местом службы отца был Ленинград. И в Буграх, где еще сохранились остатки нашей воинской части, мы и поселились, приехав сюда. Потом перебрались в Шувалово. Потом была учеба в школе у Поклонной горы и сорок пять лет жизни в Ленинграде.
- Вам не было страшно перебираться в Москву?
- Нет, и по двум причинам. Во-первых, я родилась в Самаре. А у нас, на Волге, хорошо известен клич "Сарынь на кичку!" А во-вторых, за сорок пять лет я успела не только закончить Ленинградский университет и поработать в одной из лучших экспедиций в Туве, но и слушала концерты в нашей замечательной Филармонии, следила за тем, как живет и развивается Малый драматический театр, видела, как великий БДТ становится лучшим театром страны, наблюдала за тем, как реставрируются Павловск, Петергоф, Пушкин, Гатчина. Это счастье, что мне удалось поработать с целой плеядой наших замечательных реставраторов - Анной Ивановной Зеленовой, Софьей Васильевной Поповой-Бунич, Евгенией Владимировной Казанской, Александром Лукичом Ротачем. Это был замечательный класс мастеров-рестравраторов, который вернул к жизни наши пригородные дворцы-музеи.
- А в детстве вы не мечтали стать начальницей?
- Жажда организации пространства жила во мне всегда - в школе, в Университете, в экспедиции. Это - моя натура, если угодно природный дар, данный мне генетически. Если я приходила в гости и видела, что хозяйка не справляется с готовкой, то через некоторое время хозяйка уже сидела за столом, а я руководила процессом у нее на кухне, чтобы все было быстрее, веселее, вкуснее. И с этим я ничего поделать не могу. Есть у меня и отрицательная черта...
- Интересно - какая?
- Я постоянно люблю что-то улучшать. В Москве на первых порах на этом попадалась. Очень часто делала замечания. Ужасно поступала, когда постоянно говорила: "Здесь у вас не тот цвет, а здесь - не совсем верный шрифт", и этим наживала врагов.
- Завоевывать авторитет в московских культурных кругах было трудно?
- Смотря какой авторитет. Для меня было трудно одно: в этом обрушившемся на меня сложном мире театра, музыки, библиотек, музеев и всего остального сохранить свой собственный характер. Потому что давление среды оказалось сильным. Особенно в ситуации 1998 года, когда финансирование нашей отрасли было крайне скудным. Еще в 1999-м было нелегко. Где-то к концу 2000 года мы задышали, и это сразу стало видно: учреждения культуры заработали интереснее и веселее, потому что появились деньги.
- Не могу не задать вам "cкользкий" вопрос о том периоде, когда из министров вы перешли в разряд заместителей. Мне трудно представить себе ваши ощущения в тот момент....
- Я же в Москву поехала не за званиями или должностями, а за интересной работой. Не будучи чиновником по натуре, я спокойно воспринимаю карьерные движения верх-вниз и в сторону. Это для меня не главное. Важнее то, чем я занимаюсь и кто меня окружает.
- Что сегодня входит в круг ваших обязанностей?
- Как первый заместитель министра, я занимаюсь музеями, библиотеками и вопросами сохранения культурного наследия. И это меня вполне устраивает.
- Ваш нынешний шеф - министр Швыдкой - постоянно мелькает на всех светских раутах, ведет собственное ток-шоу, участвует в телепередачах. Как вы считаете: должен ли министр вообще и чиновник в частности "светиться" подобным образом?
- Замечу, что Министерство культуры - самое открытое министерство. И у Михаила Ефимовича благодаря его кипучей энергии огромный круг знакомств. Не забывайте, что именно он создавал медиахолдинг ВГТРК. Его знаний и энергии хватает и на то, чтобы заниматься структурными преобразованиями в министерстве, и пробиванием финансирования новых законов, и сниматься на телевидении. Рядом с ним работать интересно.
- Ваши пути с нынешним президентом пересекались в петербургский период достаточно часто. Вы пользуетесь правом прямого телефонного выхода на главу государства?
- Во-первых, у меня в кабинете нет такого телефона. Во-вторых, у меня с ним в бытность его вице-мэром было немало деловых встреч, во время которых мы вместе готовили многие важные международные акции. Например, исторический визит английской королевы Елизаветы в Петербург. Но этим наши контакты и ограничивались. Владимир Владимирович оказался в Москве раньше меня.
- Вам удается выбраться в Петербург?
- Я стараюсь, чтобы эти вылазки были как можно чаще. Часть моей семьи - муж и главный хозяин квартиры - кот, которому уже пятнадцать лет, - живут со мной в Москве. А сыну этот город не нравится, поэтому он живет и работает в Питере. Он скоро будет дипломированным специалистом, поскольку последний гуманитарный вуз, в котором нынче учится, я надеюсь, он все-таки осилит. К сожалению, он очень редко приезжает в гости.
- Сын выбрал специальность мамы?
- Нет. Он овладевает совсем другой специальностью. Жить в состоянии постоянной боевой готовности, отвечать за массу ценностей, за которые отвечает каждый директор музея, просыпаться по тревоге, если сработала сигнализация, - это не каждому дано.
- Как ваш супруг относится к тому, что его жена - госпожа министерша?
- Мой муж познакомился со мной, когда я была старшим консультантом Общества охраны памятников, и ему не кажется, что карьера портит мой характер. Конечно, в Москве трудно жить. Она слишком суматошна. И муж это видит, хотя я порою чувствую, что ему нелегко терпеть мой режим работы. Но я - по-прежнему открытый и контактный человек, и дом наш по-прежнему гостеприимен. Многие мои питерские коллеги, когда у них остается время до отхода "Красной стрелы" c Ленинградского вокзала, успевают забежать на чай и рассказать последние новости из родного города. Вот это для меня главное. Если от твоей карьеры что-то в тебе поменялось, значит, такова твоя судьба, значит, ты к этому был предрасположен. А если ты остался таким же, каким и был, то карьера тебя не испортила.
- Однако вы - лицо ответственное, и теперь любое ваше мнение может быть воспринято как официальная позиция министерства....
- Вот здесь я научилась сдерживаться. Когда я перешла из роли зрителя на роль чиновника высокого ранга, мне уже нельзя было, будучи в гостях у одного главного режиссера, хвалить спектакль другого главного режиссера. Так устроен мир людей искусства. Однако бывают и те, кто искренне радуется чужому успеху, чужой удаче. Петр Наумович Фоменко, например. Он так устроен - как мудрый педагог, талантливый режиссер, хороший руководитель театра-студии. Совсем немного таких теплых и дружных коллективов, как у него. Если ты нашел в Москве такое культурное окружение, то жить становится чуть-чуть легче, интереснее.
- И кто входит в ваше окружение?
- Театр Фоменко, театр "Геликон-опера", театр "Cовременник". В этих коллективах исповедуется принцип театра-семьи, к которому мы привыкли у Льва Додина или в ТЮЗе. И я чувствую себя в этих театрах вполне комфортно. Ты понимаешь, что у тебя есть отдушина, кроме работы. Мне там интересно бывать, что вовсе не означает, что в других театрах отсутствуют интересные постановки. Например, мне показался любопытным спектакль Романа Козака "Академия смеха" в Театре имени Пушкина. Только что Алексей Бородин поставил "Азазель" в Российском молодежном театре, и я думаю, что билетов туда будет не достать. Интересно работает "Айдан-галерея", где всегда приятно побывать. С удовольствием прихожу в Музей наивного искусства. За четыре года я открыла для себя Москву по-новому.
- А не возникает ли усталости от чрезмерности впечатлений? Как вы спасаетесь от нее?
- Если такое ощущение возникает, то тогда надо быстро ехать в Вологду, Мурманск, Тверь, Торжок, Коломну, Пермь, Томск.
- Судя по всему, вы туда и ездите?
- Выбираешься из шумного "беличьего колеса" Москвы и едешь в уездные и губернские города (я не люблю слово "провинция"), и помогаешь им поддержкой, советами. И видишь, как у них начинает что-то получаться. Честно скажу, что зачастую, пользуясь своим рангом и встречаясь с местными властями, постоянно им объясняю: какими сокровищами они располагают. Ты обращаешь внимание губернатора на конкретный музей, библиотеку или филармонию, но ответное "cпасибо" получаешь не сразу. Проходит некоторое время, прежде чем такая работа дает свои плоды по сближению местных властей и культурных учреждений региона. И быть может, на следующие выборы придет не протестный электорат, а культурные избиратели.
- То есть вы ощущаете реальную пользу от своих поездок в регионы?
- Я же менеджер. И если я что-то и знаю, то спешу этим поделиться с другими. Если я вижу, что у людей есть возможности для успешного развития, но они не знают, можно ли, - то говорю: "Ребята, уже не просто можно, а давно можно!" Можно и людей в музеи приглашать в выходные дни, и в библиотеках использовать новые формы работы. Но я не только чему-то учу, но и сама учусь в других городах новым технологиям, новым приемам работы. Единственное, что у нас сегодня конвертируется, - это российская культура. И этими культурными богатствами наполнены все музеи страны и многие другие учреждения культуры - от библиотек до театров.
- Значит, лозунг "Культуру - в массы!" не устарел?
- А что в нем плохого?! Посмотрите, как на "Интермузее-2002" была представлена продукция кондитерской фабрики "Красный Октябрь". Они делают свои конфеты не только вкусными, но и выигрышно упакованными. На крышках коробок мы можем увидеть копии выдающихся русских живописных произведений из российских музеев.
- А это - не китч?
- Что вы! Это пропаганда музейных ценностей всеми доступными и "вкусными" средствами.
- Как складываются ваши отношения с "телеящиком"?
- Смотрю только выпуски новостей. Все остальное мне неинтересно. Лучше книжку почитать. Я стараюсь успевать за литературными новинками и быть в курсе того, что читает молодежь, что интересует друзей моего сына.
- А какая книга - самая главная? Для души?
- Всегда - Чехов. Четыре зелененьких тома собрания сочинений перечитываются неоднократно. Разные страницы - на разное настроение. Это как лекарство. В любое время, с любой страницы. В особенности рассказы Антоши Чехонте.
- Когда вы уезжали из Петербурга в Москву, коллектив Музея истории города преподнес вам в подарок гильзу от снаряда, которым вы выстрелили из полуденной пушки в Петропавловке в день вашего назначения министром культуры. Сейчас там уже и пушки другие. А какова судьба этого сувенира?
- Гильза стоит у меня в московском кабинете, а в ней - сухие цветы и разные деревянные поделки.
- Каковы же ваши любимые цветы?
- Левкои и... ромашки.
СЕРГЕЙ ИЛЬЧЕНКО
с кем работала здесь долгие годы. Вокруг нее всегда роятся люди, и не только с просьбами и проблемами. Ее энергия будто образует вокруг ее высокой и статной фигуры некий водоворот человеческого общения, в который ныряешь с огромным удовольствием. Ну как было не расспросить "госпожу министершу" о ее житье-бытье там, в Белокаменной?
- Как только вас назначили, вся пресса сразу же бросилась вспоминать единственного министра-женщину Екатерину Фурцеву, которая в свое время возглавляла Министерство культуры СССР...
- У меня было преимущество в виде исторического образования и большого опыта работа в культурной сфере. Однако такое сравнение лестно, потому что мне кажется, что Екатерина Алексеевна при всех минусах той системы, которой она служила, все-таки умела "выбивать" из властей кое-что для нашей советской культуры. Сейчас совсем другая эпоха и совсем другое отношение к той сфере, за которую я отвечаю. Радует, что, несмотря на сложные проблемы с доходами у многих наших граждан, в музеи люди ходят чаще, чем в кино.
- Сегодня много говорят о "петербургской диаспоре" в Москве. А вам как там, в столице, живется?
- Не в обиду моим московским коллегам, друзьям и знакомым скажу коротко: в Москве я работаю, а живу в Петербурге. Я с городом связана самым парадоксальным образом. Ведь именно в мой день рождения - 6 сентября 1991 года - ему было возвращено имя Санкт-Петербург. Для меня он всегда был и останется одним из самых прекрасных, удивительных и чарующих городов. По-разному складывались судьбы старших поколений. Взять, например, моих родителей. Это была семья военных, которая кочевала по всему Советскому Союзу. И мне повезло в том, что последним местом службы отца был Ленинград. И в Буграх, где еще сохранились остатки нашей воинской части, мы и поселились, приехав сюда. Потом перебрались в Шувалово. Потом была учеба в школе у Поклонной горы и сорок пять лет жизни в Ленинграде.
- Вам не было страшно перебираться в Москву?
- Нет, и по двум причинам. Во-первых, я родилась в Самаре. А у нас, на Волге, хорошо известен клич "Сарынь на кичку!" А во-вторых, за сорок пять лет я успела не только закончить Ленинградский университет и поработать в одной из лучших экспедиций в Туве, но и слушала концерты в нашей замечательной Филармонии, следила за тем, как живет и развивается Малый драматический театр, видела, как великий БДТ становится лучшим театром страны, наблюдала за тем, как реставрируются Павловск, Петергоф, Пушкин, Гатчина. Это счастье, что мне удалось поработать с целой плеядой наших замечательных реставраторов - Анной Ивановной Зеленовой, Софьей Васильевной Поповой-Бунич, Евгенией Владимировной Казанской, Александром Лукичом Ротачем. Это был замечательный класс мастеров-рестравраторов, который вернул к жизни наши пригородные дворцы-музеи.
- А в детстве вы не мечтали стать начальницей?
- Жажда организации пространства жила во мне всегда - в школе, в Университете, в экспедиции. Это - моя натура, если угодно природный дар, данный мне генетически. Если я приходила в гости и видела, что хозяйка не справляется с готовкой, то через некоторое время хозяйка уже сидела за столом, а я руководила процессом у нее на кухне, чтобы все было быстрее, веселее, вкуснее. И с этим я ничего поделать не могу. Есть у меня и отрицательная черта...
- Интересно - какая?
- Я постоянно люблю что-то улучшать. В Москве на первых порах на этом попадалась. Очень часто делала замечания. Ужасно поступала, когда постоянно говорила: "Здесь у вас не тот цвет, а здесь - не совсем верный шрифт", и этим наживала врагов.
- Завоевывать авторитет в московских культурных кругах было трудно?
- Смотря какой авторитет. Для меня было трудно одно: в этом обрушившемся на меня сложном мире театра, музыки, библиотек, музеев и всего остального сохранить свой собственный характер. Потому что давление среды оказалось сильным. Особенно в ситуации 1998 года, когда финансирование нашей отрасли было крайне скудным. Еще в 1999-м было нелегко. Где-то к концу 2000 года мы задышали, и это сразу стало видно: учреждения культуры заработали интереснее и веселее, потому что появились деньги.
- Не могу не задать вам "cкользкий" вопрос о том периоде, когда из министров вы перешли в разряд заместителей. Мне трудно представить себе ваши ощущения в тот момент....
- Я же в Москву поехала не за званиями или должностями, а за интересной работой. Не будучи чиновником по натуре, я спокойно воспринимаю карьерные движения верх-вниз и в сторону. Это для меня не главное. Важнее то, чем я занимаюсь и кто меня окружает.
- Что сегодня входит в круг ваших обязанностей?
- Как первый заместитель министра, я занимаюсь музеями, библиотеками и вопросами сохранения культурного наследия. И это меня вполне устраивает.
- Ваш нынешний шеф - министр Швыдкой - постоянно мелькает на всех светских раутах, ведет собственное ток-шоу, участвует в телепередачах. Как вы считаете: должен ли министр вообще и чиновник в частности "светиться" подобным образом?
- Замечу, что Министерство культуры - самое открытое министерство. И у Михаила Ефимовича благодаря его кипучей энергии огромный круг знакомств. Не забывайте, что именно он создавал медиахолдинг ВГТРК. Его знаний и энергии хватает и на то, чтобы заниматься структурными преобразованиями в министерстве, и пробиванием финансирования новых законов, и сниматься на телевидении. Рядом с ним работать интересно.
- Ваши пути с нынешним президентом пересекались в петербургский период достаточно часто. Вы пользуетесь правом прямого телефонного выхода на главу государства?
- Во-первых, у меня в кабинете нет такого телефона. Во-вторых, у меня с ним в бытность его вице-мэром было немало деловых встреч, во время которых мы вместе готовили многие важные международные акции. Например, исторический визит английской королевы Елизаветы в Петербург. Но этим наши контакты и ограничивались. Владимир Владимирович оказался в Москве раньше меня.
- Вам удается выбраться в Петербург?
- Я стараюсь, чтобы эти вылазки были как можно чаще. Часть моей семьи - муж и главный хозяин квартиры - кот, которому уже пятнадцать лет, - живут со мной в Москве. А сыну этот город не нравится, поэтому он живет и работает в Питере. Он скоро будет дипломированным специалистом, поскольку последний гуманитарный вуз, в котором нынче учится, я надеюсь, он все-таки осилит. К сожалению, он очень редко приезжает в гости.
- Сын выбрал специальность мамы?
- Нет. Он овладевает совсем другой специальностью. Жить в состоянии постоянной боевой готовности, отвечать за массу ценностей, за которые отвечает каждый директор музея, просыпаться по тревоге, если сработала сигнализация, - это не каждому дано.
- Как ваш супруг относится к тому, что его жена - госпожа министерша?
- Мой муж познакомился со мной, когда я была старшим консультантом Общества охраны памятников, и ему не кажется, что карьера портит мой характер. Конечно, в Москве трудно жить. Она слишком суматошна. И муж это видит, хотя я порою чувствую, что ему нелегко терпеть мой режим работы. Но я - по-прежнему открытый и контактный человек, и дом наш по-прежнему гостеприимен. Многие мои питерские коллеги, когда у них остается время до отхода "Красной стрелы" c Ленинградского вокзала, успевают забежать на чай и рассказать последние новости из родного города. Вот это для меня главное. Если от твоей карьеры что-то в тебе поменялось, значит, такова твоя судьба, значит, ты к этому был предрасположен. А если ты остался таким же, каким и был, то карьера тебя не испортила.
- Однако вы - лицо ответственное, и теперь любое ваше мнение может быть воспринято как официальная позиция министерства....
- Вот здесь я научилась сдерживаться. Когда я перешла из роли зрителя на роль чиновника высокого ранга, мне уже нельзя было, будучи в гостях у одного главного режиссера, хвалить спектакль другого главного режиссера. Так устроен мир людей искусства. Однако бывают и те, кто искренне радуется чужому успеху, чужой удаче. Петр Наумович Фоменко, например. Он так устроен - как мудрый педагог, талантливый режиссер, хороший руководитель театра-студии. Совсем немного таких теплых и дружных коллективов, как у него. Если ты нашел в Москве такое культурное окружение, то жить становится чуть-чуть легче, интереснее.
- И кто входит в ваше окружение?
- Театр Фоменко, театр "Геликон-опера", театр "Cовременник". В этих коллективах исповедуется принцип театра-семьи, к которому мы привыкли у Льва Додина или в ТЮЗе. И я чувствую себя в этих театрах вполне комфортно. Ты понимаешь, что у тебя есть отдушина, кроме работы. Мне там интересно бывать, что вовсе не означает, что в других театрах отсутствуют интересные постановки. Например, мне показался любопытным спектакль Романа Козака "Академия смеха" в Театре имени Пушкина. Только что Алексей Бородин поставил "Азазель" в Российском молодежном театре, и я думаю, что билетов туда будет не достать. Интересно работает "Айдан-галерея", где всегда приятно побывать. С удовольствием прихожу в Музей наивного искусства. За четыре года я открыла для себя Москву по-новому.
- А не возникает ли усталости от чрезмерности впечатлений? Как вы спасаетесь от нее?
- Если такое ощущение возникает, то тогда надо быстро ехать в Вологду, Мурманск, Тверь, Торжок, Коломну, Пермь, Томск.
- Судя по всему, вы туда и ездите?
- Выбираешься из шумного "беличьего колеса" Москвы и едешь в уездные и губернские города (я не люблю слово "провинция"), и помогаешь им поддержкой, советами. И видишь, как у них начинает что-то получаться. Честно скажу, что зачастую, пользуясь своим рангом и встречаясь с местными властями, постоянно им объясняю: какими сокровищами они располагают. Ты обращаешь внимание губернатора на конкретный музей, библиотеку или филармонию, но ответное "cпасибо" получаешь не сразу. Проходит некоторое время, прежде чем такая работа дает свои плоды по сближению местных властей и культурных учреждений региона. И быть может, на следующие выборы придет не протестный электорат, а культурные избиратели.
- То есть вы ощущаете реальную пользу от своих поездок в регионы?
- Я же менеджер. И если я что-то и знаю, то спешу этим поделиться с другими. Если я вижу, что у людей есть возможности для успешного развития, но они не знают, можно ли, - то говорю: "Ребята, уже не просто можно, а давно можно!" Можно и людей в музеи приглашать в выходные дни, и в библиотеках использовать новые формы работы. Но я не только чему-то учу, но и сама учусь в других городах новым технологиям, новым приемам работы. Единственное, что у нас сегодня конвертируется, - это российская культура. И этими культурными богатствами наполнены все музеи страны и многие другие учреждения культуры - от библиотек до театров.
- Значит, лозунг "Культуру - в массы!" не устарел?
- А что в нем плохого?! Посмотрите, как на "Интермузее-2002" была представлена продукция кондитерской фабрики "Красный Октябрь". Они делают свои конфеты не только вкусными, но и выигрышно упакованными. На крышках коробок мы можем увидеть копии выдающихся русских живописных произведений из российских музеев.
- А это - не китч?
- Что вы! Это пропаганда музейных ценностей всеми доступными и "вкусными" средствами.
- Как складываются ваши отношения с "телеящиком"?
- Смотрю только выпуски новостей. Все остальное мне неинтересно. Лучше книжку почитать. Я стараюсь успевать за литературными новинками и быть в курсе того, что читает молодежь, что интересует друзей моего сына.
- А какая книга - самая главная? Для души?
- Всегда - Чехов. Четыре зелененьких тома собрания сочинений перечитываются неоднократно. Разные страницы - на разное настроение. Это как лекарство. В любое время, с любой страницы. В особенности рассказы Антоши Чехонте.
- Когда вы уезжали из Петербурга в Москву, коллектив Музея истории города преподнес вам в подарок гильзу от снаряда, которым вы выстрелили из полуденной пушки в Петропавловке в день вашего назначения министром культуры. Сейчас там уже и пушки другие. А какова судьба этого сувенира?
- Гильза стоит у меня в московском кабинете, а в ней - сухие цветы и разные деревянные поделки.
- Каковы же ваши любимые цветы?
- Левкои и... ромашки.
СЕРГЕЙ ИЛЬЧЕНКО
