Общество
АЛЯ
01 июня
РИСУНКИ И МЕЧТЫ
Рисунки Аля дарит. Чтобы собрать их для первой персональной выставки в Музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме, маме Ане пришлось пробежаться по друзьям. И вот теперь, перебирая ворох удивительно ярких картин, Аля рассказывает: "Вот Исаакиевский собор с облаками. А это - Никольский. А тут, видите? Облачный котик гонится за облачной булочкой. Как я рисую? В голове фантазия, придумка, а потом все - на рисуночек. Вот Лэманы - инопланетяне, они добрые, летают везде, а это Курхэт, он злой-злой, но Лэманы всегда-всегда побеждают его.
Я много о чем мечтаю, кошку хочу завести, балериной хочу быть. Да! Детскую комнатку хочу, где бы я могла жить отдельно. Мама рядом, ну а я - через стеночку. Еще мечтаю, чтобы мама родила ребеночка, чтобы нескучно было одной".
ВНУТРЕННИЙ МИР ЯБЛОКА И ПЕЛЬМЕНЯ
Есть у Али целый цикл рисунков, которые можно объединить одним понятием - "внутренний мир объекта". Объект съедобный - это яблоко и банан, капуста, баклажан и пельмени. Яркие рисунки меньше всего напоминают что-либо в разрезе: это по-особому решенное пространство листа, разделенное на доли цветом и объединенное линией. Все, кроме пельменей, Аля пробовала. Пельменей ей нельзя категорически. Как и всего прочего, что содержит растительный белок. Целиакия - заболевание редкое, в Петербурге всего-то таких ребятишек несколько сотен. И за малым числом не видно проблемы - нет специальных садиков, а продукты, которые им разрешены, стоят страшных денег, потому что, как водится, импортного производства. Полкило макарон из Германии по цене четыреста рублей мама и дочка позволить не могут. Из-за недостатка растительного белка проблем со здоровьем много: Аля перенесла несколько операций, так как для нормального развития мышц нужен белок. Але надо плавать, а в бассейн каждый день ходить дорого. Жесткие ограничения в питании и частые больницы обострили восприятие жизни Али, но, как ни странно, не сделали мир ее рисунков тусклым или темным. Яркие, бьющие через край краски, неистощимая фантазия, желание успеть столь много. "Мамочка, какой короткий день!"- часто восклицает Аля, которой врачи уже запретили заниматься балетом из-за диеты, но она в этом году поступает в музыкальную школу.
НИКАКОГО ВУНДЕРКИНДСТВА
Аня, Алина мама, разговоров о вундеркиндстве не любит. Она считает, что путь избранности в творчестве и в болезни - тупиковый. И готовит Алю к реальной жизни, терпеливо объясняя, что ей нельзя того-то и того-то, внимательно следя за ростом дочери, не выпячивая ее способностей, а поддерживая пламя интереса к жизни.
Первый рисунок Аля нарисовала в год и восемь, когда из Кореи друзья прислали удивительные по качеству и яркости цвета карандаши. Этот рисунок "Быча-девочка" мама сохранила.
Аня Тимонина живет с дочкой вдвоем. Отец девочки, узнав о проблеме со здоровьем, предпочел личную свободу. По ночам Аня шьет, успевает вымыть полы в компьютерной фирме. И жалеет только об одном, даже ночью иногда плачет из-за этого: что не удалось закончить институт. Может быть, когда-нибудь, когда подрастет Аля... Аня - выпускница музыкального детского дома имени Римского-Корсакова. Был такой в нашем городе, Анин выпуск оказался последним в полуторавековой истории дома. Аня - музыкант, профессионально играет на флейте, два курса факультета дизайна успела закончить до рождения дочери, поэтому хорошо шьет, моделирует. Друзей у них с Алей море. Вот только бабушки нет. И Аля иногда говорит мечтательно: "Вот заработаем много денег, мамочка, и купим себе бабушку!"
Аня после детского дома получила, как водится, комнату в коммуналке. Потом решила поменять ее на большую площадь. Нашла хороший вариант - большую, светлую комнату с красивым видом из окна. Уже после обмена появился сосед, который теперь стал кошмаром всей их жизни. О том, что он психически болен и просто опасен, те, кто менялся с Аней, ей не сказали, а сосед тогда был в больнице. Теперь же он может перебить все лампочки в доме и ходить по толченому стеклу, может, нависнув над ребенком, жутко завыть: "Ты что, боишься? У-у-у!" Сдавать его в больницу тяжело, ведь законы сейчас защищают права психически больных, поменяться невозможно - теперь таких соседей вписывают в "форму девять". "Это крест", - говорит Аня, и голос ее срывается. Она при всей ее стойкости и тонкости на грани, держится только ребенком, сознанием того, что без нее Аля жить не сможет... Аля задает такие вопросы, что ответ на них найти порой бывает сложно. Недавно спросила маму, где можно взглянуть в лицо Богу, Аня всегда объясняла, что Бог - внутри души, в каждом человеке.
Про мечту Али о "детской комнатке" Аня говорит, что любому человеку очень хочется личного пространства, закрыть за собой дверь, побыть одному. Часто Аля просыпается ночью и видит склоненную над шитьем маму... "Только не надо писать так, чтобы получилась этакая жалобная история", - говорит Аня. Она считает, что жизнь - это судьба, и если суждено именно это, то надо именно это и пройти. Хотя иногда бывает и обидно, и больно. Но и радостно тоже. И этого больше - потому что вокруг город, который стал для Ани родным: в детский дом она попала в двухлетнем возрасте из мурманской области; есть друзья, которые рядом.
"АЗИАТСКИЙ ПРОЕКТ"
Так Аня называет первую серьезную работу дочери - оформление музыкального альбома творческого союза "АзиЯ", выпуск которого готовится на петербургской студии современного искусства "АзиЯ-плюс". Это альбом музыкантов, работающих в жанре современной камерной песни, составленный из авторских произведений на стихи русских поэтов - Цветаевой, Есенина, Бродского, Набокова, Гумилева. Аля иллюстрировала каждую песню, глубоко переживая каждый текст, сливаясь с мелодией. Она болела тогда, целый месяц сидела дома, бесконечно слушала и рисовала. Вот летит по небу сумасшедший заблудившийся гумилевский трамвай, вот коровы и кони есенинских стихов приветливо смотрят с листа, а вот трепещет на ветру свеча в распахнутом окне, - это Марина Цветаева.
Аля выросла на камерной русской песне. Она с мамой ходит на все концерты Елены Камбуровой и знакома с певицей, Алина большая подруга Татьяны Алешиной - петербургского композитора и певицы. Именно под гитару Татьяны так самозабвенно танцевала Аля, когда я увидела ее впервые.
ГАЛИНА АРТЕМЕНКО
Рисунки Аля дарит. Чтобы собрать их для первой персональной выставки в Музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме, маме Ане пришлось пробежаться по друзьям. И вот теперь, перебирая ворох удивительно ярких картин, Аля рассказывает: "Вот Исаакиевский собор с облаками. А это - Никольский. А тут, видите? Облачный котик гонится за облачной булочкой. Как я рисую? В голове фантазия, придумка, а потом все - на рисуночек. Вот Лэманы - инопланетяне, они добрые, летают везде, а это Курхэт, он злой-злой, но Лэманы всегда-всегда побеждают его.
Я много о чем мечтаю, кошку хочу завести, балериной хочу быть. Да! Детскую комнатку хочу, где бы я могла жить отдельно. Мама рядом, ну а я - через стеночку. Еще мечтаю, чтобы мама родила ребеночка, чтобы нескучно было одной".
ВНУТРЕННИЙ МИР ЯБЛОКА И ПЕЛЬМЕНЯ
Есть у Али целый цикл рисунков, которые можно объединить одним понятием - "внутренний мир объекта". Объект съедобный - это яблоко и банан, капуста, баклажан и пельмени. Яркие рисунки меньше всего напоминают что-либо в разрезе: это по-особому решенное пространство листа, разделенное на доли цветом и объединенное линией. Все, кроме пельменей, Аля пробовала. Пельменей ей нельзя категорически. Как и всего прочего, что содержит растительный белок. Целиакия - заболевание редкое, в Петербурге всего-то таких ребятишек несколько сотен. И за малым числом не видно проблемы - нет специальных садиков, а продукты, которые им разрешены, стоят страшных денег, потому что, как водится, импортного производства. Полкило макарон из Германии по цене четыреста рублей мама и дочка позволить не могут. Из-за недостатка растительного белка проблем со здоровьем много: Аля перенесла несколько операций, так как для нормального развития мышц нужен белок. Але надо плавать, а в бассейн каждый день ходить дорого. Жесткие ограничения в питании и частые больницы обострили восприятие жизни Али, но, как ни странно, не сделали мир ее рисунков тусклым или темным. Яркие, бьющие через край краски, неистощимая фантазия, желание успеть столь много. "Мамочка, какой короткий день!"- часто восклицает Аля, которой врачи уже запретили заниматься балетом из-за диеты, но она в этом году поступает в музыкальную школу.
НИКАКОГО ВУНДЕРКИНДСТВА
Аня, Алина мама, разговоров о вундеркиндстве не любит. Она считает, что путь избранности в творчестве и в болезни - тупиковый. И готовит Алю к реальной жизни, терпеливо объясняя, что ей нельзя того-то и того-то, внимательно следя за ростом дочери, не выпячивая ее способностей, а поддерживая пламя интереса к жизни.
Первый рисунок Аля нарисовала в год и восемь, когда из Кореи друзья прислали удивительные по качеству и яркости цвета карандаши. Этот рисунок "Быча-девочка" мама сохранила.
Аня Тимонина живет с дочкой вдвоем. Отец девочки, узнав о проблеме со здоровьем, предпочел личную свободу. По ночам Аня шьет, успевает вымыть полы в компьютерной фирме. И жалеет только об одном, даже ночью иногда плачет из-за этого: что не удалось закончить институт. Может быть, когда-нибудь, когда подрастет Аля... Аня - выпускница музыкального детского дома имени Римского-Корсакова. Был такой в нашем городе, Анин выпуск оказался последним в полуторавековой истории дома. Аня - музыкант, профессионально играет на флейте, два курса факультета дизайна успела закончить до рождения дочери, поэтому хорошо шьет, моделирует. Друзей у них с Алей море. Вот только бабушки нет. И Аля иногда говорит мечтательно: "Вот заработаем много денег, мамочка, и купим себе бабушку!"
Аня после детского дома получила, как водится, комнату в коммуналке. Потом решила поменять ее на большую площадь. Нашла хороший вариант - большую, светлую комнату с красивым видом из окна. Уже после обмена появился сосед, который теперь стал кошмаром всей их жизни. О том, что он психически болен и просто опасен, те, кто менялся с Аней, ей не сказали, а сосед тогда был в больнице. Теперь же он может перебить все лампочки в доме и ходить по толченому стеклу, может, нависнув над ребенком, жутко завыть: "Ты что, боишься? У-у-у!" Сдавать его в больницу тяжело, ведь законы сейчас защищают права психически больных, поменяться невозможно - теперь таких соседей вписывают в "форму девять". "Это крест", - говорит Аня, и голос ее срывается. Она при всей ее стойкости и тонкости на грани, держится только ребенком, сознанием того, что без нее Аля жить не сможет... Аля задает такие вопросы, что ответ на них найти порой бывает сложно. Недавно спросила маму, где можно взглянуть в лицо Богу, Аня всегда объясняла, что Бог - внутри души, в каждом человеке.
Про мечту Али о "детской комнатке" Аня говорит, что любому человеку очень хочется личного пространства, закрыть за собой дверь, побыть одному. Часто Аля просыпается ночью и видит склоненную над шитьем маму... "Только не надо писать так, чтобы получилась этакая жалобная история", - говорит Аня. Она считает, что жизнь - это судьба, и если суждено именно это, то надо именно это и пройти. Хотя иногда бывает и обидно, и больно. Но и радостно тоже. И этого больше - потому что вокруг город, который стал для Ани родным: в детский дом она попала в двухлетнем возрасте из мурманской области; есть друзья, которые рядом.
"АЗИАТСКИЙ ПРОЕКТ"
Так Аня называет первую серьезную работу дочери - оформление музыкального альбома творческого союза "АзиЯ", выпуск которого готовится на петербургской студии современного искусства "АзиЯ-плюс". Это альбом музыкантов, работающих в жанре современной камерной песни, составленный из авторских произведений на стихи русских поэтов - Цветаевой, Есенина, Бродского, Набокова, Гумилева. Аля иллюстрировала каждую песню, глубоко переживая каждый текст, сливаясь с мелодией. Она болела тогда, целый месяц сидела дома, бесконечно слушала и рисовала. Вот летит по небу сумасшедший заблудившийся гумилевский трамвай, вот коровы и кони есенинских стихов приветливо смотрят с листа, а вот трепещет на ветру свеча в распахнутом окне, - это Марина Цветаева.
Аля выросла на камерной русской песне. Она с мамой ходит на все концерты Елены Камбуровой и знакома с певицей, Алина большая подруга Татьяны Алешиной - петербургского композитора и певицы. Именно под гитару Татьяны так самозабвенно танцевала Аля, когда я увидела ее впервые.
ГАЛИНА АРТЕМЕНКО
