Общество
ДЕЛО БУДАНОВА: ГОСУДАРСТВО ОПРАВДЫВАЕТ ПОТЕРПЕВШИХ И МИЛУЕТ ОБВИНЯЕМОГО
19 июня
Если принять во внимание юридическую традицию, причем даже не советскую, а куда более старую: суд не может быть суровее прокурора, то полковник Юрий Буданов будет освобожден в конце последнего заседания. Государственный обвинитель Сергей Назаров потребовал для подсудимого три года, учитывая его военные заслуги. Назаров тут же предположил, что сидеть Буданову не придется: сейчас по-прежнему действует амнистия, объявленная Госдумой в честь 55-летия Победы, и Буданов подпадает под нее безусловно.
Конечно, любые заслуги не позволили бы обвинителю потребовать столь малого срока для человека, совершившего убийство. Но Назаров согласен с выводами Института им. Сербского о том, что чеченская девушка Эльза Кунгаева была им задушена в состоянии аффекта. А вот похитил ее полковник будучи в здравом рассудке, поэтому подпадает под действие статьи 286 УПК - похищение человека. За это полагается от трех до десяти лет, но так как у Буданова есть несомненные заслуги, прокурор потребовал наименьший срок. И, что уж совсем несвойственно для его профессии, тут же фактически предложил амнистировать подсудимого.
Одновременно Назаров сделал важное заявление относительно потерпевших - семьи погибшей. Прокурор не нашел никаких доказательств ни того, что Эльза Кунгаева была снайпером, ни каких-либо других доказательств ее помощи боевикам. То же самое относится и к семье Эльзы. Тем самым государство, в лице обвинителя, подтвердило, что обвиняемый задушил невинного человека.
Окончательные прения сторон впереди. Адвокаты потерпевшей стороны, несомненно, будут настаивать на более суровом приговоре, опираясь в том числе и на другие эпизоды, связанные с военной деятельностью Буданова. Однако сенсации не предвидится: Назаров предложил идеальную схему решения судьбы полковника. В самом главном он не виноват, был невменяемым. Менее опасные преступления он совершал в состоянии вменяемости, но должен подпасть под амнистию, а значит, ему не угрожает ни принудительное лечение, ни реальный срок.
Для самого Юрия Буданова процесс, скорее всего, кончится хорошо. Неудачно он окончится для всех остальных. Чтобы понять это, надо вспомнить историю возникновения процесса, завершающегося сейчас в Ростове-на-Дону.
Дело полковника Буданова получило общероссийскую огласку именно в тот момент, когда крупная войсковая операция кончилась и война полностью перешла в партизанскую. Вместо борьбы за крупные населенные пункты теперь боролись за симпатии местного населения. Осуждение хотя бы одного федерального офицера, совершившего преступление, тяжкое по любым меркам, должно было бы показать чеченцам, что государство относится к ним как и к остальным гражданам России.
Процесс изначально планировался как показательный, но показал он очень уж неприятные вещи: значительная часть общества, от пенсионеров-коммунистов до полпредов в федеральных округах, публично назвала дело Буданова "судом над русским офицером". Стало ясно: осуждение Буданова обидит очень многих. На выручку пришел постсоветский менталитет, согласно которому правонарушителем считается не тот, кого осудил суд, а тот, кто отправился на нары из зала суда. Тем самым приговор, сочетающий обвинение и амнистию, выглядел естественным и предсказуемым едва ли не с первого заседания.
Но он мало кого удовлетворит. В первую очередь - родственников потерпевших и большинство чеченцев, для которых основными будут только два факта: Эльза Кунгаева не была снайпером, а убийцу - отпустили. Серьезный удар пришелся и по армии: мало того, впервые офицера публично судили за фронтовое преступление, ради того чтобы снять с него "убийственную" статью, пришлось подключать психиатрическую экспертизу. В результате институт, многие годы исправно штамповавший заключения о том, что диссиденты на самом деле "психи", выдал заключение о том, что командующий боевой воинской частью на самом деле "псих". Несомненно, в Министерстве юстиции, а может и повыше, сейчас жалеют о том, что не замяли дело с самого начала, без всякого суда. Тем более, на двух чеченских войнах удавалось забыть и более серьезные истории, чем удушение одной девушки, невинно обвиненной в снайперстве.
МИХАИЛ ЛОГИНОВ
Конечно, любые заслуги не позволили бы обвинителю потребовать столь малого срока для человека, совершившего убийство. Но Назаров согласен с выводами Института им. Сербского о том, что чеченская девушка Эльза Кунгаева была им задушена в состоянии аффекта. А вот похитил ее полковник будучи в здравом рассудке, поэтому подпадает под действие статьи 286 УПК - похищение человека. За это полагается от трех до десяти лет, но так как у Буданова есть несомненные заслуги, прокурор потребовал наименьший срок. И, что уж совсем несвойственно для его профессии, тут же фактически предложил амнистировать подсудимого.
Одновременно Назаров сделал важное заявление относительно потерпевших - семьи погибшей. Прокурор не нашел никаких доказательств ни того, что Эльза Кунгаева была снайпером, ни каких-либо других доказательств ее помощи боевикам. То же самое относится и к семье Эльзы. Тем самым государство, в лице обвинителя, подтвердило, что обвиняемый задушил невинного человека.
Окончательные прения сторон впереди. Адвокаты потерпевшей стороны, несомненно, будут настаивать на более суровом приговоре, опираясь в том числе и на другие эпизоды, связанные с военной деятельностью Буданова. Однако сенсации не предвидится: Назаров предложил идеальную схему решения судьбы полковника. В самом главном он не виноват, был невменяемым. Менее опасные преступления он совершал в состоянии вменяемости, но должен подпасть под амнистию, а значит, ему не угрожает ни принудительное лечение, ни реальный срок.
Для самого Юрия Буданова процесс, скорее всего, кончится хорошо. Неудачно он окончится для всех остальных. Чтобы понять это, надо вспомнить историю возникновения процесса, завершающегося сейчас в Ростове-на-Дону.
Дело полковника Буданова получило общероссийскую огласку именно в тот момент, когда крупная войсковая операция кончилась и война полностью перешла в партизанскую. Вместо борьбы за крупные населенные пункты теперь боролись за симпатии местного населения. Осуждение хотя бы одного федерального офицера, совершившего преступление, тяжкое по любым меркам, должно было бы показать чеченцам, что государство относится к ним как и к остальным гражданам России.
Процесс изначально планировался как показательный, но показал он очень уж неприятные вещи: значительная часть общества, от пенсионеров-коммунистов до полпредов в федеральных округах, публично назвала дело Буданова "судом над русским офицером". Стало ясно: осуждение Буданова обидит очень многих. На выручку пришел постсоветский менталитет, согласно которому правонарушителем считается не тот, кого осудил суд, а тот, кто отправился на нары из зала суда. Тем самым приговор, сочетающий обвинение и амнистию, выглядел естественным и предсказуемым едва ли не с первого заседания.
Но он мало кого удовлетворит. В первую очередь - родственников потерпевших и большинство чеченцев, для которых основными будут только два факта: Эльза Кунгаева не была снайпером, а убийцу - отпустили. Серьезный удар пришелся и по армии: мало того, впервые офицера публично судили за фронтовое преступление, ради того чтобы снять с него "убийственную" статью, пришлось подключать психиатрическую экспертизу. В результате институт, многие годы исправно штамповавший заключения о том, что диссиденты на самом деле "психи", выдал заключение о том, что командующий боевой воинской частью на самом деле "псих". Несомненно, в Министерстве юстиции, а может и повыше, сейчас жалеют о том, что не замяли дело с самого начала, без всякого суда. Тем более, на двух чеченских войнах удавалось забыть и более серьезные истории, чем удушение одной девушки, невинно обвиненной в снайперстве.
МИХАИЛ ЛОГИНОВ
