Город
ПЕРРОННЫЙ КОНТРОЛЬ ВВЕДЕН!
10 июля
Все началось с того, что некоторые железные дороги, сетуя на тесноту своих станций и на замешательства, происходившие на платформах при отправлении поездов, обратились в правительственные учреждения с ходатайством о закрытии платформ и об установлении за право выхода на них особого сбора. При этом добавлялось, что делается сие не ради прибыли, а только ради порядка, а деньги им вообще не нужны - пусть эти деньги пойдут в пользу какого-нибудь благотворительного заведения.
Специальные комиссии долго рассматривали эти ходатайства, после чего пришли к выводу, что огораживать платформы нет никакой надобности. Главным аргументом было то, что устройство заграждений на платформах по образцу заграничных требовало бы весьма значительных расходов, а смета железных дорог и без того обременена более важными и неотложными делами. Кроме того, было отмечено, что вокзалы железных дорог, возбудившие эти ходатайства, и так тесны, и одно заграждение платформ вовсе бы не решило проблему, а привело к скоплению провожающих и публики в станционных помещениях.
И наконец, заявили в комиссиях, за границей платформы были закрыты с самого начала постройки железных дорог, а в России же они всегда были открытые, поэтому публика привыкла пользоваться ими беспрепятственно - закрытие же их вызовет повсеместное недовольство.
По всем этим соображениям ходатайствам железных дорог не было дано движения. Но это не остановило их, и спустя несколько лет некоторые другие железные дороги - Николаевская и Закавказская - вновь выступили с аналогичными предложениями, но снова получили отказ.
Тем не менее железные дороги не были намерены отказываться от своей идеи и продолжали всячески пробивать этот вопрос. И добились-таки своего! 10 марта 1908 года вступил в силу новый устав о взимании на петербургских вокзалах перронного сбора. С каждого провожающего должно было, в силу этого устава, взиматься по десять копеек. По мнению инициаторов этого нововведения, оно, с одной стороны, призвано уничтожить страшную давку на перронах, где на одного отъезжающего был десяток провожающих, а с другой стороны, дать казне дополнительный доход около полутора миллионов рублей.
Правда, до реального осуществления проекта дело дошло не сразу. На большинстве городских вокзалов к указанной дате не было еще ни малейших приготовлений для контроля провожатых, ведь фактически введение перронного сбора требовало установки специальных автоматических аппаратов. Иначе, как замечали современники, "перронная реформа оказалась бы скорее вредной, чем полезной. А так как аппараты еще только в проекте, петербуржцы могут пока еще бесплатно провожать своих знакомых".
И тем не менее вскоре перронный контроль был все же введен. Это произошло уже 21 марта 1908 года на Балтийском и Варшавском вокзалах: платформы были закрыты для доступа публики без билетов. За право выхода на пассажирские платформы лиц, не имевших проездных билетов, взимался особый перронный сбор в размере 10 копеек с человека. Он осуществлялся по билетам, продававшимся в кассах и автоматах на станциях. "Автоматические аппараты с билетами действовали, однако, не всегда исправно, - сообщали об итогах первого дня перронного контроля столичные репортеры, - гривенники они брали, но билетиков не выбрасывали. Происходили трагикомические сцены прощания с погибшими гривенниками".
Все эти нововведения вызвали отчаянное недовольство публики, разгневанной непомерно высокой ценой прохода на перрон. "За границей берут 10 сантимов, 10 пфеннигов, то есть между 4 и 5 копейками, а у нас - гривенник, - возмущался газетный репортер. - Но, тоже по русскому обычаю, и автоматов для тикетов не завели хорошо действующих. Сойдет! Что с публикой стесняться!"
Репортер "Петербургского листка" передавал такие картины: на платформах Балтийского и Варшавского вокзалов пустота, а в пассажирских залах недоумение. Перронные билеты идут туго. Автоматы, выбрасывающие их за 10-копеечную серебряную монету, то и дело "бастуют" и перестают работать. Два монтера, дежурящие возле них, уже в десятый раз отворяют дверцы чудо-машины, что-то чистят в ней, смазывают. После очередной "забастовки" аппарата на нем прикрепили объявление: "В случае порчи за билетами обращаться в кассу". Возле кассы, и так обремененной выдачей проездных билетов, выстроился громадный хвост. Публика сердилась, кассиры волновались - одним словом, царила атмосфера общего недовольства.
"Каких только сцен не насмотришься у перронных автоматов! - восклицал современник. - Ведь не у всех есть лишние десять копеек. Для третьестепенной публики это, видимо, капитал, и неудивительно, что до восьми часов вечера на Варшавском вокзале было продано всего тридцать билетов, а на Балтийском около ста, и то благодаря покойнику"...
Продержался перронный сбор не очень долго: по-видимому, его отменили в начале Первой мировой войны.
СЕРГЕЙ ГЛЕЗЕРОВ
Специальные комиссии долго рассматривали эти ходатайства, после чего пришли к выводу, что огораживать платформы нет никакой надобности. Главным аргументом было то, что устройство заграждений на платформах по образцу заграничных требовало бы весьма значительных расходов, а смета железных дорог и без того обременена более важными и неотложными делами. Кроме того, было отмечено, что вокзалы железных дорог, возбудившие эти ходатайства, и так тесны, и одно заграждение платформ вовсе бы не решило проблему, а привело к скоплению провожающих и публики в станционных помещениях.
И наконец, заявили в комиссиях, за границей платформы были закрыты с самого начала постройки железных дорог, а в России же они всегда были открытые, поэтому публика привыкла пользоваться ими беспрепятственно - закрытие же их вызовет повсеместное недовольство.
По всем этим соображениям ходатайствам железных дорог не было дано движения. Но это не остановило их, и спустя несколько лет некоторые другие железные дороги - Николаевская и Закавказская - вновь выступили с аналогичными предложениями, но снова получили отказ.
Тем не менее железные дороги не были намерены отказываться от своей идеи и продолжали всячески пробивать этот вопрос. И добились-таки своего! 10 марта 1908 года вступил в силу новый устав о взимании на петербургских вокзалах перронного сбора. С каждого провожающего должно было, в силу этого устава, взиматься по десять копеек. По мнению инициаторов этого нововведения, оно, с одной стороны, призвано уничтожить страшную давку на перронах, где на одного отъезжающего был десяток провожающих, а с другой стороны, дать казне дополнительный доход около полутора миллионов рублей.
Правда, до реального осуществления проекта дело дошло не сразу. На большинстве городских вокзалов к указанной дате не было еще ни малейших приготовлений для контроля провожатых, ведь фактически введение перронного сбора требовало установки специальных автоматических аппаратов. Иначе, как замечали современники, "перронная реформа оказалась бы скорее вредной, чем полезной. А так как аппараты еще только в проекте, петербуржцы могут пока еще бесплатно провожать своих знакомых".
И тем не менее вскоре перронный контроль был все же введен. Это произошло уже 21 марта 1908 года на Балтийском и Варшавском вокзалах: платформы были закрыты для доступа публики без билетов. За право выхода на пассажирские платформы лиц, не имевших проездных билетов, взимался особый перронный сбор в размере 10 копеек с человека. Он осуществлялся по билетам, продававшимся в кассах и автоматах на станциях. "Автоматические аппараты с билетами действовали, однако, не всегда исправно, - сообщали об итогах первого дня перронного контроля столичные репортеры, - гривенники они брали, но билетиков не выбрасывали. Происходили трагикомические сцены прощания с погибшими гривенниками".
Все эти нововведения вызвали отчаянное недовольство публики, разгневанной непомерно высокой ценой прохода на перрон. "За границей берут 10 сантимов, 10 пфеннигов, то есть между 4 и 5 копейками, а у нас - гривенник, - возмущался газетный репортер. - Но, тоже по русскому обычаю, и автоматов для тикетов не завели хорошо действующих. Сойдет! Что с публикой стесняться!"
Репортер "Петербургского листка" передавал такие картины: на платформах Балтийского и Варшавского вокзалов пустота, а в пассажирских залах недоумение. Перронные билеты идут туго. Автоматы, выбрасывающие их за 10-копеечную серебряную монету, то и дело "бастуют" и перестают работать. Два монтера, дежурящие возле них, уже в десятый раз отворяют дверцы чудо-машины, что-то чистят в ней, смазывают. После очередной "забастовки" аппарата на нем прикрепили объявление: "В случае порчи за билетами обращаться в кассу". Возле кассы, и так обремененной выдачей проездных билетов, выстроился громадный хвост. Публика сердилась, кассиры волновались - одним словом, царила атмосфера общего недовольства.
"Каких только сцен не насмотришься у перронных автоматов! - восклицал современник. - Ведь не у всех есть лишние десять копеек. Для третьестепенной публики это, видимо, капитал, и неудивительно, что до восьми часов вечера на Варшавском вокзале было продано всего тридцать билетов, а на Балтийском около ста, и то благодаря покойнику"...
Продержался перронный сбор не очень долго: по-видимому, его отменили в начале Первой мировой войны.
СЕРГЕЙ ГЛЕЗЕРОВ
