Общество
ЭКСТРЕМИЗМ В ИНТЕРНЕТЕ: КАК ОБУЗДАТЬ?
12 июля
Становление и бурное развитие транснациональной системы интернета, к которой оказываются неприменимыми все существовавшие доселе механизмы и принципы контроля за информационной средой, не только обогатило экстремистов разного толка (неонацистов, расистов, скинхедов, шовинистов, религиозных фанатиков) чрезвычайно мощным инструментом пропаганды своих взглядов и мобилизации единомышленников.
Очевидно, наибольшая сложность выработки определенных норм и правил, введение которых позволило бы регулировать функционирование интернета, связана с его транснациональным характером. До тех пор, пока законодательное регулирование интернета будет являться предметом правовых решений, действующих лишь в рамках отдельных государств, это регулирование будет оставаться весьма условным и ограниченным. Ведь киберпространства стран, по сути дела, не отделены друг от друга ничем, кроме языковых барьеров.
Несмотря на отдельные, приводившие, правда, к весьма скромным результатам усилия в данной области, до недавнего времени среди специалистов преобладала сугубо пессимистическая оценка перспектив решения этой задачи. Более того, в крупнейшем, во многом определяющем состояние всего интернета американском сегменте Сети действовал (и все еще продолжает действовать) принцип, согласно которому злоупотреблению свободой слова со стороны экстремистов должна быть противопоставлена лишь свобода слова их противников, а лучшей защитой граждан от идей шовинизма и национальной ненависти должно быть не цензурирование информационного пространства, а воспитание людей в духе ценностей либерализма, демократии и терпимости.
Тем не менее в последние несколько лет, а после трагических событий 11 сентября в особенности, отношение и к самой проблеме правового регулирования киберпространства, и к возможностям такого регулирования начало заметно меняться. Причем эти изменения происходят не только в позициях европейских стран, которые и так уже изначально были настроены в пользу определенной правовой регламентации интернета. Все чаще и американцы задумываются о том, можно ли примириться с существованием всех этих угроз как со своеобразной платой за слепую приверженность идеалам свободы. В последнее время в США все громче звучат голоса тех экспертов, которые считают устаревшими прежние модели регулирования "негативного контента" Сети и призывают к пересмотру "парадигмы регулирования", обусловленному изменением "субъекта регулирования".
Вопреки ожиданиям и убежденности адептов сохранения неограниченной свободы Сети, само интернет-сообщество не сумело преградить злым силам путь в киберпространство. В условиях, когда количество так называемых проблемных сайтов уже значительно превосходит, по данным американского Центра Симона Визенталя, 2 тысячи, концентрируясь не только в США и Германии, но и в таких странах, как Австрия, Швеция, Австралия, Голландия, Канада, Польша, Румыния, Россия, Словакия, Испания, Южная Африка, Украина, с особой остротой начинает ощущаться безответственность упований на доброе начало в человеческой личности и потребность в выработке механизмов правовой регламентации использования новейших информационных технологий.
Примером всех этих колебаний и противоречий служит, в частности, опыт с принятием в ноябре прошлого года европейской Конвенции о борьбе с киберпреступностью. США, которые вместе с несколькими неевропейскими странами (Канадой, Японией и Южной Африкой) вошли в число 30 стран, присоединившихся к этой конвенции, ставшей результатом трудных четырехлетних переговоров и согласований в рамках Совета Европы, заблокировали, однако, попытки включить в договор положения, ограничивающие свободу высказывания в интернете националистических, шовинистских взглядов. И подобная позиция была занята США спустя всего лишь месяц после того, как президент Буш подписал чрезвычайно оперативно подготовленный после сентябрьских событий закон, допускающий вторжение спецслужб в компьютерные сети и отдельные компьютеры при наличии минимальных подозрений в причастности их владельцев к террористической деятельности. Не меньшее удивление вызывает и позиция России, которая лишь за полгода до внесения в Госдуму обсуждаемого сегодня законопроекта о борьбе с экстремизмом, содержащего специальную статью о противодействии экстремизму в интернете, вообще отказалась (правда, наряду с еще несколькими европейскими странами, в том числе Данией, Ирландией, Чехией) присоединиться к упомянутой конвенции.
Очевидно, наиболее вероятной платформой, на которой может произойти сближение позиций разных стран в вопросах регулирования интернета, остается пока поиск не столько жестких, сколько достаточно мягких и довольно расплывчатых правовых норм. Не случайно на прошедшей в позапрошлом году Международной конференции по проблемам экстремизма в интернете, организованной Германией, министр юстиции этой страны Герта Деблер-Гмелин, занимающая сама достаточно радикальную позицию в данном вопросе, поставила в качестве ближайшей цели лишь достижение согласия относительно "минимального уровня международного регулирования".
ГРИГОРИЙ ВАЙНШТЕЙН, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН
ГРИГОРИЙ ВАЙНШТЕЙН, доктор исторических наук
Очевидно, наибольшая сложность выработки определенных норм и правил, введение которых позволило бы регулировать функционирование интернета, связана с его транснациональным характером. До тех пор, пока законодательное регулирование интернета будет являться предметом правовых решений, действующих лишь в рамках отдельных государств, это регулирование будет оставаться весьма условным и ограниченным. Ведь киберпространства стран, по сути дела, не отделены друг от друга ничем, кроме языковых барьеров.
Несмотря на отдельные, приводившие, правда, к весьма скромным результатам усилия в данной области, до недавнего времени среди специалистов преобладала сугубо пессимистическая оценка перспектив решения этой задачи. Более того, в крупнейшем, во многом определяющем состояние всего интернета американском сегменте Сети действовал (и все еще продолжает действовать) принцип, согласно которому злоупотреблению свободой слова со стороны экстремистов должна быть противопоставлена лишь свобода слова их противников, а лучшей защитой граждан от идей шовинизма и национальной ненависти должно быть не цензурирование информационного пространства, а воспитание людей в духе ценностей либерализма, демократии и терпимости.
Тем не менее в последние несколько лет, а после трагических событий 11 сентября в особенности, отношение и к самой проблеме правового регулирования киберпространства, и к возможностям такого регулирования начало заметно меняться. Причем эти изменения происходят не только в позициях европейских стран, которые и так уже изначально были настроены в пользу определенной правовой регламентации интернета. Все чаще и американцы задумываются о том, можно ли примириться с существованием всех этих угроз как со своеобразной платой за слепую приверженность идеалам свободы. В последнее время в США все громче звучат голоса тех экспертов, которые считают устаревшими прежние модели регулирования "негативного контента" Сети и призывают к пересмотру "парадигмы регулирования", обусловленному изменением "субъекта регулирования".
Вопреки ожиданиям и убежденности адептов сохранения неограниченной свободы Сети, само интернет-сообщество не сумело преградить злым силам путь в киберпространство. В условиях, когда количество так называемых проблемных сайтов уже значительно превосходит, по данным американского Центра Симона Визенталя, 2 тысячи, концентрируясь не только в США и Германии, но и в таких странах, как Австрия, Швеция, Австралия, Голландия, Канада, Польша, Румыния, Россия, Словакия, Испания, Южная Африка, Украина, с особой остротой начинает ощущаться безответственность упований на доброе начало в человеческой личности и потребность в выработке механизмов правовой регламентации использования новейших информационных технологий.
Примером всех этих колебаний и противоречий служит, в частности, опыт с принятием в ноябре прошлого года европейской Конвенции о борьбе с киберпреступностью. США, которые вместе с несколькими неевропейскими странами (Канадой, Японией и Южной Африкой) вошли в число 30 стран, присоединившихся к этой конвенции, ставшей результатом трудных четырехлетних переговоров и согласований в рамках Совета Европы, заблокировали, однако, попытки включить в договор положения, ограничивающие свободу высказывания в интернете националистических, шовинистских взглядов. И подобная позиция была занята США спустя всего лишь месяц после того, как президент Буш подписал чрезвычайно оперативно подготовленный после сентябрьских событий закон, допускающий вторжение спецслужб в компьютерные сети и отдельные компьютеры при наличии минимальных подозрений в причастности их владельцев к террористической деятельности. Не меньшее удивление вызывает и позиция России, которая лишь за полгода до внесения в Госдуму обсуждаемого сегодня законопроекта о борьбе с экстремизмом, содержащего специальную статью о противодействии экстремизму в интернете, вообще отказалась (правда, наряду с еще несколькими европейскими странами, в том числе Данией, Ирландией, Чехией) присоединиться к упомянутой конвенции.
Очевидно, наиболее вероятной платформой, на которой может произойти сближение позиций разных стран в вопросах регулирования интернета, остается пока поиск не столько жестких, сколько достаточно мягких и довольно расплывчатых правовых норм. Не случайно на прошедшей в позапрошлом году Международной конференции по проблемам экстремизма в интернете, организованной Германией, министр юстиции этой страны Герта Деблер-Гмелин, занимающая сама достаточно радикальную позицию в данном вопросе, поставила в качестве ближайшей цели лишь достижение согласия относительно "минимального уровня международного регулирования".
ГРИГОРИЙ ВАЙНШТЕЙН, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН
ГРИГОРИЙ ВАЙНШТЕЙН, доктор исторических наук
