Город
ГЕНИЮ РЕЗЦА
18 июля
В Европе Антокольского особенно хорошо знали за его статую Мефистофеля. Берлинская академия художеств избрала Антокольского почетным членом, а в Вене скульптор был удостоен большой золотой медали. Среди работ, наиболее чтимых в России, были скульптура Петра I (именно по этой модели был отлит памятник Петру у Сампсониевского собора на Выборгской стороне), а также статуя Ивана Грозного. Именно это произведение вызвало бурю восторгов современников, а статьи Тургенева и Стасова в "Санкт-Петербургских ведомостях" сделали имя Антокольского популярным в России.
Тем не менее ни награды в Париже, ни звание профессора в Петербурге не решали для Антокольского главных житейских проблем. Уже на исходе жизни во имя осуществления заветного желания создавать то, "что душа диктует", он решился на крайний шаг - продал с аукциона коллекцию антикварных вещей, которую собирал на протяжении многих лет. Однако было слишком поздно: душевные и физические силы были на исходе. "Какая громадная потеря для нашего искусства, но также и для искусства всей Европы, - писал искусствовед В. Стасов. - Антокольский давно уже был признан во всех художественных центрах Европы одним из величайших и оригинальнейших художников XIX века..."
Утром 18 июля к платформе Варшавского вокзала подошел поезд с траурным вагоном. После краткой литии гроб был перевезен в хоральную синагогу, а после обряда отпевания был вынесен на руках профессорами Академии художеств во главе с вице-президентом И. И. Толстым. Из синагоги печальное шествие направилось по Офицерской и Казанской улицам к Невскому проспекту и дальше к Николаевскому вокзалу. Оттуда поезд пошел на станцию Преображенская - к еврейскому кладбищу. Здесь многотысячная толпа уже заполняла все свободное пространство.
На свежую могилу легли венки от Академии художеств, от Петербургского общества архитекторов, от московского училища ваяния, живописи и зодчества, от редакций газет "Новости", "Биржевые ведомости" и др. Были также венки от синагоги, от еврейской интеллигенции города Ковно (ныне Каунас) и от евреев - резчиков по дереву из города Вильны (ныне Вильнюс) с надписью: "Гению резца". Не случайно - ведь когда-то его, сына бедного трактирщика-еврея, отдали в обучение резчику по дереву, и именно на этом поприще стал раскрываться его талант...
СЕРГЕЙ ГЛЕЗЕРОВ
Тем не менее ни награды в Париже, ни звание профессора в Петербурге не решали для Антокольского главных житейских проблем. Уже на исходе жизни во имя осуществления заветного желания создавать то, "что душа диктует", он решился на крайний шаг - продал с аукциона коллекцию антикварных вещей, которую собирал на протяжении многих лет. Однако было слишком поздно: душевные и физические силы были на исходе. "Какая громадная потеря для нашего искусства, но также и для искусства всей Европы, - писал искусствовед В. Стасов. - Антокольский давно уже был признан во всех художественных центрах Европы одним из величайших и оригинальнейших художников XIX века..."
Утром 18 июля к платформе Варшавского вокзала подошел поезд с траурным вагоном. После краткой литии гроб был перевезен в хоральную синагогу, а после обряда отпевания был вынесен на руках профессорами Академии художеств во главе с вице-президентом И. И. Толстым. Из синагоги печальное шествие направилось по Офицерской и Казанской улицам к Невскому проспекту и дальше к Николаевскому вокзалу. Оттуда поезд пошел на станцию Преображенская - к еврейскому кладбищу. Здесь многотысячная толпа уже заполняла все свободное пространство.
На свежую могилу легли венки от Академии художеств, от Петербургского общества архитекторов, от московского училища ваяния, живописи и зодчества, от редакций газет "Новости", "Биржевые ведомости" и др. Были также венки от синагоги, от еврейской интеллигенции города Ковно (ныне Каунас) и от евреев - резчиков по дереву из города Вильны (ныне Вильнюс) с надписью: "Гению резца". Не случайно - ведь когда-то его, сына бедного трактирщика-еврея, отдали в обучение резчику по дереву, и именно на этом поприще стал раскрываться его талант...
СЕРГЕЙ ГЛЕЗЕРОВ
