Город
"АФРИКАНСКАЯ ЖАРА" НА БЕРЕГАХ НЕВЫ
01 августа
По данным Николаевской физической обсерватории, подобной жары в Петербурге в июле месяце не наблюдалось тридцать лет - с 1882 года. Правда, и до этого в столице бывало жарко, но довольно редко, например летом 1812 года, как раз тогда, когда Наполеон напал на Россию. В Петербурге тогда средняя суточная температура доходила до 29 градусов.
"Африканская жара" лета 1912 года стала причиной страшных пожаров, потрясавших столицу. Сгорели старинный дворец Петра I на Петровском острове, открытая сцена Народного дома на Петербургской стороне, в огне пожара погибла церковь Св. Серафима Саровского за Нарвской заставой. Но горел не только Петербург, но и его окрестности. Огнем были охвачены почти все дачные места вокруг города. В Лигово сгорел дачный театр. Занялись огнем леса, торфяные болота, дома и целые деревни. Особенно были сильны пожары в Вырице, Луге, горели большие торфяные болота между Красным Селом и Гатчиной.
А обыватели Петербургской стороны страдали без воды, поскольку в городском водопроводе был слишком малый напор: вода едва ли не вся уходила на поливку улиц, тушение пожаров, а также ванны для изнуренных горожан. От жары нельзя было спастись решительно нигде: от стен домов, как от доменных печей, исходил убийственный жар; поливаемые улицы через пять минут снова превращались в огнедышащую лаву, а трава и деревья в городских парках были иссушены и стали желтеть.
Жара коренным образом видоизменила наклонности и привычки петербуржцев. В столице резко упало потребление мяса, от которого горожане перешли к более легкой пище - к фруктам и зелени, а чрезмерное употребление алкоголя заменилось неудержимым питьем прохладительных напитков.
Петербург как будто перешел на осадное положение: пешеходы ходили только по одной стороне Невского проспекта - по теневой. Купальни к вечеру и по утрам были переполнены народом. Число несчастных случаев на воде росло день ото дня. По данным Общества спасания на водах, из всех городов Петербург стоял на первом месте по числу утопленников. Приемные покои больниц и амбулаторий были завалены работой по оказанию первой помощи пострадавшим от жары. Персонал Александровской, Обуховской, Петропавловской и Мариинской больниц буквально сбился с ног.
На рынках и торговых площадях то тут, то там происходили несчастные случаи. Торговцы и разносчики, продавцы и покупатели, изнуренные жарой и духотой, падали в обморок. Молочники, мясники и колбасники от множества составленных на них протоколов вместе с жарищей проклинали санитарных врачей.
Едва ли не больше всех страдали от жары извозчики и их лошади. Одетые по-зимнему, бедные ваньки под действием нестерпимо знойных лучей падали в обморок, лошади тоже становились жертвами солнечного удара. Приходилось принимать срочные меры: к примеру, администрация Ораниенбаума разрешила легковым извозчикам выезжать на работу без обычных армяков. Пользуясь этим, многие извозчики выехали только в одних рубахах.
...Как писал в одной из городских газет некто под псевдонимом Фигаро:
На берегах Невы - зной юга.
Извозчик спит на облучке.
И грезит ванька зимней вьюгой
В своем тяжелом армяке...
СЕРГЕЙ ГЛЕЗЕРОВ
"Африканская жара" лета 1912 года стала причиной страшных пожаров, потрясавших столицу. Сгорели старинный дворец Петра I на Петровском острове, открытая сцена Народного дома на Петербургской стороне, в огне пожара погибла церковь Св. Серафима Саровского за Нарвской заставой. Но горел не только Петербург, но и его окрестности. Огнем были охвачены почти все дачные места вокруг города. В Лигово сгорел дачный театр. Занялись огнем леса, торфяные болота, дома и целые деревни. Особенно были сильны пожары в Вырице, Луге, горели большие торфяные болота между Красным Селом и Гатчиной.
А обыватели Петербургской стороны страдали без воды, поскольку в городском водопроводе был слишком малый напор: вода едва ли не вся уходила на поливку улиц, тушение пожаров, а также ванны для изнуренных горожан. От жары нельзя было спастись решительно нигде: от стен домов, как от доменных печей, исходил убийственный жар; поливаемые улицы через пять минут снова превращались в огнедышащую лаву, а трава и деревья в городских парках были иссушены и стали желтеть.
Жара коренным образом видоизменила наклонности и привычки петербуржцев. В столице резко упало потребление мяса, от которого горожане перешли к более легкой пище - к фруктам и зелени, а чрезмерное употребление алкоголя заменилось неудержимым питьем прохладительных напитков.
Петербург как будто перешел на осадное положение: пешеходы ходили только по одной стороне Невского проспекта - по теневой. Купальни к вечеру и по утрам были переполнены народом. Число несчастных случаев на воде росло день ото дня. По данным Общества спасания на водах, из всех городов Петербург стоял на первом месте по числу утопленников. Приемные покои больниц и амбулаторий были завалены работой по оказанию первой помощи пострадавшим от жары. Персонал Александровской, Обуховской, Петропавловской и Мариинской больниц буквально сбился с ног.
На рынках и торговых площадях то тут, то там происходили несчастные случаи. Торговцы и разносчики, продавцы и покупатели, изнуренные жарой и духотой, падали в обморок. Молочники, мясники и колбасники от множества составленных на них протоколов вместе с жарищей проклинали санитарных врачей.
Едва ли не больше всех страдали от жары извозчики и их лошади. Одетые по-зимнему, бедные ваньки под действием нестерпимо знойных лучей падали в обморок, лошади тоже становились жертвами солнечного удара. Приходилось принимать срочные меры: к примеру, администрация Ораниенбаума разрешила легковым извозчикам выезжать на работу без обычных армяков. Пользуясь этим, многие извозчики выехали только в одних рубахах.
...Как писал в одной из городских газет некто под псевдонимом Фигаро:
На берегах Невы - зной юга.
Извозчик спит на облучке.
И грезит ванька зимней вьюгой
В своем тяжелом армяке...
СЕРГЕЙ ГЛЕЗЕРОВ
