Общество
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ МАЛЬЧИК И ГРАНТОВЫЙ МУЗЕЙ
04 сентября
Насколько бы ни была противоречивой и мифологизированной история Павлика Морозова (так и не успевшего дорасти до полноценного имени Павел), как всегда, существует и неоспоримый набор фактов. Павлик родился в селе Герасимовка, предположительно, в 1918 году; родное село как считалось в те годы "глухим", так и поныне пребывает в том же статусе. В 11 лет Павлик пошел в школу, что неоспоримо, зато вопрос, успел ли он вступить в пионерский отряд или был принят посмертно, остается открытым.
С семьей Павлику вроде бы повезло: его отец Трофим был избран председателем сельсовета. Эта административная должность дала ему возможность продавать бланки с печатями спецпереселенцам (то есть крестьянам, высланным на Урал из других областей России), что позволяло им получить вид на жительство. Учитывая, что немало спецпереселенцев погибли тогда от голода и холода, деятельность Морозова-старшего вполне можно сравнить с деятельностью немца Шиндлера; хотя не без своекорыстного расчета.
Однако если Шиндлер свою гуманитарную операцию смог довести до конца, то Трофиму Морозову помешал собственный сын. Павлик изобличил отца в "укрывательстве кулаков", и отец был осужден; по разным сведениям, на срок от пяти до десяти лет, с отбыванием наказания в северных лагерях. Согласно "пионерской легенде", в последующие месяцы Павлик совершил еще несколько разоблачений, преимущественно сообщая местной власти о собственных родственниках, укрывавших зерно от обязательной сдачи государству. Кроме пионерского энтузиазма в данной истории могли присутствовать и личные мотивы: за несколько лет до этого отец Павлика ушел из семьи. Естественно, разоблачались родственники по отцовской линии.
Индивидуальная детективная деятельность Павлика оборвалась 3 сентября 1932 года. Павла и его девятилетнего брата убили в лесу родственники: двоюродный брат Данила и дед Сергей (деду был 81 год). Когда дело дошло до суда, соучастницей была объявлена 79-летняя бабушка, а организатором дядя Арсений Кулуканов (не исключено - из-за своей звучной фамилии). Всех четверых публично судили и расстреляли с соблюдением всех ритуалов военного времени, вплоть до собственноручно вырытой могилы. Чуть позже был расстрелян и Трофим Морозов, из всех причастных к этой истории единственный имевший абсолютное алиби.
Среди легенд, окруживших жизнь и смерть Павлика Морозова, существовала и такая, современная: убийцами были двое сотрудников НКВД, специально приехавших в далекую Герасимовку. Такая история больше соответствует убийству Кирова, а не деревенского подростка. В период Великого перелома на селе хватало происшествий, включая уголовные, и их не требовалось специально изобретать. Другое дело, выражаясь на современном пиар-жаргоне, что государство "отыграло" трагедию по полной. Пока коллективную могилу расстрелянной родни засыпали землей, самые известные поэты, включая Маршака, уже получили заказ на поэмы, Эйзенштейн снял фильм (к счастью, попавший на полку), а сотни пионерских отрядов меняли имя на "Павлика Морозова".
Пионерская пропаганда второй половины XX века стала менее кровожадной; бланки для спецпереселенцев, ножи и расстрельный приговор отошли на второй план. На первый вышел образ идеального пионера, который учился на пятерки, мыл уши, быть может, собирал макулатуру. Однако в 30-е годы Павлик символизировал отнюдь не устоявшийся набор социалистических ценностей. Он стал не просто символом, апофеозом Великого перелома, олицетворением разлома, который прошел уже не через село, а через крестьянские семьи. Толпы, слившиеся в единую, только что родившуюся советскую семью, чествовали Папанина, а одновременно с этим, как глиняный горшок под колесами трактора, рушилась крестьянская семья. "Сын за отца не отвечает", - сказал тогда Сталин. Именно поэтому Твардовский стал великим советским поэтом, а его раскулаченный отец - смоленский крестьянин - отправился за Урал.
Сейчас Россия живет между двух груд осколков: советская общность разбита, но и традиционная семья разбита тоже. О Павлике Морозове, с его короткой жизнью и уникальной посмертной судьбой, напоминает только календарь да информация о том, что в Свердловской области появится музей, посвященный как знаменитому пионеру, так и истории уральской коллективизации. Местная администрация "за", но денег у нее нет; профинансировать проект обещал Джордж Сорос. Джордж, как и Павлик, родился в бедной семье, однако, к его счастью, с более крепкими традиционными устоями.
МИХАИЛ ЛОГИНОВ
С семьей Павлику вроде бы повезло: его отец Трофим был избран председателем сельсовета. Эта административная должность дала ему возможность продавать бланки с печатями спецпереселенцам (то есть крестьянам, высланным на Урал из других областей России), что позволяло им получить вид на жительство. Учитывая, что немало спецпереселенцев погибли тогда от голода и холода, деятельность Морозова-старшего вполне можно сравнить с деятельностью немца Шиндлера; хотя не без своекорыстного расчета.
Однако если Шиндлер свою гуманитарную операцию смог довести до конца, то Трофиму Морозову помешал собственный сын. Павлик изобличил отца в "укрывательстве кулаков", и отец был осужден; по разным сведениям, на срок от пяти до десяти лет, с отбыванием наказания в северных лагерях. Согласно "пионерской легенде", в последующие месяцы Павлик совершил еще несколько разоблачений, преимущественно сообщая местной власти о собственных родственниках, укрывавших зерно от обязательной сдачи государству. Кроме пионерского энтузиазма в данной истории могли присутствовать и личные мотивы: за несколько лет до этого отец Павлика ушел из семьи. Естественно, разоблачались родственники по отцовской линии.
Индивидуальная детективная деятельность Павлика оборвалась 3 сентября 1932 года. Павла и его девятилетнего брата убили в лесу родственники: двоюродный брат Данила и дед Сергей (деду был 81 год). Когда дело дошло до суда, соучастницей была объявлена 79-летняя бабушка, а организатором дядя Арсений Кулуканов (не исключено - из-за своей звучной фамилии). Всех четверых публично судили и расстреляли с соблюдением всех ритуалов военного времени, вплоть до собственноручно вырытой могилы. Чуть позже был расстрелян и Трофим Морозов, из всех причастных к этой истории единственный имевший абсолютное алиби.
Среди легенд, окруживших жизнь и смерть Павлика Морозова, существовала и такая, современная: убийцами были двое сотрудников НКВД, специально приехавших в далекую Герасимовку. Такая история больше соответствует убийству Кирова, а не деревенского подростка. В период Великого перелома на селе хватало происшествий, включая уголовные, и их не требовалось специально изобретать. Другое дело, выражаясь на современном пиар-жаргоне, что государство "отыграло" трагедию по полной. Пока коллективную могилу расстрелянной родни засыпали землей, самые известные поэты, включая Маршака, уже получили заказ на поэмы, Эйзенштейн снял фильм (к счастью, попавший на полку), а сотни пионерских отрядов меняли имя на "Павлика Морозова".
Пионерская пропаганда второй половины XX века стала менее кровожадной; бланки для спецпереселенцев, ножи и расстрельный приговор отошли на второй план. На первый вышел образ идеального пионера, который учился на пятерки, мыл уши, быть может, собирал макулатуру. Однако в 30-е годы Павлик символизировал отнюдь не устоявшийся набор социалистических ценностей. Он стал не просто символом, апофеозом Великого перелома, олицетворением разлома, который прошел уже не через село, а через крестьянские семьи. Толпы, слившиеся в единую, только что родившуюся советскую семью, чествовали Папанина, а одновременно с этим, как глиняный горшок под колесами трактора, рушилась крестьянская семья. "Сын за отца не отвечает", - сказал тогда Сталин. Именно поэтому Твардовский стал великим советским поэтом, а его раскулаченный отец - смоленский крестьянин - отправился за Урал.
Сейчас Россия живет между двух груд осколков: советская общность разбита, но и традиционная семья разбита тоже. О Павлике Морозове, с его короткой жизнью и уникальной посмертной судьбой, напоминает только календарь да информация о том, что в Свердловской области появится музей, посвященный как знаменитому пионеру, так и истории уральской коллективизации. Местная администрация "за", но денег у нее нет; профинансировать проект обещал Джордж Сорос. Джордж, как и Павлик, родился в бедной семье, однако, к его счастью, с более крепкими традиционными устоями.
МИХАИЛ ЛОГИНОВ
