Культура
ЭЛИСО НЕСРАВНЕННАЯ
14 сентября
"Элисо приезжает!", "В Малом зале Элисо будет играть Шумана!" - сообщают меломаны друг другу радостную весть и задолго готовятся к высокому, счастливому переживанию. Как правило, в своих ожиданиях они не обманываются.
Говоря об Элисо, хочется избежать словесных выкрутасов. Вычурность, надуманность, выспренность не вяжутся с ее обликом, человеческим и артистическим. Ей ведома истина, а истина всегда проста. И сама она проста, как истина. С годами она не меняется: выходит на эстраду в постоянно строгом черном платье, ее черная копна волос так же густа, а талия так же юношески тонка, как и прежде, на ней нет следов грима, нет украшений. Окинув собравшихся взглядом своих огромных, пронзительных глаз, она погружает руки в клавиатуру, а душу в музыку - и ничто земное, суетное ее уже не коснется.
Известно, что артист на сцене не может обойтись без некоторой доли утрирования, иначе его шепот не будет слышен, а плач не вызовет сочувствия. Непостижимо, как удается Вирсаладзе обходиться без каких бы то ни было преувеличений. На эстраде она играет с такой же абсолютной естественностью и такой же чистой, без примеси актерства одухотворенностью, как делала бы это в комнате, музицируя для себя.
Ее репертуар огромен - прежде всего Моцарт, Бетховен, Шуман. Выбирает она одни шедевры. Или так кажется, оттого что ни одна из красот звуковой ткани не остается ею не замеченной? Это не красивости, а подлинные красоты - глубинное выражение той высшей гармонии, что должна царить в мире. Внимая Элисо, люди постигают эту гармонию, вдохновляются ею, и повседневность для них становится понятнее, содержательней, легче, красивее, возвышенней.
Михаил БЯЛИК
Говоря об Элисо, хочется избежать словесных выкрутасов. Вычурность, надуманность, выспренность не вяжутся с ее обликом, человеческим и артистическим. Ей ведома истина, а истина всегда проста. И сама она проста, как истина. С годами она не меняется: выходит на эстраду в постоянно строгом черном платье, ее черная копна волос так же густа, а талия так же юношески тонка, как и прежде, на ней нет следов грима, нет украшений. Окинув собравшихся взглядом своих огромных, пронзительных глаз, она погружает руки в клавиатуру, а душу в музыку - и ничто земное, суетное ее уже не коснется.
Известно, что артист на сцене не может обойтись без некоторой доли утрирования, иначе его шепот не будет слышен, а плач не вызовет сочувствия. Непостижимо, как удается Вирсаладзе обходиться без каких бы то ни было преувеличений. На эстраде она играет с такой же абсолютной естественностью и такой же чистой, без примеси актерства одухотворенностью, как делала бы это в комнате, музицируя для себя.
Ее репертуар огромен - прежде всего Моцарт, Бетховен, Шуман. Выбирает она одни шедевры. Или так кажется, оттого что ни одна из красот звуковой ткани не остается ею не замеченной? Это не красивости, а подлинные красоты - глубинное выражение той высшей гармонии, что должна царить в мире. Внимая Элисо, люди постигают эту гармонию, вдохновляются ею, и повседневность для них становится понятнее, содержательней, легче, красивее, возвышенней.
Михаил БЯЛИК
