Общество
МАЛЬЧИШКИ ПРОДАВАЛИ СЕБЯ ЗА ТАРЕЛКУ СУПА
04 октября
ДЕТИ ИЗ ПОДЗЕМЕЛЬЯ
Все эти мальчики - дети улицы, подростки из неблагополучных семей. Плохо одетые, голодные, запущенные. И соглашались они на предложение мерзавца только для того, чтобы выжить. Насильник "за услуги" кормил их и давал возможность переночевать. Еще у него дома была игровая приставка, которой он тоже разрешал попользоваться. За теплую кровать, тарелку супа и компьютерную игрушку обездоленные дети идут на что угодно.
Костя, 13 лет (имена мальчиков изменены). Отец дома почти никогда не бывает - очевидно, пьет. Мать воспитывает ребенка одна, тоже выпивает. Костя сменил уже несколько школ, учителя не могут найти подход к дикому, неуправляемому подростку, который время от времени убегает из дому и пропадает неизвестно где.
Витя, 12 лет. Мать и отец - алкоголики. На ребенка не обращают никакого внимания: Витя плохо одет, ходит голодный и до сих пор вынужден спать в маленькой детской кроватке. Когда учительница спрашивает, почему он опять прогулял школу, отвечает: "Я не мог выйти из квартиры, потому что родители в запое". Однажды один из учителей взял Витю к себе летом на дачу вместе со своими детьми. Когда пришло время уезжать, Витя плакал: страшно возвращаться домой.
Саша, 14 лет. В седьмом классе его оставляют уже третий год подряд за прогулы и неуспеваемость. Из-за хитроумных операций с обменом квартиры, где жили его родители, оказался на улице. В Петербурге он даже не прописан. Отец из семьи ушел, а мать нашла себе нового друга и опять начала пить. Когда к ней домой зашла социальный педагог школы, где учился (скорее - числился) Саша, в ответ на все вопросы полупьяная мамаша лишь повторяла: "А чего вы от меня хотите? Я сама без паспорта живу". В конце концов, после того, как маме сделали предупреждение о том, что ее могут лишить родительских прав, Саша впервые пришел в школу вовремя, опрятно одетый. А затем снова пропал. Говорят, теперь он живет и работает на рынке.
Социальный педагог школы № 503 Елена Лукинидзе: "Эти ребята по доброй воле никогда бы не пошли на такое. Я видела, что им было стыдно рассказывать о том, что они пережили. Они соглашались на подобные предложения только для того, чтобы выжить. Конечно, они боялись этого человека. Он старше и сильнее их, знал, как заманить к себе ребенка, как психологически на него надавить". Тем более что сделать это было не так уж сложно: эти дети не видели ласки и доброго к себе отношения, они привыкли к побоям и унижениям, насилие для них стало нормой жизни. Кроме того, им просто некуда больше было пойти: дома пьяные родители, с улицы - в холодный подвал. Выбирать не приходится.
Психолог службы "Александра" Юлия Суворцева: "Причина таких случаев даже не в том, к какому социальному слою принадлежит семья и сколько зарабатывают родители. Причина - в самой семье. В благополучных семьях, где родители заботятся о ребенке, такого обычно не случается. Здесь же мальчики были предоставлены самим себе. Причем родители мальчиков, даже узнав, что случилось, не восприняли произошедшее всерьез - они расценивали сексуальное насилие над собственными детьми разве что как небольшую неприятность.
В этом деле нет заинтересованной стороны: ни сами мальчики, ни их родители не хотят помогать следствию. Оперуполномоченный Александр Михайлов буквально из подвалов и с чердаков вытаскивал мальчиков, чтобы они пришли на допрос. Мы со своей стороны пытались предложить ребятам помощь, объясняли, что это им действительно необходимо, поскольку насилие - тяжелая психологическая травма, однако они отказались. Почему? Учитывая те условия, в которых они вынуждены жить, понять это не сложно. Дети привыкли к насилию со стороны взрослых и уже воспринимают его как норму. На допросах они даже не считали нужным упомянуть то, что насильник на них кричал, угрожал расправой и т. д. Мы начали переговоры с руководителями нескольких приютов, чтобы они, если возможно, взяли детей к себе. Но те, только услышав, что это за подростки, сразу же отказывались: пережившие сексуальное насилие считаются опасными для других воспитанников приюта. Дело в том, что мальчики переносят такое насилие намного тяжелее, чем девочки. Спустя какое-то время они могут начать воспроизводить этот негативный опыт, либо совершая насилие по отношению к другим, либо снова подставляя себя под удар".
РАБОТНИКИ СЕКСТОРГОВЛИ
В городском Центре профилактики безнадзорности и наркозависимости несовершеннолетних нам рассказали, что проституция и сексуальное насилие в подростковой среде в последнее время принимают все более массовый характер. Есть такое понятие - декриминализация преступлений. Оно означает, что в определенных слоях общества при оценке поступков людей действующее законодательство не учитывается. Иными словами, то, что по закону - преступление, здесь таковым не является. В области преступлений, связанных со сферой секса, этот процесс начался примерно в девяностые годы. И сейчас взрослые зачастую даже не представляют себе, что в подростковой среде может считаться нормой.
К примеру, возьмем проституцию как способ зарабатывания денег. Современные тинейджеры воспринимают проституток (мальчиков и девочек) примерно так же, как, ну скажем, работников торговли: заниматься этим не очень престижно, но и не стыдно. Все более распространенным становится и шантаж, с помощью которого подростки разоряют богатых неосторожных "дяденек". Причем как в случае сексуального насилия, так и если имел место шантаж, доказать вину преступника чрезвычайно сложно.
"Голубой" секс вообще считается модным: представители сексменьшинств собираются на своих тусовках, есть определенные места встреч, правила поведения и т. д. Это можно назвать уже в некотором роде молодежной субкультурой, представителей которой только в Питере не менее 2000 человек. В последнее время проституция подешевела, так как рынок сексуальных услуг переполнен. По словам сотрудников центра, таким способом подрабатывают практически все беспризорники, которые, конечно же, идут "на панель" не от хорошей жизни и оказываются в такой ситуации наименее защищенными. Они ведь никому не нужны.
Вот только один пример того, в каком бесправном положении порой находятся воспитанники таких учреждений, приведенный сотрудниками центра: директор тихвинского детского дома попросту продал в рабство одного из мальчиков своему спонсору. Точно так же, очевидно, чувствовал безнаказанность и "герой" нашей статьи, приводя к себе домой мальчишек: до них ведь никому нет дела и жаловаться они не пойдут.
У нашей истории печальный конец, потому что даже после того, как насильник будет осужден, в жизни мальчиков вряд ли что-то изменится к лучшему. Они останутся один на один с тем ужасом, который теперь живет в их душе.
Мальчики переносят насилие намного тяжелее, чем девочки.
Родители мальчиков, даже узнав, что случилось, не восприняли произошедшее всерьез - они расценивали сексуальное насилие над собственными детьми разве что как небольшую неприятность.
Современные тинейджеры воспринимают проституток примерно так же, как, ну скажем, работников торговли: заниматься этим не очень престижно, но и не стыдно.
Мария НАСОНКИНА
Все эти мальчики - дети улицы, подростки из неблагополучных семей. Плохо одетые, голодные, запущенные. И соглашались они на предложение мерзавца только для того, чтобы выжить. Насильник "за услуги" кормил их и давал возможность переночевать. Еще у него дома была игровая приставка, которой он тоже разрешал попользоваться. За теплую кровать, тарелку супа и компьютерную игрушку обездоленные дети идут на что угодно.
Костя, 13 лет (имена мальчиков изменены). Отец дома почти никогда не бывает - очевидно, пьет. Мать воспитывает ребенка одна, тоже выпивает. Костя сменил уже несколько школ, учителя не могут найти подход к дикому, неуправляемому подростку, который время от времени убегает из дому и пропадает неизвестно где.
Витя, 12 лет. Мать и отец - алкоголики. На ребенка не обращают никакого внимания: Витя плохо одет, ходит голодный и до сих пор вынужден спать в маленькой детской кроватке. Когда учительница спрашивает, почему он опять прогулял школу, отвечает: "Я не мог выйти из квартиры, потому что родители в запое". Однажды один из учителей взял Витю к себе летом на дачу вместе со своими детьми. Когда пришло время уезжать, Витя плакал: страшно возвращаться домой.
Саша, 14 лет. В седьмом классе его оставляют уже третий год подряд за прогулы и неуспеваемость. Из-за хитроумных операций с обменом квартиры, где жили его родители, оказался на улице. В Петербурге он даже не прописан. Отец из семьи ушел, а мать нашла себе нового друга и опять начала пить. Когда к ней домой зашла социальный педагог школы, где учился (скорее - числился) Саша, в ответ на все вопросы полупьяная мамаша лишь повторяла: "А чего вы от меня хотите? Я сама без паспорта живу". В конце концов, после того, как маме сделали предупреждение о том, что ее могут лишить родительских прав, Саша впервые пришел в школу вовремя, опрятно одетый. А затем снова пропал. Говорят, теперь он живет и работает на рынке.
Социальный педагог школы № 503 Елена Лукинидзе: "Эти ребята по доброй воле никогда бы не пошли на такое. Я видела, что им было стыдно рассказывать о том, что они пережили. Они соглашались на подобные предложения только для того, чтобы выжить. Конечно, они боялись этого человека. Он старше и сильнее их, знал, как заманить к себе ребенка, как психологически на него надавить". Тем более что сделать это было не так уж сложно: эти дети не видели ласки и доброго к себе отношения, они привыкли к побоям и унижениям, насилие для них стало нормой жизни. Кроме того, им просто некуда больше было пойти: дома пьяные родители, с улицы - в холодный подвал. Выбирать не приходится.
Психолог службы "Александра" Юлия Суворцева: "Причина таких случаев даже не в том, к какому социальному слою принадлежит семья и сколько зарабатывают родители. Причина - в самой семье. В благополучных семьях, где родители заботятся о ребенке, такого обычно не случается. Здесь же мальчики были предоставлены самим себе. Причем родители мальчиков, даже узнав, что случилось, не восприняли произошедшее всерьез - они расценивали сексуальное насилие над собственными детьми разве что как небольшую неприятность.
В этом деле нет заинтересованной стороны: ни сами мальчики, ни их родители не хотят помогать следствию. Оперуполномоченный Александр Михайлов буквально из подвалов и с чердаков вытаскивал мальчиков, чтобы они пришли на допрос. Мы со своей стороны пытались предложить ребятам помощь, объясняли, что это им действительно необходимо, поскольку насилие - тяжелая психологическая травма, однако они отказались. Почему? Учитывая те условия, в которых они вынуждены жить, понять это не сложно. Дети привыкли к насилию со стороны взрослых и уже воспринимают его как норму. На допросах они даже не считали нужным упомянуть то, что насильник на них кричал, угрожал расправой и т. д. Мы начали переговоры с руководителями нескольких приютов, чтобы они, если возможно, взяли детей к себе. Но те, только услышав, что это за подростки, сразу же отказывались: пережившие сексуальное насилие считаются опасными для других воспитанников приюта. Дело в том, что мальчики переносят такое насилие намного тяжелее, чем девочки. Спустя какое-то время они могут начать воспроизводить этот негативный опыт, либо совершая насилие по отношению к другим, либо снова подставляя себя под удар".
РАБОТНИКИ СЕКСТОРГОВЛИ
В городском Центре профилактики безнадзорности и наркозависимости несовершеннолетних нам рассказали, что проституция и сексуальное насилие в подростковой среде в последнее время принимают все более массовый характер. Есть такое понятие - декриминализация преступлений. Оно означает, что в определенных слоях общества при оценке поступков людей действующее законодательство не учитывается. Иными словами, то, что по закону - преступление, здесь таковым не является. В области преступлений, связанных со сферой секса, этот процесс начался примерно в девяностые годы. И сейчас взрослые зачастую даже не представляют себе, что в подростковой среде может считаться нормой.
К примеру, возьмем проституцию как способ зарабатывания денег. Современные тинейджеры воспринимают проституток (мальчиков и девочек) примерно так же, как, ну скажем, работников торговли: заниматься этим не очень престижно, но и не стыдно. Все более распространенным становится и шантаж, с помощью которого подростки разоряют богатых неосторожных "дяденек". Причем как в случае сексуального насилия, так и если имел место шантаж, доказать вину преступника чрезвычайно сложно.
"Голубой" секс вообще считается модным: представители сексменьшинств собираются на своих тусовках, есть определенные места встреч, правила поведения и т. д. Это можно назвать уже в некотором роде молодежной субкультурой, представителей которой только в Питере не менее 2000 человек. В последнее время проституция подешевела, так как рынок сексуальных услуг переполнен. По словам сотрудников центра, таким способом подрабатывают практически все беспризорники, которые, конечно же, идут "на панель" не от хорошей жизни и оказываются в такой ситуации наименее защищенными. Они ведь никому не нужны.
Вот только один пример того, в каком бесправном положении порой находятся воспитанники таких учреждений, приведенный сотрудниками центра: директор тихвинского детского дома попросту продал в рабство одного из мальчиков своему спонсору. Точно так же, очевидно, чувствовал безнаказанность и "герой" нашей статьи, приводя к себе домой мальчишек: до них ведь никому нет дела и жаловаться они не пойдут.
У нашей истории печальный конец, потому что даже после того, как насильник будет осужден, в жизни мальчиков вряд ли что-то изменится к лучшему. Они останутся один на один с тем ужасом, который теперь живет в их душе.
Мальчики переносят насилие намного тяжелее, чем девочки.
Родители мальчиков, даже узнав, что случилось, не восприняли произошедшее всерьез - они расценивали сексуальное насилие над собственными детьми разве что как небольшую неприятность.
Современные тинейджеры воспринимают проституток примерно так же, как, ну скажем, работников торговли: заниматься этим не очень престижно, но и не стыдно.
Мария НАСОНКИНА
