Культура
БУДНИ ПЕРЕД ПРАЗДНИКОМ
08 октября
Два раза в год театр-фестиваль "Балтийский дом" расцветает, превращаясь в дом праздника. А между фестивалями "Балтийский дом" и "Встречи в России" протекает будничная, с домашними радостями жизнь. Речь идет о собственной труппе, остающейся, как правило, в тени. Разумеется, бывали исключения. То в пьесе Островского появится звезда Эра Зиганшина, то Владимир Туманов покажет, как весело можно трактовать Нину Садур. Но все-таки это были исключения.
Последние месяцы фестивальная кровь, насыщенная праздником и экспериментом, понемногу начала перетекать к собственному театру "Балтийский дом". Зал до отказа наполняется на представлениях "Мастера и Маргариты". Это не удивительно: постановка принадлежит Йонасу Вайткусу, режиссеру в Петербурге почитаемому. И то, что зал слушает текст внимательно, притихший, также внушает уважение. Особенно если учесть - премьере "Балтийского дома" предшествовал чуть ли не десяток "разлюлималинных" "Мастеров" как с периферии, так и столичных.
Недавно я был в Киеве, на Андреевском спуске. Вдоль всей "турбинской" улицы выстроены в шеренгу матрешки. Булгаковский дом соседствует с рестораном "Бегемот" и... отделом культуры. Автор "Мастера и Маргариты", скорее всего, простил бы рестораны, куда сам любил захаживать, и даже матрешек. Тиражирование любимого детища в театре - оно приняло угрожающие размеры - простить труднее. Когда имеешь дело с откровенной халтурой и бессмыслицей, как в случае с гастрольным спектаклем великого Романа Виктюка, только руками разведешь: "Бог ему судья!" Сложнее, когда в постановку вложено много труда, режиссерского и актерского, в основе его мысли очевидно дорогие. Вайткус старался передать всю многослойность булгаковского текста, используя всю глубину балтдомовской сцены, экран с кинопроекцией, пение, танец и многое другое. Вадим Яковлев (Мастер) сыграл лучшую свою роль за последние десятилетия. Роль художника, сломленного режимом, судьбой, корыстолюбивыми людьми.
Повторяю, спектакль публике нравится, хотя для меня роман так и остается невоплотимым. Не потому, что в театре нельзя передать все многоцветье булгаковской прозы, нельзя показать грандиозность бала Сатаны или полет Маргариты. В конце концов, с помощью кинопроекции эта проблема решается. Остается неразрешимый вопрос в моментах неуловимых, но определяющих: исчезли дух интеллигентности и чувство милосердия. Нельзя понять отношения между Маргаритой и Мастером, нельзя представить Иешуа и Воланда вне этих категорий. Но современному театру от Коршуноваса до Вайткуса это, видимо, кажется несущественным.
Прелесть "Мастера и Маргариты" в том, что его персонажи, фантастические или сатирические, очень человечны. Воланд - демон и человек со своими слабостями, тоской, одиночеством, любопытством. Недавно Александра Лыкова в "Петербургском театральном журнале" назвали очень мужественным актером. Вероятно, это так. По крайней мере, нужно обладать большим мужеством, чтобы предельно ограничить себя, сделать из Воланда почти автомат, некоего салонного танцовщика в цилиндре, преувеличенно артикулирующего каждое слово. Такой не поймет драму Мастера, трагическую гордость Маргариты и не пожалуется: "Я всегда один". Сатана лишен индивидуальности, как и Христос, растворившийся в воздухе, - в программке кратко сообщается: "Га-Ноцри - все артисты, занятые в спектакле". В этом есть своя деликатность, только некому встретиться на лунной дорожке с прощенным Понтием Пилатом.
Естественно, надо учитывать, в каких условиях идет тот или иной спектакль. Огромная площадка "Балтийского дома" толкает к известному огрубению и упрощению материала. Режиссер Клим делает спектакль "Сон об осени", приглашая зрителя на эту самую сцену и добиваясь сосредоточенности, тонкой нюансировки. Пьеса норвежского драматурга Юна Фоссе на излюбленную нами тему: тему смерти. Формально все действие строится вокруг трех похорон: бабушки, отца, самого героя - и протекает в основном на кладбище. Пространство раздвигается вглубь и вширь. Под пирамидкой надгробия обнаруживается маленький бассейн, действующие лица прислушиваются к голосу моря, к голосу вечности. Мертвые и живые существуют в пересекающихся пространствах, шалят, читают книжки и обустраивают могилки. Содержание спектакля ясно, насколько оно может быть ясно в символистско-абсурдистской аранжировке. Режиссер и актеры передают мистическую близость смерти, загадочность бытия, его бессмысленность, перетекание любви в смерть и смерти в любовь. Пожалуй, никогда еще актерам "Балтийского дома" не приходилось работать в столь импрессионистической манере, осваивать тягучие, с гигантскими паузами ритмы. Впрочем, они выполнили эти задачи с честью, особенно Валерий Соловьев (Он) и Татьяна Пилецкая (Мать). На долю Регины Лялейките выпала более привычная миссия - изобразить взыскующую плоть, зов обыденной жизни. При всей условности происходящего постепенно втягиваешься в психологическую вязь сценического текста и начинаешь сопереживать метаниям героя - его муки, сомнения, усталость естественны и общепонятны, хотя спектакль Клима из-за своей стилистической усложненности широкой публике не предназначен.
Еще более камерной аудитории, по природе кукольного искусства, адресована премьера театра "Потудань", он как бы занял освободившееся место "Формального театра". Марионетки и петрушечные куклы избегают больших залов. Тем не менее поставить "Невский проспект" Н. В. Гоголя - идея достаточно масштабная. Режиссер Руслан Кудашев оказывается в своей стихии, когда переступает грань реальности и воспроизводит над ширмой - марионеточной тропой овеществленные гротескно-фантастические метафоры. По Невскому начинают фланировать игривые усы и бакенбарды, притягивать прохожих ярко-красные губы, порхать в лихой кадрили на уровне третьего этажа изящные прозрачные барышни и их кавалеры, среди персонажей "Невского проспекта" мы вдруг обнаружим Башмачкина, Ангела и самого Гоголя, но когда театр выступает в качестве иллюстратора художественного чтения, действие уходит в монотонность. Хотя при всей неровности "Невский проспект" успешно продолжает традицию лучших гоголевских спектаклей последних лет.
Что сегодня поражает в жизни "Балтийского дома", так это разнообразие жанров, подходов, режиссерских имен. Мюзикл про виртуальную любовь (для подростков) соседствует с философской драмой и гротескным кукольным театром. Вайткус, Клим, сочинитель синтетических театральных полотен Игорь Селин...
Евгений СОКОЛИНСКИЙ
Последние месяцы фестивальная кровь, насыщенная праздником и экспериментом, понемногу начала перетекать к собственному театру "Балтийский дом". Зал до отказа наполняется на представлениях "Мастера и Маргариты". Это не удивительно: постановка принадлежит Йонасу Вайткусу, режиссеру в Петербурге почитаемому. И то, что зал слушает текст внимательно, притихший, также внушает уважение. Особенно если учесть - премьере "Балтийского дома" предшествовал чуть ли не десяток "разлюлималинных" "Мастеров" как с периферии, так и столичных.
Недавно я был в Киеве, на Андреевском спуске. Вдоль всей "турбинской" улицы выстроены в шеренгу матрешки. Булгаковский дом соседствует с рестораном "Бегемот" и... отделом культуры. Автор "Мастера и Маргариты", скорее всего, простил бы рестораны, куда сам любил захаживать, и даже матрешек. Тиражирование любимого детища в театре - оно приняло угрожающие размеры - простить труднее. Когда имеешь дело с откровенной халтурой и бессмыслицей, как в случае с гастрольным спектаклем великого Романа Виктюка, только руками разведешь: "Бог ему судья!" Сложнее, когда в постановку вложено много труда, режиссерского и актерского, в основе его мысли очевидно дорогие. Вайткус старался передать всю многослойность булгаковского текста, используя всю глубину балтдомовской сцены, экран с кинопроекцией, пение, танец и многое другое. Вадим Яковлев (Мастер) сыграл лучшую свою роль за последние десятилетия. Роль художника, сломленного режимом, судьбой, корыстолюбивыми людьми.
Повторяю, спектакль публике нравится, хотя для меня роман так и остается невоплотимым. Не потому, что в театре нельзя передать все многоцветье булгаковской прозы, нельзя показать грандиозность бала Сатаны или полет Маргариты. В конце концов, с помощью кинопроекции эта проблема решается. Остается неразрешимый вопрос в моментах неуловимых, но определяющих: исчезли дух интеллигентности и чувство милосердия. Нельзя понять отношения между Маргаритой и Мастером, нельзя представить Иешуа и Воланда вне этих категорий. Но современному театру от Коршуноваса до Вайткуса это, видимо, кажется несущественным.
Прелесть "Мастера и Маргариты" в том, что его персонажи, фантастические или сатирические, очень человечны. Воланд - демон и человек со своими слабостями, тоской, одиночеством, любопытством. Недавно Александра Лыкова в "Петербургском театральном журнале" назвали очень мужественным актером. Вероятно, это так. По крайней мере, нужно обладать большим мужеством, чтобы предельно ограничить себя, сделать из Воланда почти автомат, некоего салонного танцовщика в цилиндре, преувеличенно артикулирующего каждое слово. Такой не поймет драму Мастера, трагическую гордость Маргариты и не пожалуется: "Я всегда один". Сатана лишен индивидуальности, как и Христос, растворившийся в воздухе, - в программке кратко сообщается: "Га-Ноцри - все артисты, занятые в спектакле". В этом есть своя деликатность, только некому встретиться на лунной дорожке с прощенным Понтием Пилатом.
Естественно, надо учитывать, в каких условиях идет тот или иной спектакль. Огромная площадка "Балтийского дома" толкает к известному огрубению и упрощению материала. Режиссер Клим делает спектакль "Сон об осени", приглашая зрителя на эту самую сцену и добиваясь сосредоточенности, тонкой нюансировки. Пьеса норвежского драматурга Юна Фоссе на излюбленную нами тему: тему смерти. Формально все действие строится вокруг трех похорон: бабушки, отца, самого героя - и протекает в основном на кладбище. Пространство раздвигается вглубь и вширь. Под пирамидкой надгробия обнаруживается маленький бассейн, действующие лица прислушиваются к голосу моря, к голосу вечности. Мертвые и живые существуют в пересекающихся пространствах, шалят, читают книжки и обустраивают могилки. Содержание спектакля ясно, насколько оно может быть ясно в символистско-абсурдистской аранжировке. Режиссер и актеры передают мистическую близость смерти, загадочность бытия, его бессмысленность, перетекание любви в смерть и смерти в любовь. Пожалуй, никогда еще актерам "Балтийского дома" не приходилось работать в столь импрессионистической манере, осваивать тягучие, с гигантскими паузами ритмы. Впрочем, они выполнили эти задачи с честью, особенно Валерий Соловьев (Он) и Татьяна Пилецкая (Мать). На долю Регины Лялейките выпала более привычная миссия - изобразить взыскующую плоть, зов обыденной жизни. При всей условности происходящего постепенно втягиваешься в психологическую вязь сценического текста и начинаешь сопереживать метаниям героя - его муки, сомнения, усталость естественны и общепонятны, хотя спектакль Клима из-за своей стилистической усложненности широкой публике не предназначен.
Еще более камерной аудитории, по природе кукольного искусства, адресована премьера театра "Потудань", он как бы занял освободившееся место "Формального театра". Марионетки и петрушечные куклы избегают больших залов. Тем не менее поставить "Невский проспект" Н. В. Гоголя - идея достаточно масштабная. Режиссер Руслан Кудашев оказывается в своей стихии, когда переступает грань реальности и воспроизводит над ширмой - марионеточной тропой овеществленные гротескно-фантастические метафоры. По Невскому начинают фланировать игривые усы и бакенбарды, притягивать прохожих ярко-красные губы, порхать в лихой кадрили на уровне третьего этажа изящные прозрачные барышни и их кавалеры, среди персонажей "Невского проспекта" мы вдруг обнаружим Башмачкина, Ангела и самого Гоголя, но когда театр выступает в качестве иллюстратора художественного чтения, действие уходит в монотонность. Хотя при всей неровности "Невский проспект" успешно продолжает традицию лучших гоголевских спектаклей последних лет.
Что сегодня поражает в жизни "Балтийского дома", так это разнообразие жанров, подходов, режиссерских имен. Мюзикл про виртуальную любовь (для подростков) соседствует с философской драмой и гротескным кукольным театром. Вайткус, Клим, сочинитель синтетических театральных полотен Игорь Селин...
Евгений СОКОЛИНСКИЙ
