Общество
ДЕЛО О ВЗРЫВЕ В ПАРТИЙНОМ КЛУБЕ
09 октября
В тот день террористы-белогвардейцы, боевики Русского общевоинского союза, созданного генералом Врангелем (а боевую организацию возглавлял генерал Кутепов), осуществили ряд террористических актов в Советской России, чтобы развеять миф о всесилии ГПУ. Кроме взрыва в Ленинграде, от которого пострадали 13 человек, была осуществлена попытка взрыва общежития ОГПУ в Москве. В тот же день неизвестными в Минске был убит глава белорусского ОГПУ, а семнадцатилетний Борис Коверда на вокзале в Варшаве убил советского посла Войкова.
Террористов, бросивших бомбу в Ленинграде, задержать не смогли - им удалось вернуться назад. Вскоре они сами объявились за границей. Один из них, Виктор Ларионов, воевавший во время гражданской войны в белогвардейском Марковском артиллерийском дивизионе, написал о теракте записки с громким именем "Боевая вылазка в СССР", опубликованные в парижском издательстве "Борьба за Россию". В предисловии он писал: "И только жертва чистая и святая восстановит честь опозоренной и безмерно поруганной Родины. Русская молодежь, повинуясь зову сердца, умела беззаветно умирать на полях сражений и с улыбкой становиться к стенке под дула чекистских ружей. И нет иного действия, кроме боя, хотя бы для этого пришлось биться одному против всех".
Когда имя организатора взрыва стало известно, финские власти выслали Виктора Ларионова, нашедшего себе убежище в Гельсингфорсе. А в августе того же года при повторной вылазке в Советский Союз погиб один из участников июньской акции - Сергей Соловьев. Что же касается Ларионова, то ГПУ долго охотилось за ним, но безуспешно. По данным парижской газеты "Русская мысль", в 1930-е годы он возглавлял в Париже кружок "Белая идея", в 1938 году был выслан из Франции за активную антисоветскую деятельность. Потом был членом НТС, а в годы войны сотрудничал с генералом Власовым - в Комитете освобождения народов России. После войны избежал выдачи в СССР и сумел укрыться в Западной Германии.
Вернемся, впрочем, к тому, с чего начали: кого же судили за взрыв в партклубе? Это были люди, действительно причастные к деятельности белогвардейцев-террористов. На скамье подсудимых оказались пять человек, самому старшему из них - 31 год, а самому младшему - 22. О процессе достаточно много писали в ленинградских газетах. Говорилось, что все подсудимые признали себя виновными в шпионаже и терроре против советской власти. Передавались слова 24-летнего подсудимого Строевого, служившего добровольцем у Колчака и затем мичманом отправленного в Крым за несколько дней до краха армии Врангеля. "Я убедился, что террором можно лишь еще более усилить ненависть к русским к монархистам, - будто бы заявил Строевой. - Я убедился, что народ в России за Советы и что всякий, кто любит Россию, должен стоять за советский строй".
Трудно сказать, с чем было связано такое признание и было ли оно вообще. Ведь все это "судебное действие" имело прежде всего пропагандистскую цель - показать "звериное нутро" террористов-монархистов и незыблемость советского строя. Председателем суда был Василий Ульрих - через десять лет, в эпоху "великого террора", он будет председательствовать на крупнейших процессах "врагов народа".
"Расстрелять их всех!" - заявил в своей обвинительной речи прокурор Катаньян, а обращения "рабочих коллективов" на страницах газет вторили ему: "Требуем самого строгого наказания!" Итогом процесса над террористами стал приговор четверых из них к расстрелу, одного - к длительному заключению. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Как заявил в своей обвинительной речи прокурор, монархисты "бросали бомбы и готовились к тому, чтобы газами удушить рабочих и крестьян. Они ждут и не дождутся явиться в "столицу". Ну, пусть придут. Мы заготовим для них места в исправдомах, и Николай III пойдет по стопам Николая II".
Сергей ГЛЕЗЕРОВ
Террористов, бросивших бомбу в Ленинграде, задержать не смогли - им удалось вернуться назад. Вскоре они сами объявились за границей. Один из них, Виктор Ларионов, воевавший во время гражданской войны в белогвардейском Марковском артиллерийском дивизионе, написал о теракте записки с громким именем "Боевая вылазка в СССР", опубликованные в парижском издательстве "Борьба за Россию". В предисловии он писал: "И только жертва чистая и святая восстановит честь опозоренной и безмерно поруганной Родины. Русская молодежь, повинуясь зову сердца, умела беззаветно умирать на полях сражений и с улыбкой становиться к стенке под дула чекистских ружей. И нет иного действия, кроме боя, хотя бы для этого пришлось биться одному против всех".
Когда имя организатора взрыва стало известно, финские власти выслали Виктора Ларионова, нашедшего себе убежище в Гельсингфорсе. А в августе того же года при повторной вылазке в Советский Союз погиб один из участников июньской акции - Сергей Соловьев. Что же касается Ларионова, то ГПУ долго охотилось за ним, но безуспешно. По данным парижской газеты "Русская мысль", в 1930-е годы он возглавлял в Париже кружок "Белая идея", в 1938 году был выслан из Франции за активную антисоветскую деятельность. Потом был членом НТС, а в годы войны сотрудничал с генералом Власовым - в Комитете освобождения народов России. После войны избежал выдачи в СССР и сумел укрыться в Западной Германии.
Вернемся, впрочем, к тому, с чего начали: кого же судили за взрыв в партклубе? Это были люди, действительно причастные к деятельности белогвардейцев-террористов. На скамье подсудимых оказались пять человек, самому старшему из них - 31 год, а самому младшему - 22. О процессе достаточно много писали в ленинградских газетах. Говорилось, что все подсудимые признали себя виновными в шпионаже и терроре против советской власти. Передавались слова 24-летнего подсудимого Строевого, служившего добровольцем у Колчака и затем мичманом отправленного в Крым за несколько дней до краха армии Врангеля. "Я убедился, что террором можно лишь еще более усилить ненависть к русским к монархистам, - будто бы заявил Строевой. - Я убедился, что народ в России за Советы и что всякий, кто любит Россию, должен стоять за советский строй".
Трудно сказать, с чем было связано такое признание и было ли оно вообще. Ведь все это "судебное действие" имело прежде всего пропагандистскую цель - показать "звериное нутро" террористов-монархистов и незыблемость советского строя. Председателем суда был Василий Ульрих - через десять лет, в эпоху "великого террора", он будет председательствовать на крупнейших процессах "врагов народа".
"Расстрелять их всех!" - заявил в своей обвинительной речи прокурор Катаньян, а обращения "рабочих коллективов" на страницах газет вторили ему: "Требуем самого строгого наказания!" Итогом процесса над террористами стал приговор четверых из них к расстрелу, одного - к длительному заключению. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Как заявил в своей обвинительной речи прокурор, монархисты "бросали бомбы и готовились к тому, чтобы газами удушить рабочих и крестьян. Они ждут и не дождутся явиться в "столицу". Ну, пусть придут. Мы заготовим для них места в исправдомах, и Николай III пойдет по стопам Николая II".
Сергей ГЛЕЗЕРОВ
