Северо-Запад
В БРАКОНЬЕРСТВЕ ВИНОВАТЫ АУКЦИОНЫ?
09 октября
- Входят ли мурманские рыбаки в число таких поставщиков?
- Этот вопрос муссируется уже четыре года. Он поднимался еще генерал-полковником Николаевым, когда тот возглавлял Федеральную пограничную службу. Согласно его заявлениям, из-за браконьерского промысла рыбы Россия теряет ежегодно 3-4 млрд рублей. Руководитель ФПС предлагал отдать функции контроля промысла пограничникам и обещал вернуть утраченные деньги в казну. Прошло четыре года. Пограничникам полностью переданы функции контроля промысла в российской экономической зоне (РЭЗ). Но где деньги, которые обещали вернуть, и что это за деньги - никто объяснить не может.
На мой взгляд, возникла некоторая путаница. Неспециалисты считают, что если рыба, выловленная в РЭЗ, продана в Норвегии или в любом другом зарубежном государстве, то это незаконно. Но у нас нет закона, запрещающего судовладельцу сбывать рыбу куда угодно, если она была выловлена за 12-мильной зоной. Если рыба выловлена за ее пределами, то продажа за рубеж осуществляется на законном основании. По мурманскому региону, по крайней мере, в этом году, нет ни одного выявленного случая сбыта незаконно выловленной рыбы в Норвегию. Законность определяется документами. Если у судна есть разрешение на промысел, определена квота, значит, все в порядке. Если судовладелец превысил объем выделенной ему квоты, это уже нарушение закона. Но, насколько я знаю, на сегодняшний день и таких случаев в нашем регионе не установлено.
- Откуда же тогда появились данные об увеличении объемов сбыта незаконно выловленной рыбы в Норвегию?
- Я тоже задал этот вопрос на коллегии. Если пограничники или таможенники задержали судно-браконьер в российской экономзоне, то где уголовное дело в отношении его владельца, где судебные разбирательства? Мне известно, что обо всех выгрузках рыбопродукции с российских судов в портах Норвегии местные контролирующие органы обычно узнают на два часа раньше самих судовладельцев. Эта система хорошо отлажена. Идет нормальный обмен информацией между нашими и норвежскими контролирующими структурами.
- Какие конкретные меры борьбы с браконьерством были предложены?
- Поступило предложение издать постановление российского правительства о запрещении экспорта рыбы без захода в российские порты. То есть, прежде чем отправить рыбу на экспорт, судно должно зайти в российский порт, задекларировать груз, и только тогда владелец груза получит право его продать. Но в этом отношении возникает много вопросов. Без согласования с приморскими регионами проект такого постановления нельзя принимать.
Ведь если этот федеральный документ увидит свет, он будет обязателен к исполнению всеми регионами. Однако одно дело - Дальний Восток, совершенно другое - Мурманская область. Вот яркий пример: на промысле в районе Лофотенских островов работают траулеры-свежьевики. Сегодня они имеют право сдавать свежую рыбу в Норвегию. Выйдет постановление - траулер отправится из района промысла в Мурманск. Это четыре дня пути плюс время, затраченное на оформление таможенной декларации. А дальше эту рыбу примет разве что мукомольный завод. А ведь здесь район промысла трески и пикши, именно эта рыба и идет на экспорт, процентов 90 мест для лова находится далеко от Мурманска. И если запрет на экспорт будет введен, мы добьемся увеличения эксплуатационных расходов и уменьшения доходов, а следовательно, снижения налоговых сборов.
Готово ли российское правительство к такой ситуации? Ведь если судовладелец оформил таможенную декларацию и после этого продал груз, государство обязано вернуть ему налог на добавленную стоимость. Причем на все материалы, включая топливо, которое было израсходовано при добыче этой рыбы. Получится цифра несоизмеримая с таможенными пошлинами. Готово ли сегодня Министерство по налогам и сборам вернуть эти деньги рыбакам? Этот вопрос уже поднимался в Госдуме несколько лет назад. Тогда господин Починок четко и ясно сказал, что МНС не готово рассчитаться с рыбаками.
Не думаю, что сегодня данная ситуация изменилась. Этот вопрос не проработан, и, прежде чем принимать на уровне федерального правительства такое постановление, необходимо просчитать, какую выгоду получит государство. И какая ситуация лучше: когда судовладелец не требует возвращения налога на добавленную стоимость, или наоборот. Так что вопрос остается открытым. Что касается пресечения незаконного промысла рыбы, то для решения данной проблемы существуют системы технического наблюдения за судами, находящимися на промысле. Остается лишь грамотно их задействовать. Сегодня судно, осуществляющее промысел, обязано проходить контроль - эта задача лежит на пограничниках. Они могут проверить, задержать судно, если на то есть законные основания, и даже доставить его в Мурманский порт. Если же вопрос стоит о бесконтрольном промысле, то выходит, что пограничники просто не справляются со своими обязанностями.
- С вашей точки зрения, в случае снятия в нашем регионе запрета на промышленный промысел камчатского краба будет ли всплеск браконьерства, как это происходит сейчас на Дальнем Востоке?
- Я думаю, эту проблему нужно рассматривать несколько в ином разрезе. Почему именно камчатский краб стал объектом незаконного промысла на Дальнем Востоке? Да потому, что весь он вынесен на аукцион. Стоимость лотов такова, что если законопослушному судовладельцу его купить и в соответствии со всеми законами выловленного краба продать на рынке, то тогда, грубо говоря, он остается без штанов.
Аукционы спровоцировали это браконьерство. Все стали покупать минимальные объемы только для того, чтобы получить возможность выйти на промысел. Что касается Мурманской области, то я не склонен прогнозировать развитие ситуации по дальневосточному сценарию. Ведь прежде чем заниматься новым видом промысла, каждый судовладелец просчитает экономическую выгоду. К тому же, если компания занимается промыслом рыбы, она при всем желании не сможет добывать краба. Для этого нужны специальные суда и орудия лова. Я не думаю, что в случае разрешения промышленного лова краба завтра выстроится очередь мурманских рыбопромышленников, желающих этим заниматься.
- Этот вопрос муссируется уже четыре года. Он поднимался еще генерал-полковником Николаевым, когда тот возглавлял Федеральную пограничную службу. Согласно его заявлениям, из-за браконьерского промысла рыбы Россия теряет ежегодно 3-4 млрд рублей. Руководитель ФПС предлагал отдать функции контроля промысла пограничникам и обещал вернуть утраченные деньги в казну. Прошло четыре года. Пограничникам полностью переданы функции контроля промысла в российской экономической зоне (РЭЗ). Но где деньги, которые обещали вернуть, и что это за деньги - никто объяснить не может.
На мой взгляд, возникла некоторая путаница. Неспециалисты считают, что если рыба, выловленная в РЭЗ, продана в Норвегии или в любом другом зарубежном государстве, то это незаконно. Но у нас нет закона, запрещающего судовладельцу сбывать рыбу куда угодно, если она была выловлена за 12-мильной зоной. Если рыба выловлена за ее пределами, то продажа за рубеж осуществляется на законном основании. По мурманскому региону, по крайней мере, в этом году, нет ни одного выявленного случая сбыта незаконно выловленной рыбы в Норвегию. Законность определяется документами. Если у судна есть разрешение на промысел, определена квота, значит, все в порядке. Если судовладелец превысил объем выделенной ему квоты, это уже нарушение закона. Но, насколько я знаю, на сегодняшний день и таких случаев в нашем регионе не установлено.
- Откуда же тогда появились данные об увеличении объемов сбыта незаконно выловленной рыбы в Норвегию?
- Я тоже задал этот вопрос на коллегии. Если пограничники или таможенники задержали судно-браконьер в российской экономзоне, то где уголовное дело в отношении его владельца, где судебные разбирательства? Мне известно, что обо всех выгрузках рыбопродукции с российских судов в портах Норвегии местные контролирующие органы обычно узнают на два часа раньше самих судовладельцев. Эта система хорошо отлажена. Идет нормальный обмен информацией между нашими и норвежскими контролирующими структурами.
- Какие конкретные меры борьбы с браконьерством были предложены?
- Поступило предложение издать постановление российского правительства о запрещении экспорта рыбы без захода в российские порты. То есть, прежде чем отправить рыбу на экспорт, судно должно зайти в российский порт, задекларировать груз, и только тогда владелец груза получит право его продать. Но в этом отношении возникает много вопросов. Без согласования с приморскими регионами проект такого постановления нельзя принимать.
Ведь если этот федеральный документ увидит свет, он будет обязателен к исполнению всеми регионами. Однако одно дело - Дальний Восток, совершенно другое - Мурманская область. Вот яркий пример: на промысле в районе Лофотенских островов работают траулеры-свежьевики. Сегодня они имеют право сдавать свежую рыбу в Норвегию. Выйдет постановление - траулер отправится из района промысла в Мурманск. Это четыре дня пути плюс время, затраченное на оформление таможенной декларации. А дальше эту рыбу примет разве что мукомольный завод. А ведь здесь район промысла трески и пикши, именно эта рыба и идет на экспорт, процентов 90 мест для лова находится далеко от Мурманска. И если запрет на экспорт будет введен, мы добьемся увеличения эксплуатационных расходов и уменьшения доходов, а следовательно, снижения налоговых сборов.
Готово ли российское правительство к такой ситуации? Ведь если судовладелец оформил таможенную декларацию и после этого продал груз, государство обязано вернуть ему налог на добавленную стоимость. Причем на все материалы, включая топливо, которое было израсходовано при добыче этой рыбы. Получится цифра несоизмеримая с таможенными пошлинами. Готово ли сегодня Министерство по налогам и сборам вернуть эти деньги рыбакам? Этот вопрос уже поднимался в Госдуме несколько лет назад. Тогда господин Починок четко и ясно сказал, что МНС не готово рассчитаться с рыбаками.
Не думаю, что сегодня данная ситуация изменилась. Этот вопрос не проработан, и, прежде чем принимать на уровне федерального правительства такое постановление, необходимо просчитать, какую выгоду получит государство. И какая ситуация лучше: когда судовладелец не требует возвращения налога на добавленную стоимость, или наоборот. Так что вопрос остается открытым. Что касается пресечения незаконного промысла рыбы, то для решения данной проблемы существуют системы технического наблюдения за судами, находящимися на промысле. Остается лишь грамотно их задействовать. Сегодня судно, осуществляющее промысел, обязано проходить контроль - эта задача лежит на пограничниках. Они могут проверить, задержать судно, если на то есть законные основания, и даже доставить его в Мурманский порт. Если же вопрос стоит о бесконтрольном промысле, то выходит, что пограничники просто не справляются со своими обязанностями.
- С вашей точки зрения, в случае снятия в нашем регионе запрета на промышленный промысел камчатского краба будет ли всплеск браконьерства, как это происходит сейчас на Дальнем Востоке?
- Я думаю, эту проблему нужно рассматривать несколько в ином разрезе. Почему именно камчатский краб стал объектом незаконного промысла на Дальнем Востоке? Да потому, что весь он вынесен на аукцион. Стоимость лотов такова, что если законопослушному судовладельцу его купить и в соответствии со всеми законами выловленного краба продать на рынке, то тогда, грубо говоря, он остается без штанов.
Аукционы спровоцировали это браконьерство. Все стали покупать минимальные объемы только для того, чтобы получить возможность выйти на промысел. Что касается Мурманской области, то я не склонен прогнозировать развитие ситуации по дальневосточному сценарию. Ведь прежде чем заниматься новым видом промысла, каждый судовладелец просчитает экономическую выгоду. К тому же, если компания занимается промыслом рыбы, она при всем желании не сможет добывать краба. Для этого нужны специальные суда и орудия лова. Я не думаю, что в случае разрешения промышленного лова краба завтра выстроится очередь мурманских рыбопромышленников, желающих этим заниматься.
