Спорт
ЖИЗНЬ ИСЧЕЗАЕТ, ИГРА - ОСТАЕТСЯ
17 октября
Это уже становится традицией для супермастеров "летающего мяча" - по осени отправляться в Америку за сертификатами славы. В прошлом году - в Южную, где в аргентинской столице Буэнос-Айресе вручали награды лучшим тренерам и игрокам мирового волейбола XX века. В этом году - в Северную, где на родине популярнейшей игры, в американском городе Холиоке, штат Массачусетс, достойнейшие из достойных займут свои места в волейбольном Зале славы.
Единственный из россиян, обласканный в обеих Америках, наш земляк Вячеслав Платонов, привезший в прошлом году диплом тренера века из Аргентины, вылетел вчера из Санкт-Петербурга в США для участия в торжествах по случаю чествования новых лауреатов Зала славы. Торжества продлятся три дня - 17, 18, 19 октября. В понедельник, 21 октября, главный тренер "Балтики" вернется домой.
Волейбол, несмотря на повсеградную, повсеместную распространенность на земном шаре, не очень популярен на своей исторической родине. Сердца американцев безраздельно принадлежат бейсболу, баскетболу, американскому футболу, хоккею, а изобретение скромного преподавателя физического воспитания одного из христианских колледжей города Холиока Уильяма Моргана оставило жителей Нового Света в общем-то вполне равнодушными.
Возможно, поэтому в Старом Свете не очень хорошо информированы о том, что делают потомки доктора Моргана для прославления рыцарей этой красивой, эмоциональной и умной игры в мяч. Мне пришлось потратить немало времени, чтобы узнать, что петербуржец Вячеслав Платонов - четвертый представитель отечественного волейбола, чье имя заносится в Зал славы. До него высокой чести удостоились лучшая нападающая женского волейбола бакинка Инна Рыжкаль (сейчас она живет в Калининграде), эмблема и символ советского волейбола, крылатый громовержец Константин Рева и его одноклубник по ЦСКА, добившийся немалых успехов и на тренерском поприще, Юрий Чесноков. Всего за более чем столетнюю историю волейбола в Зал славы внесены имена пятидесяти игроков, тренеров, функционеров этой игры.
Перед вылетом в Америку Платонов спросил у меня: "Угадай с трех раз, кто мне вчера вечером звонил из Холиока?" Я назвал имена наших общих знакомых Дага Билла, Марла Данфи, создателей и наставников знаменитой американской команды, сменившей на мировом пьедестале почета непобедимую советскую сборную, тренируемую Платоновым. "Все равно не угадаешь, - не дал мне назвать третью кандидатуру Платонов. - Лева Мильман! Помнишь такого?.."
Обижаете, начальник. Видеть я стал плохо, но на память еще не жалуюсь. Правда, в отличие от поэта, соседа Платонова по Калужскому переулку, четко вижу не XII век (так далеко мое воображение не достает), а всего-навсего XX, год пятьдесят девятый, Москву, Лужники, куда я беспрепятственно проникал на все игры, прежде всего на мучительно любимый волейбол, по билету участника Спартакиады народов СССР моего товарища по Ленинградскому университету Спасского Б. В., шахматы, Ленинград (так записано в билете участника), и выдавал себя на трибунах, на специально отведенных местах для участников белорусским симпатичным волейболисткам, которых тренировал мой университетский учитель игры Андрей Владимирович Ивойлов, - за Вячеслава Платонова.
О, это же сюжет для небольшого, а может быть, и большого рассказа, который я когда-нибудь непременно напишу, а сейчас скажу только, что больше всего тем жарким летом я балдел от двух мужских команд - Ленинграда (вполне заслуженное золото) и Баку (бронза, но с золотым отливом). Так, как играли команды Славы Платонова (ему было двадцать) и Левы Мильмана (он на несколько лет постарше), давно уже никто и нигде не играет. Разве что с появлением волейбола для людей относительно нормального роста - до 185 сантиметров (решение об этом принято на последнем конгрессе ФИВБ в Буэнос-Айресе) он снова станет игрой шести вратарей. Представляете, шесть Яшиных тащат мячи от шести Пеле, потом вратари на наших глазах переквалифицируются в голеадоров - песня, а не игра! Ну хотя бы шесть Овчинниковых, обстреливаемых шестью Кержаковыми, - а что, тоже не слабо...
Будет что вспомнить ленинградцу-петербуржцу Платонову и бакинцу-холиокцу Мильману в сердце волейбольной Америки в эти октябрьские дни. Думаете, они будут занятые места вспоминать, медали, титулы подсчитывать? Да ни в жисть. Потравят анекдоты, байки, посмеются. Помянут ушедших друзей, погрустят. Дело житейское. Как писал Платонов - не Вячеслав, Андрей: "Жизнь состоит в том, что она исчезает".
Не только в том, к счастью, состоит жизнь, но иметь в виду отмеченное великим русским писателем ее энтропийное начало надо хотя бы для того, чтобы не просвистать жизнь, не промотать бездарно в самоублажении, а постараться оставить свои следы на песке времени.
Платонов - теперь я снова о Вячеславе - делал свое дело все эти годы с такой степенью яркости и убедительности, с такой душевной саморастратой, что был бы замечен и выделен из ряда просто способных, обыкновенно талантливых людей на любом поприще, какое бы ни избрал. Он избрал игру, спортивную игру, одно из самых прелестных изобретений человеческого гения, позволяющее нам наряду с поэзией, музыкой, любовью пригасить живущее в душе отчаяние от несовершенства мира и собственного несовершенства.
Игра, спортивная игра - одно из самых парадоксальных изобретений человека. Один из ее парадоксов в том, что настоящие творцы, такие как Платонов, Кондрашин, Аркадьев, Бесков, Ахвледиани, создают не просто команды, способные показывать высокие результаты, но и заново сочиняют, придумывают игру.
Все они великие сказочники. И Платонов - один из них: наш Вячеслав Алексеевич Андерсен. Сказочнику Платонову в прагматический, торгашеский век приходится очень и очень несладко. Увы, но на игровых подиумах торжествует бескрылая мудрость: "Игра забывается, результат остается".
Все - в зеркале вечности! - обстоит как раз наоборот: все результаты забываются, жизнь исчезает, а игра - остается. В виде сказки, мифа, легенды - самых долгоживущих на свете форм памяти.
Алексей САМОЙЛОВ
Единственный из россиян, обласканный в обеих Америках, наш земляк Вячеслав Платонов, привезший в прошлом году диплом тренера века из Аргентины, вылетел вчера из Санкт-Петербурга в США для участия в торжествах по случаю чествования новых лауреатов Зала славы. Торжества продлятся три дня - 17, 18, 19 октября. В понедельник, 21 октября, главный тренер "Балтики" вернется домой.
Волейбол, несмотря на повсеградную, повсеместную распространенность на земном шаре, не очень популярен на своей исторической родине. Сердца американцев безраздельно принадлежат бейсболу, баскетболу, американскому футболу, хоккею, а изобретение скромного преподавателя физического воспитания одного из христианских колледжей города Холиока Уильяма Моргана оставило жителей Нового Света в общем-то вполне равнодушными.
Возможно, поэтому в Старом Свете не очень хорошо информированы о том, что делают потомки доктора Моргана для прославления рыцарей этой красивой, эмоциональной и умной игры в мяч. Мне пришлось потратить немало времени, чтобы узнать, что петербуржец Вячеслав Платонов - четвертый представитель отечественного волейбола, чье имя заносится в Зал славы. До него высокой чести удостоились лучшая нападающая женского волейбола бакинка Инна Рыжкаль (сейчас она живет в Калининграде), эмблема и символ советского волейбола, крылатый громовержец Константин Рева и его одноклубник по ЦСКА, добившийся немалых успехов и на тренерском поприще, Юрий Чесноков. Всего за более чем столетнюю историю волейбола в Зал славы внесены имена пятидесяти игроков, тренеров, функционеров этой игры.
Перед вылетом в Америку Платонов спросил у меня: "Угадай с трех раз, кто мне вчера вечером звонил из Холиока?" Я назвал имена наших общих знакомых Дага Билла, Марла Данфи, создателей и наставников знаменитой американской команды, сменившей на мировом пьедестале почета непобедимую советскую сборную, тренируемую Платоновым. "Все равно не угадаешь, - не дал мне назвать третью кандидатуру Платонов. - Лева Мильман! Помнишь такого?.."
Обижаете, начальник. Видеть я стал плохо, но на память еще не жалуюсь. Правда, в отличие от поэта, соседа Платонова по Калужскому переулку, четко вижу не XII век (так далеко мое воображение не достает), а всего-навсего XX, год пятьдесят девятый, Москву, Лужники, куда я беспрепятственно проникал на все игры, прежде всего на мучительно любимый волейбол, по билету участника Спартакиады народов СССР моего товарища по Ленинградскому университету Спасского Б. В., шахматы, Ленинград (так записано в билете участника), и выдавал себя на трибунах, на специально отведенных местах для участников белорусским симпатичным волейболисткам, которых тренировал мой университетский учитель игры Андрей Владимирович Ивойлов, - за Вячеслава Платонова.
О, это же сюжет для небольшого, а может быть, и большого рассказа, который я когда-нибудь непременно напишу, а сейчас скажу только, что больше всего тем жарким летом я балдел от двух мужских команд - Ленинграда (вполне заслуженное золото) и Баку (бронза, но с золотым отливом). Так, как играли команды Славы Платонова (ему было двадцать) и Левы Мильмана (он на несколько лет постарше), давно уже никто и нигде не играет. Разве что с появлением волейбола для людей относительно нормального роста - до 185 сантиметров (решение об этом принято на последнем конгрессе ФИВБ в Буэнос-Айресе) он снова станет игрой шести вратарей. Представляете, шесть Яшиных тащат мячи от шести Пеле, потом вратари на наших глазах переквалифицируются в голеадоров - песня, а не игра! Ну хотя бы шесть Овчинниковых, обстреливаемых шестью Кержаковыми, - а что, тоже не слабо...
Будет что вспомнить ленинградцу-петербуржцу Платонову и бакинцу-холиокцу Мильману в сердце волейбольной Америки в эти октябрьские дни. Думаете, они будут занятые места вспоминать, медали, титулы подсчитывать? Да ни в жисть. Потравят анекдоты, байки, посмеются. Помянут ушедших друзей, погрустят. Дело житейское. Как писал Платонов - не Вячеслав, Андрей: "Жизнь состоит в том, что она исчезает".
Не только в том, к счастью, состоит жизнь, но иметь в виду отмеченное великим русским писателем ее энтропийное начало надо хотя бы для того, чтобы не просвистать жизнь, не промотать бездарно в самоублажении, а постараться оставить свои следы на песке времени.
Платонов - теперь я снова о Вячеславе - делал свое дело все эти годы с такой степенью яркости и убедительности, с такой душевной саморастратой, что был бы замечен и выделен из ряда просто способных, обыкновенно талантливых людей на любом поприще, какое бы ни избрал. Он избрал игру, спортивную игру, одно из самых прелестных изобретений человеческого гения, позволяющее нам наряду с поэзией, музыкой, любовью пригасить живущее в душе отчаяние от несовершенства мира и собственного несовершенства.
Игра, спортивная игра - одно из самых парадоксальных изобретений человека. Один из ее парадоксов в том, что настоящие творцы, такие как Платонов, Кондрашин, Аркадьев, Бесков, Ахвледиани, создают не просто команды, способные показывать высокие результаты, но и заново сочиняют, придумывают игру.
Все они великие сказочники. И Платонов - один из них: наш Вячеслав Алексеевич Андерсен. Сказочнику Платонову в прагматический, торгашеский век приходится очень и очень несладко. Увы, но на игровых подиумах торжествует бескрылая мудрость: "Игра забывается, результат остается".
Все - в зеркале вечности! - обстоит как раз наоборот: все результаты забываются, жизнь исчезает, а игра - остается. В виде сказки, мифа, легенды - самых долгоживущих на свете форм памяти.
Алексей САМОЙЛОВ
