Общество
КОГДА ФОРТУНА ОТВЕРНУЛАСЬ
24 октября
"Сей день есть один из знаменитейших в сию кровопролитную войну..." - напишет Кутузов о сражении за Малоярославец, маленький городок, расположенный в шестидесяти верстах от Калуги. Но прелюдия к нему началась с других слов: "Иду на Калугу, и горе тому, кто встанет на моем пути!" - произнес Наполеон, не подозревая, что положил начало последнему этапу в войне. Этапу, закончившемуся для французов удручающе: из 647-тысячной армии завоевателей, вторгшихся в российские пределы, вышло едва ли более тридцати тысяч!
Но это будет несколько позднее. А пока, выступая из Москвы, император французов надеется на благоприятный исход всей кампании. Ни о каком принуждении Александра к подписанию кабальных для России договоров он, понятное дело, не помышляет. Но вот в том, что ему удастся вывести свою армию через богатые провиантом южные губернии России, он нисколько не сомневался. Но Фортуна, видимо, уже отвернулась от Бонапарта, и, как покажет дальнейшее развитие событий, ни то ни другое ему не удалось. Уже на четвертый день марша великой армии ее колонны обнаружил отряд партизан под командованием Сеславина.
К тому времени, за месяц базирования в Тарутинском лагере, русская регулярная армия успела получить подкрепления и увеличить свой состав до 120 тысяч человек. Если же считать вместе с иррегулярными частями казаков и ополченцев, то Кутузов мог уже выставить против Наполеона силы, приблизительно вдвое превосходящие то количество французов, которое месяц назад победно вступало в Первопрестольную. А разыгравшееся буквально накануне выхода великой армии из Москвы первое, после Бородина, серьезное боестолкновение двух армий, произошедшее на маленькой речушке Чернишне близ Тарутино и только чудом не уничтожившее 20-тысячный обсервационный корпус Мюрата, укрепило и моральный дух армии.
А потому, получив донесение от Сеславина, Кутузов ни минуты не сомневался, как ему дальше действовать: на перехват французам немедленно был брошен 15-тысячный авангардный корпус генерала Дохтурова. Главной задачей, поставленной фельдмаршалом перед Дохтуровым, был Малоярославец, ибо этот маленький городок на границе Московской и Калужской губерний, благодаря своему географическому положению, являлся весьма важным стратегическим пунктом - с него начиналась развилка двух дорог, одна из которых вела на юг, на Калугу, а другая на Медынь, то есть на запад.
Подойдя утром 24 (12) октября к Малоярославцу, Дохтуров обнаруживает, что ночью тот уже был занят французами, и, предприняв атаку с марша, занимает город. Но уже вскоре русских вытесняет оттуда подошедший к Малоярославцу корпус под командованием принца Евгения Богарне. Так в дальнейшем и разворачивается эта битва: в течение светового дня такое случается целых восемь (!) раз, пока подошедшая уже к вечеру 15-я итальянская дивизия генерала Пино не поставила точку в этом ожесточенном сражении: на ночь город остался за французами. Русская же армия отошла на две с половиной версты южнее.
На утро корпус Понятовского пытается прорваться на запад у Медыни, но конный отряд генерала Иловайского преграждает ему путь. И подсчитав потери (французы потеряли в Малоярославце пять тысяч человек, против трех тысяч у русских) и взвесив шансы, Наполеон, впервые в своей военной практике, отдает приказ к отступлению! По старой Смоленской дороге, ставшей для французов настоящей дорогой в ад!
Александр СЕЛИЦКИЙ
Но это будет несколько позднее. А пока, выступая из Москвы, император французов надеется на благоприятный исход всей кампании. Ни о каком принуждении Александра к подписанию кабальных для России договоров он, понятное дело, не помышляет. Но вот в том, что ему удастся вывести свою армию через богатые провиантом южные губернии России, он нисколько не сомневался. Но Фортуна, видимо, уже отвернулась от Бонапарта, и, как покажет дальнейшее развитие событий, ни то ни другое ему не удалось. Уже на четвертый день марша великой армии ее колонны обнаружил отряд партизан под командованием Сеславина.
К тому времени, за месяц базирования в Тарутинском лагере, русская регулярная армия успела получить подкрепления и увеличить свой состав до 120 тысяч человек. Если же считать вместе с иррегулярными частями казаков и ополченцев, то Кутузов мог уже выставить против Наполеона силы, приблизительно вдвое превосходящие то количество французов, которое месяц назад победно вступало в Первопрестольную. А разыгравшееся буквально накануне выхода великой армии из Москвы первое, после Бородина, серьезное боестолкновение двух армий, произошедшее на маленькой речушке Чернишне близ Тарутино и только чудом не уничтожившее 20-тысячный обсервационный корпус Мюрата, укрепило и моральный дух армии.
А потому, получив донесение от Сеславина, Кутузов ни минуты не сомневался, как ему дальше действовать: на перехват французам немедленно был брошен 15-тысячный авангардный корпус генерала Дохтурова. Главной задачей, поставленной фельдмаршалом перед Дохтуровым, был Малоярославец, ибо этот маленький городок на границе Московской и Калужской губерний, благодаря своему географическому положению, являлся весьма важным стратегическим пунктом - с него начиналась развилка двух дорог, одна из которых вела на юг, на Калугу, а другая на Медынь, то есть на запад.
Подойдя утром 24 (12) октября к Малоярославцу, Дохтуров обнаруживает, что ночью тот уже был занят французами, и, предприняв атаку с марша, занимает город. Но уже вскоре русских вытесняет оттуда подошедший к Малоярославцу корпус под командованием принца Евгения Богарне. Так в дальнейшем и разворачивается эта битва: в течение светового дня такое случается целых восемь (!) раз, пока подошедшая уже к вечеру 15-я итальянская дивизия генерала Пино не поставила точку в этом ожесточенном сражении: на ночь город остался за французами. Русская же армия отошла на две с половиной версты южнее.
На утро корпус Понятовского пытается прорваться на запад у Медыни, но конный отряд генерала Иловайского преграждает ему путь. И подсчитав потери (французы потеряли в Малоярославце пять тысяч человек, против трех тысяч у русских) и взвесив шансы, Наполеон, впервые в своей военной практике, отдает приказ к отступлению! По старой Смоленской дороге, ставшей для французов настоящей дорогой в ад!
Александр СЕЛИЦКИЙ
