Общество
ОКТЯБРЬСКИЙ ПЕРЕВОРОТ ГЛАЗАМИ ОБЫВАТЕЛЯ
05 ноября
ВЛАСТИ НЕ ВЕРИЛИ В ВЫСТУПЛЕНИЕ БОЛЬШЕВИКОВ
Как выясняется, грядущее выступление большевиков вовсе не было тайной: Петроград будоражили слухи о восстании, назначенном большевиками будто бы на 20 октября.
"Что на руку немцам, то на руку большевикам, - писал "Петроградский листок". - Троцкий публично разработал план погрома. Коллонтай публично дала обещание, в казармах и среди рабочих идет агитация, Троцкий доказал, что "красной гвардии" нужно 5000 винтовок. Так будет или не будет выступление? Пожалуй, что и не будет. Оно обречено на неудачу. Нет сил, нет лозунга, и слишком очевидны низменнейшие побуждения, которых замаскировать решительно нечем".
Однако столичные обыватели были в панике. "В банковских учреждениях народ толпится с утра до вечера. Одни берут свои сбережения, опасаясь, что - чем черт не шутит! - с переходом власти в руки большевиков частные накопления могут быть конфискованы, - сообщал 19 октября "Петроградский листок". - Другие, наоборот, несут вынутое снова в банки, боясь грабежей". Во многих учреждениях служащие потребовали выдачи жалования не 20-го, а 19 октября, ссылаясь на то, что в день выступления большевиков вообще будет опасно ходить по улицам, а тем более носить с собой деньги.
Власти убеждали жителей, что оснований для паники нет - ситуация под полным контролем. Городской голова грозил голодом, а с фронта поступали воззвания, в которых говорилось, что всякое выступление теперь - удар в спину, и будет выгодно только немцам.
Не верил в выступление большевиков и начальник петроградской милиции. По его словам, граждане могут быть совершенно спокойны - ведь меры для подавления возможных беспорядков приняты: "Все милиционеры сейчас вооружены уже с ног до головы. Они снабжены прекрасными револьверами, винтовками и достаточным количеством патронов". А главнокомандующий округом полковник Полковников пообещал, что в случае надобности будут немедленно вызваны войска, которые сумеют подавить беспорядки.
Но граждане уже мало верили властям и начинали вооружаться сами. В домах организовывались дружины для охраны. Поскольку все оружейные магазины были закрыты, оружие можно было приобрести только по объявлениям: за браунинг требовали от 300 до 350 рублей, за наган или кольт - не меньше пятисот рублей. Некоторые гражданские комитеты срочно послали телеграммы тульским и екатеринбургским оружейным фабрикантам, чтобы они срочно прислали револьверы какой угодно системы, но те ответили отказом - "за неимением в наличности". Поэтому домовые дружины были вынуждены вооружаться на манер пугачевских бунтовщиков - охотничьими ружьями, саблями, кинжалами, кастетами и даже нагайками.
На улицах столицы было неспокойно. Средь бела дня на Невском грабители набрасывались на "буржуев" и экспроприировали деньги, часы и ценности. Хулиганы нападали на милиционеров. Домовладельцы срочно принимали меры, чтобы превратить свои дома в крепости: ставили новые замки и запоры, а потому на Апраксином дворе, где торговали замками, в эти дни было не протолкнуться. Нарасхват были монтеры, которые ставили сигнализацию. За день работы они требовали ни много ни мало - 30 рублей.
"ПРАВИТЕЛЬСТВО - БЕЗ СРЕДСТВ, СТРАНА - БЕЗ ПРОМЫШЛЕННОСТИ"
"Выступления большевиков не будет", - заверяли петроградские газеты 19 октября. Но прошло пять дней, и оно стало уже свершившимся фактом. "Мятеж большевиков" - с такой передовицей вышел 24 октября "Петроградский листок". "В Гостином дворе весь день было мало публики, - писали газеты на следующий день. - Торговцы обнаруживали крайнее волнение. Слухов о поголовном грабеже масса. Кое-кто из торговцев успел припрятать драгоценности. Стук закрывающихся витрин одного из магазинов послужил сигналом к повальному прекращению торговли. Скоро Гостиный двор вымер". К 9 часам вечера 24 октября Невский проспект представлял собой пустыню. "Мрачный, зловещий, тонущий во мгле. Редкие, суетливо спешащие прохожие, еще более редкие экипажи. Потушены все они у магазинов, в домах лишь кое-где освещенные окна"...
"26 октября, четверг. Выступления большевиков дают первые плоды. Не вышли газеты, масса служащего народа, в особенности женщины, не явились на службу, боясь улицы. В торговле предметами первой необходимости по вольным ценам сильный скачок вверх", - сообщал "Петроградский листок". Тысячи горожан перешли на "сухомятку и чай". Подача электрического света сокращена, что заставило горожан запасаться керосином. Этим сразу же воспользовались торговцы, взвинтившие цены на керосин. К газетчикам выстроились небывалые очереди, "вышли только социалистические газеты, их разбирают нарасхват".
Начавшийся юнкерский мятеж и артиллерийская канонада на улицах Петрограда снова загнали жителей в дома. "На рынках ничего, кроме овощей, поднявшихся в цене на 30 процентов. В рыбных и гастрономических магазинах неслыханное мародерство. У табачных магазинов длиннейшие хвосты... Из дачных мест Царскосельского уезда повальное бегство в Петроград".
В особенно тяжелом положении оказались пенсионеры: еще с 26 октября было закрыто Главное казначейство, поэтому пенсию получить было нельзя, а закладывать нечего, потому что все, что можно было, уже заложено в дни дороговизны. Только 2 ноября после восьмидневного перерыва открылись сберегательные кассы, к каждой выстроился хвост получающих свои сбережения.
В ноябре "Петроградский листок" предрекал большевистской власти скорый конец. "Несколько недель власти большевиков - гибель многих миллионов граждан от холода и голода. Ведь правительство большевиков без средств, страна - без промышленности и торговли"...
Cергей ГЛЕЗЕРОВ
Как выясняется, грядущее выступление большевиков вовсе не было тайной: Петроград будоражили слухи о восстании, назначенном большевиками будто бы на 20 октября.
"Что на руку немцам, то на руку большевикам, - писал "Петроградский листок". - Троцкий публично разработал план погрома. Коллонтай публично дала обещание, в казармах и среди рабочих идет агитация, Троцкий доказал, что "красной гвардии" нужно 5000 винтовок. Так будет или не будет выступление? Пожалуй, что и не будет. Оно обречено на неудачу. Нет сил, нет лозунга, и слишком очевидны низменнейшие побуждения, которых замаскировать решительно нечем".
Однако столичные обыватели были в панике. "В банковских учреждениях народ толпится с утра до вечера. Одни берут свои сбережения, опасаясь, что - чем черт не шутит! - с переходом власти в руки большевиков частные накопления могут быть конфискованы, - сообщал 19 октября "Петроградский листок". - Другие, наоборот, несут вынутое снова в банки, боясь грабежей". Во многих учреждениях служащие потребовали выдачи жалования не 20-го, а 19 октября, ссылаясь на то, что в день выступления большевиков вообще будет опасно ходить по улицам, а тем более носить с собой деньги.
Власти убеждали жителей, что оснований для паники нет - ситуация под полным контролем. Городской голова грозил голодом, а с фронта поступали воззвания, в которых говорилось, что всякое выступление теперь - удар в спину, и будет выгодно только немцам.
Не верил в выступление большевиков и начальник петроградской милиции. По его словам, граждане могут быть совершенно спокойны - ведь меры для подавления возможных беспорядков приняты: "Все милиционеры сейчас вооружены уже с ног до головы. Они снабжены прекрасными револьверами, винтовками и достаточным количеством патронов". А главнокомандующий округом полковник Полковников пообещал, что в случае надобности будут немедленно вызваны войска, которые сумеют подавить беспорядки.
Но граждане уже мало верили властям и начинали вооружаться сами. В домах организовывались дружины для охраны. Поскольку все оружейные магазины были закрыты, оружие можно было приобрести только по объявлениям: за браунинг требовали от 300 до 350 рублей, за наган или кольт - не меньше пятисот рублей. Некоторые гражданские комитеты срочно послали телеграммы тульским и екатеринбургским оружейным фабрикантам, чтобы они срочно прислали револьверы какой угодно системы, но те ответили отказом - "за неимением в наличности". Поэтому домовые дружины были вынуждены вооружаться на манер пугачевских бунтовщиков - охотничьими ружьями, саблями, кинжалами, кастетами и даже нагайками.
На улицах столицы было неспокойно. Средь бела дня на Невском грабители набрасывались на "буржуев" и экспроприировали деньги, часы и ценности. Хулиганы нападали на милиционеров. Домовладельцы срочно принимали меры, чтобы превратить свои дома в крепости: ставили новые замки и запоры, а потому на Апраксином дворе, где торговали замками, в эти дни было не протолкнуться. Нарасхват были монтеры, которые ставили сигнализацию. За день работы они требовали ни много ни мало - 30 рублей.
"ПРАВИТЕЛЬСТВО - БЕЗ СРЕДСТВ, СТРАНА - БЕЗ ПРОМЫШЛЕННОСТИ"
"Выступления большевиков не будет", - заверяли петроградские газеты 19 октября. Но прошло пять дней, и оно стало уже свершившимся фактом. "Мятеж большевиков" - с такой передовицей вышел 24 октября "Петроградский листок". "В Гостином дворе весь день было мало публики, - писали газеты на следующий день. - Торговцы обнаруживали крайнее волнение. Слухов о поголовном грабеже масса. Кое-кто из торговцев успел припрятать драгоценности. Стук закрывающихся витрин одного из магазинов послужил сигналом к повальному прекращению торговли. Скоро Гостиный двор вымер". К 9 часам вечера 24 октября Невский проспект представлял собой пустыню. "Мрачный, зловещий, тонущий во мгле. Редкие, суетливо спешащие прохожие, еще более редкие экипажи. Потушены все они у магазинов, в домах лишь кое-где освещенные окна"...
"26 октября, четверг. Выступления большевиков дают первые плоды. Не вышли газеты, масса служащего народа, в особенности женщины, не явились на службу, боясь улицы. В торговле предметами первой необходимости по вольным ценам сильный скачок вверх", - сообщал "Петроградский листок". Тысячи горожан перешли на "сухомятку и чай". Подача электрического света сокращена, что заставило горожан запасаться керосином. Этим сразу же воспользовались торговцы, взвинтившие цены на керосин. К газетчикам выстроились небывалые очереди, "вышли только социалистические газеты, их разбирают нарасхват".
Начавшийся юнкерский мятеж и артиллерийская канонада на улицах Петрограда снова загнали жителей в дома. "На рынках ничего, кроме овощей, поднявшихся в цене на 30 процентов. В рыбных и гастрономических магазинах неслыханное мародерство. У табачных магазинов длиннейшие хвосты... Из дачных мест Царскосельского уезда повальное бегство в Петроград".
В особенно тяжелом положении оказались пенсионеры: еще с 26 октября было закрыто Главное казначейство, поэтому пенсию получить было нельзя, а закладывать нечего, потому что все, что можно было, уже заложено в дни дороговизны. Только 2 ноября после восьмидневного перерыва открылись сберегательные кассы, к каждой выстроился хвост получающих свои сбережения.
В ноябре "Петроградский листок" предрекал большевистской власти скорый конец. "Несколько недель власти большевиков - гибель многих миллионов граждан от холода и голода. Ведь правительство большевиков без средств, страна - без промышленности и торговли"...
Cергей ГЛЕЗЕРОВ
