Общество
О ТОМ, КАК МОЖНО ПОТЕРПЕТЬ ПОБЕДУ
04 декабря
СТРАШНОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
Если говорить словами генерала Сегюра, то после Малоярославца "остановилось завоевание мира, и началось великое крушение нашего счастья". Отступление по старой Смоленской дороге стало для французов сплошным бедствием. Роли поменялись: Бонапарт всячески избегал сражений и быстро уходил на запад, а русская армия преследовала его, двигаясь параллельным маршем по новой Калужской дороге, что позволяло предотвратить возможный прорыв французов в богатые провиантом южные губернии. Сам Кутузов противника атаковать не стремился - он берег солдат, считая, что голод и зима лучше всяких битв довершат разгром Великой армии.
И предположения полководца оправдались. Смоленская дорога, по воспоминаниям генерала Д. П. Неверовского, представляла собой "выжженную пустыню, где даже кошки нельзя было сыскать". А любые попытки французских фуражиров свернуть с нее в поисках провианта на корню пресекались рыскавшими вокруг отрядами казаков и партизан.
После сражения под Вязьмой, где вступивший наконец в дело 25-тысячный авангард главных русских сил нанес поражение четырем французским корпусам общей численностью 37 тысяч человек, на наполеоновскую армию обрушился и еще один страшный враг - холод. Температура упала сразу же до 18 0С, и отступление французов превратилось в настоящую катастрофу. Начался массовый падеж лошадей, кавалерия и побросавшая пушки артиллерия превращались в пехоту, а падшие от бескормицы животные становились пищей для измученных голодом солдат. Но если бы только это... Еще до подхода остатков Великой армии к Смоленску голод принял столь ужасающие размеры, что французы, по рассказам русских очевидцев, случалось, "жарили и ели трупы своих товарищей"...
Когда же, разграбив оставшиеся в Смоленске склады, французы двинулись дальше, то у селения Красное на них обрушивается очередной удар главных русских сил - в сражении, длившемся целых три дня, французы потеряли шесть тысяч человек убитыми, а 26 тысяч попали в плен. И право же, плен явился для них тогда избавлением - пленных по крайней мере накормили и обогрели. А вот тем их товарищам, которым удалось вырваться из сражения, за которое впоследствии Кутузов получит титул князя Смоленского, немилостивая судьба продолжала подкидывать свои страшные сюрпризы. И когда 24 (12) ноября остатки Великой армии подошли наконец к Березине, то ранняя морозная зима (средний температурный уровень ее был на 5-8 0C ниже обычного) вдруг сменилась оттепелью, и река шириной около ста метров вскрылась! Единственный мост оказался уже взорван - русские действовали по заранее разработанному плану.
ЛОВУШКА, КОТОРАЯ
НЕ СРАБОТАЛА
Согласно этому плану, доставленному Кутузову из Петербурга еще за два месяца до Березины, французы должны были попасть в окружение и быть "истреблены до последнего" соединенными усилиями войск Кутузова, Дунайской армией адмирала Чичагова и корпусом генерала Витгенштейна. Витгенштейн спешил и, судя по всему, успевал преградить путь французам с севера. А Чичагову уже 21 (9) ноября удалось занять ключевой пункт на Березине - город Борисов. Таким образом, кольцо окружения с юга замкнулось, и противник, можно было бы сказать, оказался в ловушке.
Если бы не одно обстоятельство: ни сам Кутузов, ни главные силы русских так и не прибыли с восточного направления к месту, предписанному планом (!), - они продолжают двигаться к Минску по новой Калужской дороге и переправятся позднее через Березину в 53 верстах южнее того места, где развернутся основные события. Почему же опытный полководец столь явно манкирует планом, "спущенным" ему из Петербурга?
Большинство отечественных историков считает, что Кутузов попросту берег своих солдат, не желая мучить их форсированным маршем: к моменту, когда на Березине разворачиваются основные события, главные русские силы все еще находятся на удалении трех дневных переходов. А тех 110 тысяч, которые были у Чичагова и Витгенштейна, и так вполне должно было хватить, чтобы наголову разбить Наполеона с его 75-80 тысячами. Тем более что боеспособными из них оставалась едва ли половина - гвардия да фланговые корпуса маршалов Виктора и Сен-Сира. Остальные же представляли собой полностью деморализованных "шаромыжников" - это презрительное производное от расхожего французского mon cher ami - "дорогой мой" (так оголодавшие солдаты некогда Великой армии обращались за подаянием к русским крестьянам) именно с тех самых пор навсегда прижилось в русском языке.
(Окончание следует)
Александр СЕЛИЦКИЙ
Если говорить словами генерала Сегюра, то после Малоярославца "остановилось завоевание мира, и началось великое крушение нашего счастья". Отступление по старой Смоленской дороге стало для французов сплошным бедствием. Роли поменялись: Бонапарт всячески избегал сражений и быстро уходил на запад, а русская армия преследовала его, двигаясь параллельным маршем по новой Калужской дороге, что позволяло предотвратить возможный прорыв французов в богатые провиантом южные губернии. Сам Кутузов противника атаковать не стремился - он берег солдат, считая, что голод и зима лучше всяких битв довершат разгром Великой армии.
И предположения полководца оправдались. Смоленская дорога, по воспоминаниям генерала Д. П. Неверовского, представляла собой "выжженную пустыню, где даже кошки нельзя было сыскать". А любые попытки французских фуражиров свернуть с нее в поисках провианта на корню пресекались рыскавшими вокруг отрядами казаков и партизан.
После сражения под Вязьмой, где вступивший наконец в дело 25-тысячный авангард главных русских сил нанес поражение четырем французским корпусам общей численностью 37 тысяч человек, на наполеоновскую армию обрушился и еще один страшный враг - холод. Температура упала сразу же до 18 0С, и отступление французов превратилось в настоящую катастрофу. Начался массовый падеж лошадей, кавалерия и побросавшая пушки артиллерия превращались в пехоту, а падшие от бескормицы животные становились пищей для измученных голодом солдат. Но если бы только это... Еще до подхода остатков Великой армии к Смоленску голод принял столь ужасающие размеры, что французы, по рассказам русских очевидцев, случалось, "жарили и ели трупы своих товарищей"...
Когда же, разграбив оставшиеся в Смоленске склады, французы двинулись дальше, то у селения Красное на них обрушивается очередной удар главных русских сил - в сражении, длившемся целых три дня, французы потеряли шесть тысяч человек убитыми, а 26 тысяч попали в плен. И право же, плен явился для них тогда избавлением - пленных по крайней мере накормили и обогрели. А вот тем их товарищам, которым удалось вырваться из сражения, за которое впоследствии Кутузов получит титул князя Смоленского, немилостивая судьба продолжала подкидывать свои страшные сюрпризы. И когда 24 (12) ноября остатки Великой армии подошли наконец к Березине, то ранняя морозная зима (средний температурный уровень ее был на 5-8 0C ниже обычного) вдруг сменилась оттепелью, и река шириной около ста метров вскрылась! Единственный мост оказался уже взорван - русские действовали по заранее разработанному плану.
ЛОВУШКА, КОТОРАЯ
НЕ СРАБОТАЛА
Согласно этому плану, доставленному Кутузову из Петербурга еще за два месяца до Березины, французы должны были попасть в окружение и быть "истреблены до последнего" соединенными усилиями войск Кутузова, Дунайской армией адмирала Чичагова и корпусом генерала Витгенштейна. Витгенштейн спешил и, судя по всему, успевал преградить путь французам с севера. А Чичагову уже 21 (9) ноября удалось занять ключевой пункт на Березине - город Борисов. Таким образом, кольцо окружения с юга замкнулось, и противник, можно было бы сказать, оказался в ловушке.
Если бы не одно обстоятельство: ни сам Кутузов, ни главные силы русских так и не прибыли с восточного направления к месту, предписанному планом (!), - они продолжают двигаться к Минску по новой Калужской дороге и переправятся позднее через Березину в 53 верстах южнее того места, где развернутся основные события. Почему же опытный полководец столь явно манкирует планом, "спущенным" ему из Петербурга?
Большинство отечественных историков считает, что Кутузов попросту берег своих солдат, не желая мучить их форсированным маршем: к моменту, когда на Березине разворачиваются основные события, главные русские силы все еще находятся на удалении трех дневных переходов. А тех 110 тысяч, которые были у Чичагова и Витгенштейна, и так вполне должно было хватить, чтобы наголову разбить Наполеона с его 75-80 тысячами. Тем более что боеспособными из них оставалась едва ли половина - гвардия да фланговые корпуса маршалов Виктора и Сен-Сира. Остальные же представляли собой полностью деморализованных "шаромыжников" - это презрительное производное от расхожего французского mon cher ami - "дорогой мой" (так оголодавшие солдаты некогда Великой армии обращались за подаянием к русским крестьянам) именно с тех самых пор навсегда прижилось в русском языке.
(Окончание следует)
Александр СЕЛИЦКИЙ
