Общество
ПОЧТИ РОЖДЕСТВЕНСКАЯ ИСТОРИЯ
10 января
БЕСПРИЗОРНИК
Несмотря на то что родился Андрюша Латыпов во Всеволожском районе, практически все детство прошло в Петербурге, у Московского вокзала. Там обитала его мать - наркоманка, которая всегда таскала мальчишку с собой. У него появился свой круг знакомых - таких же беспризорников, с такими же непутевыми мамашами. С начала 1990-х годов домом для Дрона, как его прозвали друзья, стала улица. Образ жизни соответствующий: клей "Момент", мелкое воровство да попрошайничество. Андрею было 11 лет, когда он вместе с другом заночевал в заброшенной машине во дворе на улице Марата. Кто-то (неизвестные так и остались безнаказанными) поджег машину. Андрею удалось выбраться из пламени. Пытаясь вытащить друга, он сам горел, как факел, но спасти его подростку не удалось. Когда Дрона доставили в ожоговое отделение 1-й городской детской больницы, оказалось, что ребенок получил ожоги III-IV степени головы, лица, предплечий, живота, руки практически полностью были сожжены... Диагноз - 25-процентный глубокий ожог пламенем, ожог верхних дыхательных путей, шок. Смотреть на милого, симпатичного парнишку было просто больно - практически скальпированная голова, впалые глаза, у которых нет ни ресниц, ни бровей, бездействующие кисти рук. Заведующий ожоговым отделением Александр Григорьев, спасший в нашем городе не одну детскую жизнь, за полгода, которые Андрей провел на больничной койке, сделал для него все возможное. Только и накануне выписки после полученных ожогов рот Дрона открывался с большим трудом, в искалеченных руках мальчик не мог держать даже ложку.
Из больницы Андрюшу забирала мать в один из трезвых промежутков жизни. Но самоотверженности материнства ей хватило ненадолго - через три дня она снова села на иглу, а Андрей оказался в своем прежнем подвале с прежними друзьями. Внешнее уродство Дрона друзей не оттолкнуло, наоборот, как раз они-то и заботились о нем лучше матери, даже кормили с ложки. Почти год прожил Андрей с еще не зажившими окончательно ранами в подвале, в обществе токсов, таких же, как и он сам. Социальные работники Петербургского общества защиты детей нашли его в отделении милиции. У парня была высокая температура. В 3-й детской инфекционной больнице поставили диагноз: пневмония.
Пока он лежал в больнице, Сергей Бодров-мл. и Александр Любимов рассказали о его несчастьях и необходимости дальнейшего лечения после ожогов в передаче "Взгляд". И нашелся человек, который решил помочь ребенку. Им оказался прибывший из Ставропольского края на лечение в военный госпиталь Сергей Данильченко - майор ВДВ, уроженец Кронштадта, из семьи военных моряков. С оформлением опекунства, как у нас водится, начались проблемы, майору надо было уезжать, но руководителю Петербургского общества защиты детей Василию Середе, принимавшему самое активное участие в судьбе Андрея, удалось достучаться до высоких инстанций. В Ставрополь Сергей Данильченко уехал вместе с Андрюшей.
СЫН ПОЛКА
В Ставрополе Андрея официально зачислили в дивизию ВДВ, поставили на довольствие. 12-летний мальчишка ходил в настоящей форме десантника, ездил на танке, учился в школе с детьми военных. Сын полка был любимчиком военнослужащих. Но где взять деньги на продолжение лечения, не знал никто. Василий Середа искал деньги в Петербурге, обращался во всевозможные благотворительные общества и консульства. И желающие помочь Дрону нашлись. Петра Видиш - представитель немецкой благотворительной организации "Мост дружбы" - взялась за организацию лечения мальчишки в Германии. Майору не разрешали выезжать. Только после того, как депутат ГД Галина Старовойтова начала хлопотать об опекуне, ему оформили загранпаспорт. Лучшие врачи Германии сделали Андрею в течение 4 месяцев 6 операций, правда, удалось восстановить только одну руку: вытянули пальцы, они уже могли двигаться. После курса интенсивного лечения Андрей с Сергеем Николаевичем вернулись сначала в Петербург, а потом в Ставрополь. Тут бы в истории Дрона следовало поставить точку. Но...
КАВКАЗСКИЙ ПЛЕННИК
Через три месяца они отправились в Моздок погостить у друзей из отряда спецназа "Витязь". Электричку, в которой они ехали, захватили бандиты. Сергей Данильченко и Андрей попали в плен. Их захватили в середине апреля 1998 года. Бандиты звонили сначала в отдел опеки и попечительства Ставрополя и требовали внести пленников в список для обмена. Потом передумали. Нашли в записной книжке майора телефон Середы и позвонили ему на трубку прямо во время чтения доктором лекции в университете. Они потребовали выкуп - 500 тысяч долларов. В тот же день Василий Михайлович отправил на имя тогда министра внутренних дел Сергея Степашина письмо за подписью нескольких петербургских общественных организаций с просьбой организовать поиски заложников. Опергруппа, созданная по распоряжению министра МВД, была отправлена в Чечню через два дня. А в мае был похищен генерал Власов, обстановка в республике обострилась. Сергея Данильченко и Андрея перевозили из села в село, не задерживаясь долго на одном месте. Жили они в подвалах, днем им выдавалось полбуханки хлеба и 1 литр воды на двоих, иногда ночью выводили на прогулку. В разных селах относились к ним по-разному: в одних измывались, в других - не обращали особого внимания. Через 44 дня Сергею Николаевичу удалось бежать, он не мог взять с собой Андрея - тот был слишком слаб. Позже подросток рассказывал, как приходил в себя в сыром подвале от того, что крысы грызли его вылеченную руку...
Через три дня майор добрался до своих. Но Андрея удалось освободить только на 104-й день пребывания в плену. По действующему тогда соглашению между министерством безопасности Чечни и ФСБ чеченская сторона обязана была предпринять меры к освобождению заложников, если известно их местонахождение. В июле Андрей въехал в Грозный в багажнике легкового автомобиля. Его вытащили оттуда и, едва стоящего на ногах, подтолкнули вперед: "Иди, твои - через дорогу". Российское представительство охранялось исламским батальоном. Охранники схватили парня: "Читать и писать умеешь? Значит, шпион". На израненные руки Андрея надели наручники, повесили 14-летнего мальчика на забор и начали обстреливать из ружьев и автоматов. К счастью, это увидел представитель ФСБ.
ПАРИЖАНИН
После плена Андрей лечился в детском отделении Военно-медицинской академии. Там написал письмо маме: "Дорогая мамочка, поздравляю тебя с 8 Марта... Я лежу сейчас в больнице и вернусь к тебе после операции, которую мне будут делать за границей. Я приду к тебе, когда у меня будет нормальное лицо. Я надеюсь, что ты меня узнаешь". Ответа он не получил, и в больницу проведать сына мать не пришла. После лечения и курса реабилитации в санатории в Ушково Сергей Николаевич с Андреем уехали на лечение во Францию. Снова помогли Бодров-мл. и Любимов - обратились в торговое представительство РФ во Французской Республике к Виктору Ярошенко. Он и заведующий консульством российского посольства во Франции Андрей Катушев сумели организовать лечение Латыпова. Деньги собирала российская диаспора и фирма "Ив Роше". С конца 1998 года до середины 2000-го Андрей перенес несколько операций на лице, шее, груди, животе, ему восстановили обе руки. Но срок пребывания ребенка и опекуна в этой стране летом заканчивался. Решение продлить пребывание подростка во Франции и продолжить лечение принимал верховный суд Франции. Он позволил продолжить лечение, "поскольку иначе можно нанести непоправимый ущерб психике и физическому здоровью ребенка". Кроме того, суд решил, что Андрей нуждается в специальной эмоциональной поддержке, и перевел его на попечение службы социальной помощи детям Парижа.
Уже два года бывший питерский беспризорник живет в приюте в предместье Парижа и лечится за счет французского правительства. Осваивает профессию садовода-цветовода, бегло говорит по-французски, дружит с 15 воспитанниками приюта. Очень переживал за исход выборов в республике: "Если выберут Ли Пена, мне хана".
В приюте можно находиться до 21 года. Андрей спокоен - все должно быть хорошо. Только нужно перенести еще далеко не одну операцию.
Неизвестно, как сложится судьба Андрея Латыпова, мальчишки, обгоревшего в старом петербургском дворе на улице Марата, когда ему исполнится 21 год. Вернется ли он домой, к опекуну, или останется во Франции и получит квартиру с большой белой кухней. Когда к нему приезжают люди, принявшие участие в его судьбе, его безресничные глаза блестят. Он оказался удивительно благодарным парнем - помнит и благодарен всем, кто помогал ему, дважды пережившему смерть: доктора Василия Середу, который сначала подкармливал его на улице с благотворительной миссией, а потом сделал все, чтобы вытащить подростка из плена; врачу Александру Григорьеву, который спас его; Сергею Бодрову-мл. и Александру Любимову, разославшим видеорассказы о несчастном ребенке тем, кто согласился помочь беспризорному мальчишке; Ирине Ушаковой, директору ЗАО "Юпитер" - в сущности, постороннему человеку, которая навещала его в больнице и из ВМА забрала на время к себе домой; Виктору Ярошенко и Андрею Катушеву и, конечно, опекуну Сергею Данильченко... Андрею повезло так, как не повезло, пожалуй, ни одному городскому сироте, пусть даже с менее трагичной судьбой, - ему встретились неравнодушные и хорошие люди. Он и из Франции поддерживает с ними связь.
Когда Андрея выписали из ВМА, на Невском проспекте он вдруг натянул шапку почти на нос. "Что случилось?" - забеспокоился его спутник. "Там мамка пошла. Не хочу, чтобы она меня узнала".
Ирина БАГЛИКОВА
Несмотря на то что родился Андрюша Латыпов во Всеволожском районе, практически все детство прошло в Петербурге, у Московского вокзала. Там обитала его мать - наркоманка, которая всегда таскала мальчишку с собой. У него появился свой круг знакомых - таких же беспризорников, с такими же непутевыми мамашами. С начала 1990-х годов домом для Дрона, как его прозвали друзья, стала улица. Образ жизни соответствующий: клей "Момент", мелкое воровство да попрошайничество. Андрею было 11 лет, когда он вместе с другом заночевал в заброшенной машине во дворе на улице Марата. Кто-то (неизвестные так и остались безнаказанными) поджег машину. Андрею удалось выбраться из пламени. Пытаясь вытащить друга, он сам горел, как факел, но спасти его подростку не удалось. Когда Дрона доставили в ожоговое отделение 1-й городской детской больницы, оказалось, что ребенок получил ожоги III-IV степени головы, лица, предплечий, живота, руки практически полностью были сожжены... Диагноз - 25-процентный глубокий ожог пламенем, ожог верхних дыхательных путей, шок. Смотреть на милого, симпатичного парнишку было просто больно - практически скальпированная голова, впалые глаза, у которых нет ни ресниц, ни бровей, бездействующие кисти рук. Заведующий ожоговым отделением Александр Григорьев, спасший в нашем городе не одну детскую жизнь, за полгода, которые Андрей провел на больничной койке, сделал для него все возможное. Только и накануне выписки после полученных ожогов рот Дрона открывался с большим трудом, в искалеченных руках мальчик не мог держать даже ложку.
Из больницы Андрюшу забирала мать в один из трезвых промежутков жизни. Но самоотверженности материнства ей хватило ненадолго - через три дня она снова села на иглу, а Андрей оказался в своем прежнем подвале с прежними друзьями. Внешнее уродство Дрона друзей не оттолкнуло, наоборот, как раз они-то и заботились о нем лучше матери, даже кормили с ложки. Почти год прожил Андрей с еще не зажившими окончательно ранами в подвале, в обществе токсов, таких же, как и он сам. Социальные работники Петербургского общества защиты детей нашли его в отделении милиции. У парня была высокая температура. В 3-й детской инфекционной больнице поставили диагноз: пневмония.
Пока он лежал в больнице, Сергей Бодров-мл. и Александр Любимов рассказали о его несчастьях и необходимости дальнейшего лечения после ожогов в передаче "Взгляд". И нашелся человек, который решил помочь ребенку. Им оказался прибывший из Ставропольского края на лечение в военный госпиталь Сергей Данильченко - майор ВДВ, уроженец Кронштадта, из семьи военных моряков. С оформлением опекунства, как у нас водится, начались проблемы, майору надо было уезжать, но руководителю Петербургского общества защиты детей Василию Середе, принимавшему самое активное участие в судьбе Андрея, удалось достучаться до высоких инстанций. В Ставрополь Сергей Данильченко уехал вместе с Андрюшей.
СЫН ПОЛКА
В Ставрополе Андрея официально зачислили в дивизию ВДВ, поставили на довольствие. 12-летний мальчишка ходил в настоящей форме десантника, ездил на танке, учился в школе с детьми военных. Сын полка был любимчиком военнослужащих. Но где взять деньги на продолжение лечения, не знал никто. Василий Середа искал деньги в Петербурге, обращался во всевозможные благотворительные общества и консульства. И желающие помочь Дрону нашлись. Петра Видиш - представитель немецкой благотворительной организации "Мост дружбы" - взялась за организацию лечения мальчишки в Германии. Майору не разрешали выезжать. Только после того, как депутат ГД Галина Старовойтова начала хлопотать об опекуне, ему оформили загранпаспорт. Лучшие врачи Германии сделали Андрею в течение 4 месяцев 6 операций, правда, удалось восстановить только одну руку: вытянули пальцы, они уже могли двигаться. После курса интенсивного лечения Андрей с Сергеем Николаевичем вернулись сначала в Петербург, а потом в Ставрополь. Тут бы в истории Дрона следовало поставить точку. Но...
КАВКАЗСКИЙ ПЛЕННИК
Через три месяца они отправились в Моздок погостить у друзей из отряда спецназа "Витязь". Электричку, в которой они ехали, захватили бандиты. Сергей Данильченко и Андрей попали в плен. Их захватили в середине апреля 1998 года. Бандиты звонили сначала в отдел опеки и попечительства Ставрополя и требовали внести пленников в список для обмена. Потом передумали. Нашли в записной книжке майора телефон Середы и позвонили ему на трубку прямо во время чтения доктором лекции в университете. Они потребовали выкуп - 500 тысяч долларов. В тот же день Василий Михайлович отправил на имя тогда министра внутренних дел Сергея Степашина письмо за подписью нескольких петербургских общественных организаций с просьбой организовать поиски заложников. Опергруппа, созданная по распоряжению министра МВД, была отправлена в Чечню через два дня. А в мае был похищен генерал Власов, обстановка в республике обострилась. Сергея Данильченко и Андрея перевозили из села в село, не задерживаясь долго на одном месте. Жили они в подвалах, днем им выдавалось полбуханки хлеба и 1 литр воды на двоих, иногда ночью выводили на прогулку. В разных селах относились к ним по-разному: в одних измывались, в других - не обращали особого внимания. Через 44 дня Сергею Николаевичу удалось бежать, он не мог взять с собой Андрея - тот был слишком слаб. Позже подросток рассказывал, как приходил в себя в сыром подвале от того, что крысы грызли его вылеченную руку...
Через три дня майор добрался до своих. Но Андрея удалось освободить только на 104-й день пребывания в плену. По действующему тогда соглашению между министерством безопасности Чечни и ФСБ чеченская сторона обязана была предпринять меры к освобождению заложников, если известно их местонахождение. В июле Андрей въехал в Грозный в багажнике легкового автомобиля. Его вытащили оттуда и, едва стоящего на ногах, подтолкнули вперед: "Иди, твои - через дорогу". Российское представительство охранялось исламским батальоном. Охранники схватили парня: "Читать и писать умеешь? Значит, шпион". На израненные руки Андрея надели наручники, повесили 14-летнего мальчика на забор и начали обстреливать из ружьев и автоматов. К счастью, это увидел представитель ФСБ.
ПАРИЖАНИН
После плена Андрей лечился в детском отделении Военно-медицинской академии. Там написал письмо маме: "Дорогая мамочка, поздравляю тебя с 8 Марта... Я лежу сейчас в больнице и вернусь к тебе после операции, которую мне будут делать за границей. Я приду к тебе, когда у меня будет нормальное лицо. Я надеюсь, что ты меня узнаешь". Ответа он не получил, и в больницу проведать сына мать не пришла. После лечения и курса реабилитации в санатории в Ушково Сергей Николаевич с Андреем уехали на лечение во Францию. Снова помогли Бодров-мл. и Любимов - обратились в торговое представительство РФ во Французской Республике к Виктору Ярошенко. Он и заведующий консульством российского посольства во Франции Андрей Катушев сумели организовать лечение Латыпова. Деньги собирала российская диаспора и фирма "Ив Роше". С конца 1998 года до середины 2000-го Андрей перенес несколько операций на лице, шее, груди, животе, ему восстановили обе руки. Но срок пребывания ребенка и опекуна в этой стране летом заканчивался. Решение продлить пребывание подростка во Франции и продолжить лечение принимал верховный суд Франции. Он позволил продолжить лечение, "поскольку иначе можно нанести непоправимый ущерб психике и физическому здоровью ребенка". Кроме того, суд решил, что Андрей нуждается в специальной эмоциональной поддержке, и перевел его на попечение службы социальной помощи детям Парижа.
Уже два года бывший питерский беспризорник живет в приюте в предместье Парижа и лечится за счет французского правительства. Осваивает профессию садовода-цветовода, бегло говорит по-французски, дружит с 15 воспитанниками приюта. Очень переживал за исход выборов в республике: "Если выберут Ли Пена, мне хана".
В приюте можно находиться до 21 года. Андрей спокоен - все должно быть хорошо. Только нужно перенести еще далеко не одну операцию.
Неизвестно, как сложится судьба Андрея Латыпова, мальчишки, обгоревшего в старом петербургском дворе на улице Марата, когда ему исполнится 21 год. Вернется ли он домой, к опекуну, или останется во Франции и получит квартиру с большой белой кухней. Когда к нему приезжают люди, принявшие участие в его судьбе, его безресничные глаза блестят. Он оказался удивительно благодарным парнем - помнит и благодарен всем, кто помогал ему, дважды пережившему смерть: доктора Василия Середу, который сначала подкармливал его на улице с благотворительной миссией, а потом сделал все, чтобы вытащить подростка из плена; врачу Александру Григорьеву, который спас его; Сергею Бодрову-мл. и Александру Любимову, разославшим видеорассказы о несчастном ребенке тем, кто согласился помочь беспризорному мальчишке; Ирине Ушаковой, директору ЗАО "Юпитер" - в сущности, постороннему человеку, которая навещала его в больнице и из ВМА забрала на время к себе домой; Виктору Ярошенко и Андрею Катушеву и, конечно, опекуну Сергею Данильченко... Андрею повезло так, как не повезло, пожалуй, ни одному городскому сироте, пусть даже с менее трагичной судьбой, - ему встретились неравнодушные и хорошие люди. Он и из Франции поддерживает с ними связь.
Когда Андрея выписали из ВМА, на Невском проспекте он вдруг натянул шапку почти на нос. "Что случилось?" - забеспокоился его спутник. "Там мамка пошла. Не хочу, чтобы она меня узнала".
Ирина БАГЛИКОВА
