Общество
ПЕРВЫЙ И ЕДИНСТВЕННЫЙ МЭР ГОРОДА
19 февраля
Так случилось, что первым в моей жизни журналистским материалом стало интервью с Анатолием Александровичем Собчаком (я, как и многие мои коллеги, до эпохи перемен была человеком вполне мирной гражданской профессии).
...По весне 1991 года братскую Белоруссию сотрясали мощнейшие рабочие забастовки. Стали заводы, рабочие сотнями выходили на железную дорогу и садились на рельсы, останавливая поезда. Многотысячные демонстрации с плакатами: "Место для КПСС - на Чернобыльской АЭС!", "Даешь достойную плату за труд!". И тогдашний премьер БССР Кебич заявил, что во всем виноваты не власти и не директора белорусских заводов, а "ветер дует из Питера", где "всякие Собчаки воду мутят". И белорусские друзья из независимой газеты попросили меня связаться с Анатолием Собчаком и попросить у него комментарий по поводу этого заявления. Мы встретились в Мариинском дворце, а на следующий день Белоруссия прочла: "Если у властей нет аргументов в разговоре со своим народом, они используют танки..." Это было до 19 августа, до путча...
Боже мой, сколько лет прошло. И каких лет. Политика в обывательском трепе окончательно приобрела эпитет "грязная", дескать, и взятки гладки, и приходится мириться. А в начале 90-х, помню, меня буквально с пристрастием допрашивали знакомые - научные работники, художники, врачи, инженеры, квалифицированные рабочие - то есть люди из тех категорий, которые принято называть "цветом города": "Что происходит? Что за грызня? Кто настраивает против Собчака?" С одной стороны, это можно было бы счесть наивной интеллигентской любовью к признанному демократическому лидеру - ведь безумно сложны были коллизии, связанные с последним Ленсоветом и так далее. Единожды забравшись в уголок политической кухни города и страны, можно было с высокомерным видом рассуждать: "Вы там простые интеллигенты, не знаете всех нюансов, создали себе кумира..." А прошло время - и стало ясно, что петербуржцы, настоящие петербуржцы, цвет города, в своем интуитивном чувстве были умнее и дальновиднее, чем политиканы-нувориши...
Ошибки? Да. Не могло обойтись без ошибок в то десятилетие. Управлять городом и страной специально не учили в гарвардах. Но представьте себе сейчас: еды в городе от силы на несколько недель. Полки магазинов пусты. И многократно обруганная кампания гуманитарной помощи, со всеми ее издержками и злоупотреблениями, спасла если не от голодной смерти, то от авитаминоза и белкового голодания тысячи семей. А кто знал, как создавать биржи труда? Формировать систему управления городской недвижимостью? В ВПШ этому тоже не учили. А в гарвардах, я думаю, у человека, которому бы поручили научную разработку всех этих вещей в условиях постсоветского пространства, крыша бы поехала навеки. Так что без ошибок было невозможно.
В последней своей книге Анатолий Александрович признавался в очень интимной вещи: в том, как он понял - как трудно сохранить себя во власти. Не свой пост во властной структуре, а себя, свое "я". Суета, невозможность спокойно пообщаться с человеком и уделить ему должное внимание... Ему было очень тяжело в отличие от многих нынешних, перед кем подобные моральные проблемы и близко не стоят. Его предавали и обманывали. Его ненавидели. Слишком многим и по сей день он - как кость в горле. И тот образ Петербурга, который он старался "продвигать" в мире, - тоже. Потому что в том Петербурге, о котором мечтал Анатолий Собчак, по определению не может быть места серости, тусклости, провинциальной ограниченности и местечковой корыстной хитрости...
Светлана ГАВРИЛИНА
...По весне 1991 года братскую Белоруссию сотрясали мощнейшие рабочие забастовки. Стали заводы, рабочие сотнями выходили на железную дорогу и садились на рельсы, останавливая поезда. Многотысячные демонстрации с плакатами: "Место для КПСС - на Чернобыльской АЭС!", "Даешь достойную плату за труд!". И тогдашний премьер БССР Кебич заявил, что во всем виноваты не власти и не директора белорусских заводов, а "ветер дует из Питера", где "всякие Собчаки воду мутят". И белорусские друзья из независимой газеты попросили меня связаться с Анатолием Собчаком и попросить у него комментарий по поводу этого заявления. Мы встретились в Мариинском дворце, а на следующий день Белоруссия прочла: "Если у властей нет аргументов в разговоре со своим народом, они используют танки..." Это было до 19 августа, до путча...
Боже мой, сколько лет прошло. И каких лет. Политика в обывательском трепе окончательно приобрела эпитет "грязная", дескать, и взятки гладки, и приходится мириться. А в начале 90-х, помню, меня буквально с пристрастием допрашивали знакомые - научные работники, художники, врачи, инженеры, квалифицированные рабочие - то есть люди из тех категорий, которые принято называть "цветом города": "Что происходит? Что за грызня? Кто настраивает против Собчака?" С одной стороны, это можно было бы счесть наивной интеллигентской любовью к признанному демократическому лидеру - ведь безумно сложны были коллизии, связанные с последним Ленсоветом и так далее. Единожды забравшись в уголок политической кухни города и страны, можно было с высокомерным видом рассуждать: "Вы там простые интеллигенты, не знаете всех нюансов, создали себе кумира..." А прошло время - и стало ясно, что петербуржцы, настоящие петербуржцы, цвет города, в своем интуитивном чувстве были умнее и дальновиднее, чем политиканы-нувориши...
Ошибки? Да. Не могло обойтись без ошибок в то десятилетие. Управлять городом и страной специально не учили в гарвардах. Но представьте себе сейчас: еды в городе от силы на несколько недель. Полки магазинов пусты. И многократно обруганная кампания гуманитарной помощи, со всеми ее издержками и злоупотреблениями, спасла если не от голодной смерти, то от авитаминоза и белкового голодания тысячи семей. А кто знал, как создавать биржи труда? Формировать систему управления городской недвижимостью? В ВПШ этому тоже не учили. А в гарвардах, я думаю, у человека, которому бы поручили научную разработку всех этих вещей в условиях постсоветского пространства, крыша бы поехала навеки. Так что без ошибок было невозможно.
В последней своей книге Анатолий Александрович признавался в очень интимной вещи: в том, как он понял - как трудно сохранить себя во власти. Не свой пост во властной структуре, а себя, свое "я". Суета, невозможность спокойно пообщаться с человеком и уделить ему должное внимание... Ему было очень тяжело в отличие от многих нынешних, перед кем подобные моральные проблемы и близко не стоят. Его предавали и обманывали. Его ненавидели. Слишком многим и по сей день он - как кость в горле. И тот образ Петербурга, который он старался "продвигать" в мире, - тоже. Потому что в том Петербурге, о котором мечтал Анатолий Собчак, по определению не может быть места серости, тусклости, провинциальной ограниченности и местечковой корыстной хитрости...
Светлана ГАВРИЛИНА
