Общество
ПОСЛЕВКУСИЕ ПРАЗДНИКА
11 мартa
Моя дочка пришла из школы в этот предпраздничный весенний день расстроенная и без цветов. Нет, учителям, конечно, дарили. Родительские комитеты старались кто во что горазд. Девочкам в других классах тоже дарили - мимозы, открыточки, конфетки. А нашим - ничего. Я бы тоже расстроилась, будь мне десять лет. Это сейчас я, скажем так, не вполне понимаю и совершенно не люблю этот Международный женский день. Он кажется мне пошлым и натянутым. День Сурка - и тот веселее...
Нет, я понимаю все про товарища Клару Цеткин, и про революционный женский отряд, и про текстильщиц, которые маршировали по улицам Нью-Йорка и требовали заботы, внимания и денег, и про удовольствие всяких международных женщин быть традиционно отмеченными за отличные успехи и прилежное поведение. Не все женщины - и уж тем более практически никто из девочек-пятиклассниц - не знают полной истории этого праздника, но почти все уверены, что их должны поздравлять. Странно, но иногда даже сами женщины тоже поздравляют друг друга...
Может, постсоветским женщинам нравится, когда мужчины раз в году врут им, что они самые красивые, и напиваются по этому очередному поводу, а потом остальные 364 дня в году не обращают внимания, хуже того - обижают, унижают и даже поколачивают. И снова напиваются.
Я также понимаю про Праздник Весны, хорошее настроение, солнце и большие надежды и верю, что женщинам в силу непредсказуемости характера может нравиться, когда им вручают срезанные мертвые растения, которые постепенно вянут и сохнут сверху и начинают предательски подгнивать снизу.
Но никто не может мне вразумительно объяснить, почему в феврале несколько десятков миллионов человек в здравом уме и твердой памяти поздравляют мужчин с тем, что они - мужчины, а в марте - женщин с тем, что они женщины. Причем не требуя доказательств.
Несмотря на все эти странности, мне показалось важным, чтобы утром восьмого марта на столе в комнате моей дочери стоял букетик цветов. Я видела, как несколько дней подряд ребенок прятался и готовил мне в подарок нечто явно приятное и самодельное. Во всяком случае, на кухне в раковине регулярно оказывались баночки с разноцветной от красок водой, сушились кисточки, а входить в комнату мне строго-настрого запретили, чтобы не испортить сюрприза. Ну как тут не ответить маленькому человеку, трепетно соблюдающему традиции и желающему от души сделать тебе приятное?
Подарок у меня был заготовлен заранее. Дело было за малым. Буквально - за маленьким букетом цветов.
В любой стране мира - да что там, даже в Москве как в отдельно взятом государстве! - можно купить букет по своему вкусу и настроению. Хочешь - гигантский дорогущий букетище, демонстрирующий твою щедрость и роскошь. Хочешь - маленький скромный букетик, который дарится с нежностью и улыбкой. Ведь дорог не букет - дорого внимание. А уж как его проявить - дело вкуса каждого.
В нашем городе седьмого и восьмого марта все женщины и девушки шествуют с абсолютно одинаковыми, завернутыми в стандартный блестящий целлофан с аляповатыми бантиками букетами тюльпанов, роз и гвоздик. Или с хилыми веточками мерзлой мимозы, изрядно помятой в ящиках, в которые эту мимозу утрамбовывали, чтобы побольше влезло.
Зрелище жалкое. Все поздравленные представительницы прекрасного пола - то большинство, которое "отметили" коллеги по работе, - напоминают в своем однообразии рассыпавшийся строй солдат. Как на подбор, одинаковые. За исключением девушек в клешах, разноцветных дубленках и на шпильках, которым благоухающие корзины стоимостью боюсь предположить сколько подвезли на джипах их преуспевающие поклонники.
Поэтому я предпочитаю покупать цветы у бабушек, стоящих в переходах и около метро. Бабушки делают эти самые маленькие букетики. И возможно, даже не потому, что обладают неким вкусом, сходным с моим. Просто цветочки они продают чаще всего полевые или неброские садовые, которые и ростом невелики. Или оттого, что в пору молодости этих бабушек все дарили друг другу охапки простых цветов и пристрастие к ним, как к символу красоты и радости, у них осталось. К сожалению, бабушки торгуют цветами, выращенными на клумбах своих дач, только с мая по октябрь.
Седьмого марта я посетила по дороге домой все цветочные ларьки, попадавшиеся мне на пути. Я обращалась к продавщицам с нестандартной просьбой. "Девушка, милая, - говорила я с приветливой улыбкой, - понимаете, мне нужен маленький букетик для маленькой девочки. Вот у вас сломанные цветочки лежат сбоку, вы же их все равно выкидывать будете. Давайте из них букетик составим? Или я сама могу, почем вы мне эти коротенькие сломанные цветочки могли бы уступить?"
Продавщицы курили мне в лицо, брезгливо оглядывали и все как одна сердито хамили в ответ. "Нет, "лом" (сломанные цветки) мы не продаем. Мы потом из них эту, как ее, "кибану" делаем. Нет, маленьких букетов не делаем. Фу, зачем вам это надо! Вот букет красивый, большой, с хризантемами. Или возьмите розы. Ну возьмите тюльпан. Раз уж вам надо куст, вот кустовая гвоздика. Нет, эта ветка хризантем продается только в упаковке. Девушка, освободите место, мы вам уже все сказали. Возьмите розы. Хорошие розы, из Голландии. Высокие".
И так от ларька к ларьку. Цветочницы, как заведенные, твердили одно и тоже и раздражались. Они презирали меня за глупое желание и демонстративно улыбались мужчинам, скупавшим нечто длинное и блестящее "за много денег". Я ощущала вспышку ненависти к навязчивому советскому сервису. Не хочу я покупать то, что есть, и то, что положено!
Мне пришлось также выслушать массу приятного от продавщиц последнего на моем пути киоска, хотя я уже перестала обращать на их слова внимание. Я смирилась с тем, что придется выбрать один цветок, раз уж я не хочу букет багровых роз. Вокруг меня шумно и со вздохами презренья подметали опавшие листья и обрывки газет, с меня содрали кучу денег - предпраздничная наценка! - за несчастный нераспустившийся ирис и веточку папоротника, который завернули в мокрую газету и сунули мне, чтобы я дома сама сделала из этого свертка тот маленький, милый, симпатичный букетик, который заставил мою дочку улыбнуться рано утром восьмого марта.
Ну что делать, если девочка серьезно относится к традициям и общепринятым стереотипам. По крайней мере, у нее на столике не торчит в вазе одинокий стандартный тюльпан в банальной фольге с уродливым бантом.
Мария КИНГИСЕПП
Нет, я понимаю все про товарища Клару Цеткин, и про революционный женский отряд, и про текстильщиц, которые маршировали по улицам Нью-Йорка и требовали заботы, внимания и денег, и про удовольствие всяких международных женщин быть традиционно отмеченными за отличные успехи и прилежное поведение. Не все женщины - и уж тем более практически никто из девочек-пятиклассниц - не знают полной истории этого праздника, но почти все уверены, что их должны поздравлять. Странно, но иногда даже сами женщины тоже поздравляют друг друга...
Может, постсоветским женщинам нравится, когда мужчины раз в году врут им, что они самые красивые, и напиваются по этому очередному поводу, а потом остальные 364 дня в году не обращают внимания, хуже того - обижают, унижают и даже поколачивают. И снова напиваются.
Я также понимаю про Праздник Весны, хорошее настроение, солнце и большие надежды и верю, что женщинам в силу непредсказуемости характера может нравиться, когда им вручают срезанные мертвые растения, которые постепенно вянут и сохнут сверху и начинают предательски подгнивать снизу.
Но никто не может мне вразумительно объяснить, почему в феврале несколько десятков миллионов человек в здравом уме и твердой памяти поздравляют мужчин с тем, что они - мужчины, а в марте - женщин с тем, что они женщины. Причем не требуя доказательств.
Несмотря на все эти странности, мне показалось важным, чтобы утром восьмого марта на столе в комнате моей дочери стоял букетик цветов. Я видела, как несколько дней подряд ребенок прятался и готовил мне в подарок нечто явно приятное и самодельное. Во всяком случае, на кухне в раковине регулярно оказывались баночки с разноцветной от красок водой, сушились кисточки, а входить в комнату мне строго-настрого запретили, чтобы не испортить сюрприза. Ну как тут не ответить маленькому человеку, трепетно соблюдающему традиции и желающему от души сделать тебе приятное?
Подарок у меня был заготовлен заранее. Дело было за малым. Буквально - за маленьким букетом цветов.
В любой стране мира - да что там, даже в Москве как в отдельно взятом государстве! - можно купить букет по своему вкусу и настроению. Хочешь - гигантский дорогущий букетище, демонстрирующий твою щедрость и роскошь. Хочешь - маленький скромный букетик, который дарится с нежностью и улыбкой. Ведь дорог не букет - дорого внимание. А уж как его проявить - дело вкуса каждого.
В нашем городе седьмого и восьмого марта все женщины и девушки шествуют с абсолютно одинаковыми, завернутыми в стандартный блестящий целлофан с аляповатыми бантиками букетами тюльпанов, роз и гвоздик. Или с хилыми веточками мерзлой мимозы, изрядно помятой в ящиках, в которые эту мимозу утрамбовывали, чтобы побольше влезло.
Зрелище жалкое. Все поздравленные представительницы прекрасного пола - то большинство, которое "отметили" коллеги по работе, - напоминают в своем однообразии рассыпавшийся строй солдат. Как на подбор, одинаковые. За исключением девушек в клешах, разноцветных дубленках и на шпильках, которым благоухающие корзины стоимостью боюсь предположить сколько подвезли на джипах их преуспевающие поклонники.
Поэтому я предпочитаю покупать цветы у бабушек, стоящих в переходах и около метро. Бабушки делают эти самые маленькие букетики. И возможно, даже не потому, что обладают неким вкусом, сходным с моим. Просто цветочки они продают чаще всего полевые или неброские садовые, которые и ростом невелики. Или оттого, что в пору молодости этих бабушек все дарили друг другу охапки простых цветов и пристрастие к ним, как к символу красоты и радости, у них осталось. К сожалению, бабушки торгуют цветами, выращенными на клумбах своих дач, только с мая по октябрь.
Седьмого марта я посетила по дороге домой все цветочные ларьки, попадавшиеся мне на пути. Я обращалась к продавщицам с нестандартной просьбой. "Девушка, милая, - говорила я с приветливой улыбкой, - понимаете, мне нужен маленький букетик для маленькой девочки. Вот у вас сломанные цветочки лежат сбоку, вы же их все равно выкидывать будете. Давайте из них букетик составим? Или я сама могу, почем вы мне эти коротенькие сломанные цветочки могли бы уступить?"
Продавщицы курили мне в лицо, брезгливо оглядывали и все как одна сердито хамили в ответ. "Нет, "лом" (сломанные цветки) мы не продаем. Мы потом из них эту, как ее, "кибану" делаем. Нет, маленьких букетов не делаем. Фу, зачем вам это надо! Вот букет красивый, большой, с хризантемами. Или возьмите розы. Ну возьмите тюльпан. Раз уж вам надо куст, вот кустовая гвоздика. Нет, эта ветка хризантем продается только в упаковке. Девушка, освободите место, мы вам уже все сказали. Возьмите розы. Хорошие розы, из Голландии. Высокие".
И так от ларька к ларьку. Цветочницы, как заведенные, твердили одно и тоже и раздражались. Они презирали меня за глупое желание и демонстративно улыбались мужчинам, скупавшим нечто длинное и блестящее "за много денег". Я ощущала вспышку ненависти к навязчивому советскому сервису. Не хочу я покупать то, что есть, и то, что положено!
Мне пришлось также выслушать массу приятного от продавщиц последнего на моем пути киоска, хотя я уже перестала обращать на их слова внимание. Я смирилась с тем, что придется выбрать один цветок, раз уж я не хочу букет багровых роз. Вокруг меня шумно и со вздохами презренья подметали опавшие листья и обрывки газет, с меня содрали кучу денег - предпраздничная наценка! - за несчастный нераспустившийся ирис и веточку папоротника, который завернули в мокрую газету и сунули мне, чтобы я дома сама сделала из этого свертка тот маленький, милый, симпатичный букетик, который заставил мою дочку улыбнуться рано утром восьмого марта.
Ну что делать, если девочка серьезно относится к традициям и общепринятым стереотипам. По крайней мере, у нее на столике не торчит в вазе одинокий стандартный тюльпан в банальной фольге с уродливым бантом.
Мария КИНГИСЕПП
