ВЫСОКАЯ КВАЛИФИКАЦИЯ ДУШИ

- Галина Митрофановна, откуда к вам поступают дети?
- Из роддомов, больниц, из семей. Часто - по актам из милиции.
- Как, по-вашему, почему некоторые матери, пусть даже несовершеннолетние, бросают своих детей?
- Я не могу этого понять. Животные не бросают своих детенышей, а люди... В советское время я уговаривала девочек: не бросайте, я помогу вам, до трех лет доведу. Потом за руку возьмете и в детский сад отведете. Работать можно. Сейчас у нас нет такой возможности, потому что содержание ребенка в доме должно быть обосновано. Но в этом году мы отдали много детей в биологические (то есть родные) семьи и на усыновление. Это очень хороший показатель, когда детей усыновляют. Неважно, какое усыновление - наше, международное.
- Большинство детей у вас в Доме ребенка - больные. Какие диагнозы встречаются чаще всего?
- Дети поступают с целыми букетами болезней: врожденные пороки сердца, задержки психического развития, нарушения центральной нервной системы, различные патологии, физические уродства, анемия, гипотрофия, рахит... И борьба за их жизнь идет очень серьезная. У нас есть реабилитационное отделение; массаж, физиотерапия, фитотерапия, логопед, делаем лечебные ванны - в общем, целый комплекс мер по реабилитации. И к каждому ребенку - индивидуальный подход... Но некоторые уродства и пороки мы убрать не можем. Однако, например, детей с пороком сердца мы оперируем и пытаемся отдать их на усыновление. Многие потом адекватно развиваются и живут в обществе без каких-либо отклонений.
- Какие проблемы мешают сейчас нормальной работе, требуют срочного решения?
- Проблем много. Например, с территорией. Нашей сотруднице, которая убирает двор, 80 лет сегодня исполняется. Она убирает нашу территорию уже 5 лет - изо дня в день. И в выходные. Я хочу поклониться ей в ноги! А рядом с нами наркоманский притон. И сколько я ни прошу оградить нас, выделить охрану - все бесполезно. Нам бьют стекла, мусорят, шприцы разбрасывают... Представляете, на ночь здесь остаются 8 женщин со 100 детьми. Нет даже сигнальной кнопки, потому что нет денег ее оплачивать...
- Помогают ли вам муниципальные советы, администрация района, депутаты?
- Особого внимания со стороны муниципалитета и администрации нет. Бывший депутат Законодательного собрания каждый год выделял нам пятьдесят тысяч рублей. И когда меня спрашивали, на что я их потрачу, я отвечала: на туалетную бумагу. Что такое 50 тысяч в год для такого учреждения, как наше? И за все время никто ни в какие праздники не пришел и не поздравил ни коллектив, ни детей... Правда, помогают разные организации, частные лица. Звонят, предлагают свою помощь, подарки детям делают. Спасибо им большое!
- Наверное, оказывают благотворительную помощь различные общественные организации - наши и зарубежные?
- Постоянных спонсоров у нас нет. Нам помогают в основном те, кто заинтересован в усыновлении. И иностранные семьи, и наши. Благодаря этому мы и выживаем. Посторонние люди звонят и предлагают единовременную помощь. Прошу купить пеленки, простыни, наволочки, подгузники и ползунки. Это белье стирается ежедневно. А при современной технологии обработки хлопка через три месяца оно превращается в тряпку.
- Многих беспокоит судьба наших детей за границей...
- Так говорят те люди, которые не знают проблему изнутри. До определенного возраста я должна решить юридическую судьбу ребенка и его жизнь в целом. Я иной раз задумываюсь над тем, имею ли я право отдавать ребенка за границу? А с другой стороны, имею ли я право отдавать ребенка в детский дом, чтобы он пошел по этапу, оказался в подворотне, на панели?.. Не лучше ли отдать их иностранцам?
Мы не имеем права скрывать от усыновителей информацию о ребенке. Я зачитываю на суде историю: мать наркоманка, последние уколы во время родов. Прошла все - сифилис, гепатит С, В. И это ее седьмая беременность, до которой были аборты. А иностранная пара с направлением из центра по усыновлению считает, что этот малыш - Самый лучший.
- А российские семьи...
- Знаете, как наши люди выбирают ребенка? И глаза им не нравятся, и мама наркоманка... У меня семь месяцев ходили к замечательному мальчику Володе и, в конце концов, отказались. Время ушло, и теперь его не берут. Как же так можно?!
- Тяжело расставаться с детьми?
- Первые годы, отправляя детей в детский дом, я уходила в отпуск. Я не могла видеть, как наших детей увозили. Это такое потрясение. Мы вырастили их - как своих растили. Поэтому наша задача - как можно больше детей отдавать в семьи, а не в детдома.
- В чем заключается специфика работы с проблемными детьми? Какие требования вы предъявляете к своим сотрудникам?
- Для работы с нашими детьми требуется высокая квалификация. В том числе и души... Это не просто ребенок - это больной ребенок, поэтому все нюансы должны учитываться при отборе персонала. Мы обязательно смотрим, где и кем человек работал, какой у него семейный статус. Но вообще-то для меня существует один критерий, чтобы понять хороший это или плохой работник. Самое главное - любовь к ребенку... Коллектив у нас сложился очень давно - это хорошие и грамотные люди. Я иногда смотрю на них - женщины с семьями, в возрасте, порой плохо себя чувствуют... А у них по десять наших малышей, и каждого приласкать надо. Дом наш очень чистый. При нехватке санитарок - каждый угол прибран, нет никаких запахов.
- А молодежь к вам идет на работу?
- Молодых специалистов очень мало. Особенно нам не хватает нянечек, санитарок. Их практически в доме нет. Приходят те, кто не устроился после училища. Но у нас специфика - маленькие дети. И мы сами не всегда берем молодых специалистов, потому что здесь нужен опыт - и материнский, и профессиональный. Конечно, рук не хватает - санитарок, медсестер, воспитателей, логопедов, массажистов.
- Ваша работа требует регулярного повышения квалификации сотрудников. Поддерживаете ли вы отношения с соответствующими организациями, институтами, медицинскими учреждениями?
- Мы постоянно консультируемся с Педиатрической академией. Дважды в год проводим полное обследование детей. 71-я поликлиника предоставляет нам свое оборудование и лаборатории, чтобы мы могли точно поставить диагноз. Существует городская комиссия, в нее входят главные специалисты города: психиатры, невропатологи, генетики, педиатры, которые смотрят детей первоначально и повторно - при освидетельствовании. Часто нас приглашают в Институт раннего вмешательства и на научно-практические конференции. Если нам что-то непонятно, мы везем ребенка на консультацию в тот или иной институт. Договариваемся положить в больницу для полного обследования.
- Как вы лично пришли к решению работать с детьми, да еще в таком сложном учреждении?
- Меня два года уговаривали занять место главврача Дома ребенка, когда я еще была заведующей поликлиникой. Этот дом был одним из худших в городе. Наш районный педиатр - замечательная женщина, Ярошенко Зоя Анатольевна - привела меня посмотреть его. И когда я увидела серую массу этих стриженых головок, которые прятались за няню, я сказала себе: "Если не я, то кто?" Вот уже 22 года я главный врач этого дома. Раньше он был расположен на улице Шверника. Здание находилось в аварийном состоянии, поэтому в 1986 году нас перевели сюда. Здесь было типовое здание яслей-сада. Вскоре наш дом стал одним из лучших в городе. И по сей день он считается таковым. Я поставила себе задачу: создать хорошие условия и детям, и коллективу. Когда к нам приходят люди и говорят, что у нас дом - действительно дом, а не учреждение - это самая большая похвала.
- Как ваша семья относится к работе, которая отнимает столько сил и времени?
- В моей семье все медики. Муж - проректор Санитарно-гигиенической академии. Старший сын окончил Военно-медицинскую академию. Они уважают и понимают то, что я делаю. И ни разу не упрекнули меня в том, что я постоянно пропадаю на работе. Муж как специалист оказывает мне помощь, рассказывая о новых медицинских разработках, научных конференциях.
(В продолжение интервью на глазах у Галины Митрофановны не раз появлялись слезы.)