Культура
БРОДВЕЙ В ЭРМИТАЖЕ
26 мартa
Прежде всего следует отметить, что состоявшаяся премьера - персональный успех Андрея Петрова. Мюзикл со всей очевидностью показал, что композитор может с одинаковой легкостью добиваться успеха в любых жанрах. Впрочем, это успех не только Андрея Петрова, но и его дочери, Ольги Петровой, известного петербургского композитора, чье "свежее ухо" (по выражению ее отца) "помогло ей привнести в музыку... немало нового, свежего и позволило благополучно завершить ее".
Если же посмотреть на эрмитажную постановку шире, то налицо попытка решения существенной проблемы. Как известно, России в 90-е годы со стороны мирового сообщества было предложено преодолеть свою изоляцию во всех сферах, в том числе музыкальной. И мюзикл Captain‘s Daughter находится в ряду подобных попыток. Правда, в либретто "Капитанской дочки" пришлось пожертвовать столь многим, что оно вовсе потеряло свои оригинальные черты. Пьеса разбита на два действия и 24 эпизода, связанных между собою краткими объяснениями Маши на русском языке, выступающей и в роли рассказчика (в спектакле Эрмитажного театра Машу играет наша бывшая соотечественница Виолетта Замбетти). Очевидно, что эти разъяснения переведены с английского и потому звучат примерно так: "Отец Гринева думал, что разрешит все проблемы войной. Но он не мог подумать, что война уже за углом". Жаль, что для представления в России не предусмотрены какие-нибудь другие сопроводительные тексты, взятые, к примеру, из оригинала "Капитанской дочки".
Поскольку мюзикл Captain‘s Daughter (либретто Адель Аронхайм) рассчитан на американского зрителя, режиссеру Полу Канделу, как кажется, уже не составляло труда поставить его таким образом, чтобы американские актеры чувствовали себя как рыбы в воде (предположим, что так должен выглядеть настоящий бродвейский мюзикл). В этом смысле наиболее характерный персонаж - императрица Екатерина. Ее исполнительница Кристиан Тисдейл запоминается своей доходчивой, чтобы не сказать, агрессивной подачей текста и вокала. В том же ряду можно назвать и исполнителя роли Пугачева Дэвида Бенуа, выразительно воплотившего на сцене образ какого-то универсального разбойника. Временами почему-то вспоминается еще и "Сибирский цирюльник" Никиты Михалкова. Не потому ли, что меры художественной правды этих двух произведений близки?
Премьерный показ прошел для, так сказать, избраннной среды: в публике были замечены директор Пушкинского Дома Н. Н. Скатов, директор Пушкинского центра В. Э. Рецептер, директор Академической капеллы Е. Е. Колчин и другие важные персоны. Избранная публика была настроена благожелательно, американские гости смеялись остроумным американским joke, встречающимся через нужные интервалы в тексте Daughter.
Трудно строить какие-то прогнозы относительно судьбы нового мюзикла. Наверное, у него будет успех. И все же что-то мешает безмятежному восприятию новой русской комической оперы, чем и является все еще не ставший родным для нашей сцены жанр мюзикла.
Павел ДМИТРИЕВ
Если же посмотреть на эрмитажную постановку шире, то налицо попытка решения существенной проблемы. Как известно, России в 90-е годы со стороны мирового сообщества было предложено преодолеть свою изоляцию во всех сферах, в том числе музыкальной. И мюзикл Captain‘s Daughter находится в ряду подобных попыток. Правда, в либретто "Капитанской дочки" пришлось пожертвовать столь многим, что оно вовсе потеряло свои оригинальные черты. Пьеса разбита на два действия и 24 эпизода, связанных между собою краткими объяснениями Маши на русском языке, выступающей и в роли рассказчика (в спектакле Эрмитажного театра Машу играет наша бывшая соотечественница Виолетта Замбетти). Очевидно, что эти разъяснения переведены с английского и потому звучат примерно так: "Отец Гринева думал, что разрешит все проблемы войной. Но он не мог подумать, что война уже за углом". Жаль, что для представления в России не предусмотрены какие-нибудь другие сопроводительные тексты, взятые, к примеру, из оригинала "Капитанской дочки".
Поскольку мюзикл Captain‘s Daughter (либретто Адель Аронхайм) рассчитан на американского зрителя, режиссеру Полу Канделу, как кажется, уже не составляло труда поставить его таким образом, чтобы американские актеры чувствовали себя как рыбы в воде (предположим, что так должен выглядеть настоящий бродвейский мюзикл). В этом смысле наиболее характерный персонаж - императрица Екатерина. Ее исполнительница Кристиан Тисдейл запоминается своей доходчивой, чтобы не сказать, агрессивной подачей текста и вокала. В том же ряду можно назвать и исполнителя роли Пугачева Дэвида Бенуа, выразительно воплотившего на сцене образ какого-то универсального разбойника. Временами почему-то вспоминается еще и "Сибирский цирюльник" Никиты Михалкова. Не потому ли, что меры художественной правды этих двух произведений близки?
Премьерный показ прошел для, так сказать, избраннной среды: в публике были замечены директор Пушкинского Дома Н. Н. Скатов, директор Пушкинского центра В. Э. Рецептер, директор Академической капеллы Е. Е. Колчин и другие важные персоны. Избранная публика была настроена благожелательно, американские гости смеялись остроумным американским joke, встречающимся через нужные интервалы в тексте Daughter.
Трудно строить какие-то прогнозы относительно судьбы нового мюзикла. Наверное, у него будет успех. И все же что-то мешает безмятежному восприятию новой русской комической оперы, чем и является все еще не ставший родным для нашей сцены жанр мюзикла.
Павел ДМИТРИЕВ
