КАЖДОМУ СВОЙ АД

Подземное царство грешников в представлении Адольфа Шапиро и Харикова удивительно многообразно. Можно найти следы античности: матушка Кураж и ее дети, подобно древнегреческим актерам, передвигаются на котурнах: что ж, они герои вечной трагедии человечества. С античностью соседствует стилистика деревенского лоскутного одеяла. В музыке Александра Пантыкина, Марианны Мягковой и костюмах ощутимы восточные мотивы. Собственно, все персонажи брехтовской драмы-притчи - кочевники по дорогам войны (как татары, скифы, Бог знает кто еще). И дыбом стоящая копна седеющих волос делает Кураж (Розу Хайруллину) похожей на шамана. Она и шаманит, пока "колдовство" не оборачивается против нее.
В первых сценах преисподняя - веселое место, балаган пополам с кабаре. Фантастические существа в сюрреалистических одеждах с размалеванными личинами разыгрывают "кумедию", и главная героиня с накладными шерстяными грудями озорно подмигивает зрителям, пока дурачит вербовщиков своими байками. Исторический антураж создается "восковыми" фигурами солдат, военачальников, священников. Но в финале восковые фигуры валяются на земле в нелепых позах, залитые кровью или краской, - уже не смешно.
"Мамаша Кураж" всегда рассматривалась как предостережение аполитичным людям, которые надеются, что мировые катаклизмы обойдут их стороной. Главное, свою выгоду соблюсти. В этом смысле пьеса Брехта суперсовременна. Шапиро мог бы поставить актуальный сатирический спектакль. Но получилась трагикомедия. Каждый получает свой ад: Кураж, названная гиеной войны, и ее дочь, отдавшая жизнь за жителей чужого города; сын Кураж-мародер и сын, сберегающий полковую кассу. Кружение зрителей балагана обретает еще один смысл - мы все участники игры в рулетку. Не угадаешь, кому что выпадет, кому какое несчастье. Никого не хочется обличать и поучать. "Я справлюсь одна", - говорит осиротевшая Кураж и впрягается в повозку. Тягловая лошадь истории встряхивает головой и смотрит в зал незрячими безумными глазами.
Евгений СОКОЛИНСКИЙ