Северо-Запад
ОБЫКНОВЕННОЕ ЧУДО ЛЕДОВОГО ПОХОДА
24 апреля
Весной 1918 года на главной базе Балтийского флота в Гельсингфорсе царила анархия. Воинские звания были упразднены, еще не пущенные "в расход" кадровые офицеры полностью отстранены от командования, а Совет комиссаров флота проводил время в политических дискуссиях. Очень немногие из матросов хотели доказать свою преданность революции и вступали в ряды финской Красной гвардии, ведущей ожесточенные бои против белых отрядов Карла Густава Маннергейма. Что же касается остальных "братишек", то они либо митинговали, либо торговали казенным имуществом. Казалось, что флот как боевое соединение прекратил свое существование.
Видимо, к этому мнению склонялись и большевики: еще в декабре 1917 года ленинское правительство передало красным финнам 1 линкор и 3 крейсера. Судьба остальных кораблей выглядела смутной, особенно в свете сепаратного мира с Германией (3 марта 1918 года).
И все же были попытки спасти остатки флота. В тексте Брестского договора оговаривалось, что все военные суда, находившиеся на территориях, оккупируемых Германией, оставались русской собственностью и имели право беспрепятственно перейти в русские порты.
6 марта 1918 года Совет комиссаров Балтийского флота составил, наконец, план перехода из Гельсингфорса в Кронштадт. Задача была нелегкая, поскольку идти кораблям предстояло через ледовые поля (толщина льда доходила до 75 см) и торосы высотой до 5 метров.
Для руководства требовалось привлечь специалистов, имевших хоть какой-то опыт управления боевыми кораблями. "Братишкам" пришлось поневоле идти на сотрудничество с "драконами", и вскоре, помимо Совета комиссаров, был создан Совет флагманов, состоявший из бывших офицеров.
Несмотря на отмену чинов и командирских должностей, был учрежден пост начальника морских сил (наморси) Балтийского моря, который занял герой Моонзундского сражения контр-адмирал Алексей Владимирович Развозов. Он был сторонником Учредительного собрания, но сомневаться в его патриотизме не приходилось: на предложение гельсингфорских банкиров продать несколько кораблей Финляндии Алексей Владимирович ответил возмущенным отказом.
И вот 17 марта первый отряд кораблей (4 линкора, 3 крейсера, ледоколы "Ермак" и "Волынец") благополучно достиг Кронштадта. Правда, в Петрограде бывший контр-адмирал поссорился с заместителем Троцкого Ф. Раскольниковым и уже 20 марта лишился должности наморси. Время "красного террора" еще не пришло, и Алексей Владимирович отделался суточным арестом и увольнением с флота.
Среди трех возможных кандидатов на его место (бывшие контр-адмиралы С. В. Зарубаев и А. П. Зеленой, бывший капитан 1-го ранга А. М. Щастный) большевики отдали предпочтение самому молодому, Алексею Михайловичу Щастному. Именно он и стал главным героем "Ледового похода".
Стоявшая перед Щастным задача по выводу второго и третьего отрядов кораблей осложнилась потерей двух ледоколов. 20 марта командир ледокола "Тармо" вместе с несколькими офицерами захватил судно и объявил его собственностью независимой Финляндии. 29 марта аналогичным образом был захвачен "Волынец". Взамен из Кронштадта вышел другой ледокол - "Ермак". Однако он был атакован мятежным "Тармо" и после небольшой перестрелки вернулся обратно.
Между тем осложнилась ситуация в Гельсингфорсе. 4 апреля на полуострове Ханко (Гангут) высадился германский экспедиционный корпус генерала фон дер Гольца. С другой стороны к Гельсингфорсу приближались войска Маннергейма. Судьба красных финнов была решена.
Помимо русских судов в Гельсингфорсе находился еще и дивизион из 7 английских подводных лодок. Принимать их в Кронштадте не собирались, добраться же до Британии не представлялось возможным. По сути, недавние союзники попросту "подставили" англичан, и командиру дивизиона коммодору Хортону пришлось отдать приказ об уничтожении субмарин.
5 апреля из Гельсингфорса вышел второй отряд под командованием С. В. Зарубаева (2 линкора, 2 крейсера и 2 подлодки). Путь ему прокладывали три малых ледокола, которые по мощности не могли соперничать с "Тармо" и "Волынцем", но с задачей справились. На полпути к ним присоединился вышедший навстречу из Кронштадта ледокол "Ермак", охраняемый на случай нападения белофиннов крейсером "Рюрик".
Однако еще до того, как эта эскадра пришла в Кронштадт (10 апреля), Троцкий получил телеграмму о том, что третий отряд не может выступить из Гельсингфорса из-за неукомплектованных экипажей. Проблема разрешилась почти чудесным образом. Посланные из Петрограда 500 моряков фантастическим образом проехали через занятую белофиннами территорию.
7-12 апреля третий отряд вышел из Гельсингфорса пятью эшелонами (45 эсминцев, 3 миноносца, 10 подлодок, 5 минных заградителей, 6 тральщиков, 11 сторожевых кораблей, 81 вспомогательное судно).
Последний, пятый эшелон во главе с наморси Щастным покинул Гельсингфорс, когда в городе шли уличные бои. Балтийцы могли дать по белым несколько залпов, но не стали этого делать. Причина подобной сдержанности объяснилась тем, что по разным причинам (технические неисправности, нехватка моряков) из порта не смогли выйти 37 военных кораблей, 10 госпитальных и 38 коммерческих судов.
Вступившие в Гельсингфорс немцы, в строгом соответствии с условиями Брестского договора, не стали захватывать военные корабли и даже взяли их под охрану. Участь коммерческих судов была иной. Белофинны объявили их своей собственностью, а моряков высадили на берег, даже не разрешив забрать личные вещи. Кое-кто из заподозренных в сочувствии большевизму был арестован и даже расстрелян на месте. В Финляндии начинался "белый террор"...
Гражданская война в Суоми полыхала вплоть до конца мая 1918 года. Все это время из Финляндии в Россию уходили остатки Балтийского флота.
Даже советские историки называли эту операцию "чудом". В ней, действительно, много если не чудесного, то труднообъяснимого. Дезорганизованные и расколотые по классовому признаку экипажи смогли объединиться для спасения флота. Поход сопровождался массой погодных, технических, организационных и политических трудностей. Не удивительно, что после прибытия в Кронштадт бывшие офицеры завоевали известную популярность. Это встревожило большевиков, которые в каждом талантливом полководце видели претендента на роль военного диктатора...
А. В. Развозов так и не вернулся на флот и два года зарабатывал себе на жизнь в ремесленной артели. В июне 1920 года после операции аппендицита он был арестован прямо в госпитале, но до суда не дожил.
А. М. Щастного арестовали почти сразу после "Ледового похода". Его обвинили в том, что он "совершая героический подвиг, тем самым создал себе популярность, намереваясь впоследствии использовать ее против Советской власти". Щастного расстреляли 22 июня 1918 года в одной из московских тюрем.
Аналогичная судьба постигла и С. В. Зарубаева, который после Щастного в течение полугода занимал пост наморси. Его казнили в Петрограде в 1921 году за участие в "контрреволюционном заговоре профессора В. Н. Таганцева" (по этому же делу проходил и поэт Николай Гумилев).
Несколько удачнее сложилась судьба А. П. Зеленого. После Развозова, Щастного и Зарубаева он также занимал пост наморси. Однако Зеленого не репрессировали. Он скончался в должности морского атташе в Финляндии.
В 1920-е годы имена подлинных героев "Ледового похода" были вычеркнуты из истории и заменены именами В. И. Ленина (все участие которого ограничивалось редкими и противоречивыми указаниями), Л. Д. Троцкого и Ф. Ф. Раскольникова. Чуть позже Троцкий и Раскольников попали в разряд "врагов народа", так что остались лишь Ленин и безымянные "революционные моряки", многие из которых, кстати, погибли в 1921 году в мятежном Кронштадте.
Дмитрий МИТЮРИН
Видимо, к этому мнению склонялись и большевики: еще в декабре 1917 года ленинское правительство передало красным финнам 1 линкор и 3 крейсера. Судьба остальных кораблей выглядела смутной, особенно в свете сепаратного мира с Германией (3 марта 1918 года).
И все же были попытки спасти остатки флота. В тексте Брестского договора оговаривалось, что все военные суда, находившиеся на территориях, оккупируемых Германией, оставались русской собственностью и имели право беспрепятственно перейти в русские порты.
6 марта 1918 года Совет комиссаров Балтийского флота составил, наконец, план перехода из Гельсингфорса в Кронштадт. Задача была нелегкая, поскольку идти кораблям предстояло через ледовые поля (толщина льда доходила до 75 см) и торосы высотой до 5 метров.
Для руководства требовалось привлечь специалистов, имевших хоть какой-то опыт управления боевыми кораблями. "Братишкам" пришлось поневоле идти на сотрудничество с "драконами", и вскоре, помимо Совета комиссаров, был создан Совет флагманов, состоявший из бывших офицеров.
Несмотря на отмену чинов и командирских должностей, был учрежден пост начальника морских сил (наморси) Балтийского моря, который занял герой Моонзундского сражения контр-адмирал Алексей Владимирович Развозов. Он был сторонником Учредительного собрания, но сомневаться в его патриотизме не приходилось: на предложение гельсингфорских банкиров продать несколько кораблей Финляндии Алексей Владимирович ответил возмущенным отказом.
И вот 17 марта первый отряд кораблей (4 линкора, 3 крейсера, ледоколы "Ермак" и "Волынец") благополучно достиг Кронштадта. Правда, в Петрограде бывший контр-адмирал поссорился с заместителем Троцкого Ф. Раскольниковым и уже 20 марта лишился должности наморси. Время "красного террора" еще не пришло, и Алексей Владимирович отделался суточным арестом и увольнением с флота.
Среди трех возможных кандидатов на его место (бывшие контр-адмиралы С. В. Зарубаев и А. П. Зеленой, бывший капитан 1-го ранга А. М. Щастный) большевики отдали предпочтение самому молодому, Алексею Михайловичу Щастному. Именно он и стал главным героем "Ледового похода".
Стоявшая перед Щастным задача по выводу второго и третьего отрядов кораблей осложнилась потерей двух ледоколов. 20 марта командир ледокола "Тармо" вместе с несколькими офицерами захватил судно и объявил его собственностью независимой Финляндии. 29 марта аналогичным образом был захвачен "Волынец". Взамен из Кронштадта вышел другой ледокол - "Ермак". Однако он был атакован мятежным "Тармо" и после небольшой перестрелки вернулся обратно.
Между тем осложнилась ситуация в Гельсингфорсе. 4 апреля на полуострове Ханко (Гангут) высадился германский экспедиционный корпус генерала фон дер Гольца. С другой стороны к Гельсингфорсу приближались войска Маннергейма. Судьба красных финнов была решена.
Помимо русских судов в Гельсингфорсе находился еще и дивизион из 7 английских подводных лодок. Принимать их в Кронштадте не собирались, добраться же до Британии не представлялось возможным. По сути, недавние союзники попросту "подставили" англичан, и командиру дивизиона коммодору Хортону пришлось отдать приказ об уничтожении субмарин.
5 апреля из Гельсингфорса вышел второй отряд под командованием С. В. Зарубаева (2 линкора, 2 крейсера и 2 подлодки). Путь ему прокладывали три малых ледокола, которые по мощности не могли соперничать с "Тармо" и "Волынцем", но с задачей справились. На полпути к ним присоединился вышедший навстречу из Кронштадта ледокол "Ермак", охраняемый на случай нападения белофиннов крейсером "Рюрик".
Однако еще до того, как эта эскадра пришла в Кронштадт (10 апреля), Троцкий получил телеграмму о том, что третий отряд не может выступить из Гельсингфорса из-за неукомплектованных экипажей. Проблема разрешилась почти чудесным образом. Посланные из Петрограда 500 моряков фантастическим образом проехали через занятую белофиннами территорию.
7-12 апреля третий отряд вышел из Гельсингфорса пятью эшелонами (45 эсминцев, 3 миноносца, 10 подлодок, 5 минных заградителей, 6 тральщиков, 11 сторожевых кораблей, 81 вспомогательное судно).
Последний, пятый эшелон во главе с наморси Щастным покинул Гельсингфорс, когда в городе шли уличные бои. Балтийцы могли дать по белым несколько залпов, но не стали этого делать. Причина подобной сдержанности объяснилась тем, что по разным причинам (технические неисправности, нехватка моряков) из порта не смогли выйти 37 военных кораблей, 10 госпитальных и 38 коммерческих судов.
Вступившие в Гельсингфорс немцы, в строгом соответствии с условиями Брестского договора, не стали захватывать военные корабли и даже взяли их под охрану. Участь коммерческих судов была иной. Белофинны объявили их своей собственностью, а моряков высадили на берег, даже не разрешив забрать личные вещи. Кое-кто из заподозренных в сочувствии большевизму был арестован и даже расстрелян на месте. В Финляндии начинался "белый террор"...
Гражданская война в Суоми полыхала вплоть до конца мая 1918 года. Все это время из Финляндии в Россию уходили остатки Балтийского флота.
Даже советские историки называли эту операцию "чудом". В ней, действительно, много если не чудесного, то труднообъяснимого. Дезорганизованные и расколотые по классовому признаку экипажи смогли объединиться для спасения флота. Поход сопровождался массой погодных, технических, организационных и политических трудностей. Не удивительно, что после прибытия в Кронштадт бывшие офицеры завоевали известную популярность. Это встревожило большевиков, которые в каждом талантливом полководце видели претендента на роль военного диктатора...
А. В. Развозов так и не вернулся на флот и два года зарабатывал себе на жизнь в ремесленной артели. В июне 1920 года после операции аппендицита он был арестован прямо в госпитале, но до суда не дожил.
А. М. Щастного арестовали почти сразу после "Ледового похода". Его обвинили в том, что он "совершая героический подвиг, тем самым создал себе популярность, намереваясь впоследствии использовать ее против Советской власти". Щастного расстреляли 22 июня 1918 года в одной из московских тюрем.
Аналогичная судьба постигла и С. В. Зарубаева, который после Щастного в течение полугода занимал пост наморси. Его казнили в Петрограде в 1921 году за участие в "контрреволюционном заговоре профессора В. Н. Таганцева" (по этому же делу проходил и поэт Николай Гумилев).
Несколько удачнее сложилась судьба А. П. Зеленого. После Развозова, Щастного и Зарубаева он также занимал пост наморси. Однако Зеленого не репрессировали. Он скончался в должности морского атташе в Финляндии.
В 1920-е годы имена подлинных героев "Ледового похода" были вычеркнуты из истории и заменены именами В. И. Ленина (все участие которого ограничивалось редкими и противоречивыми указаниями), Л. Д. Троцкого и Ф. Ф. Раскольникова. Чуть позже Троцкий и Раскольников попали в разряд "врагов народа", так что остались лишь Ленин и безымянные "революционные моряки", многие из которых, кстати, погибли в 1921 году в мятежном Кронштадте.
Дмитрий МИТЮРИН
