Северо-Запад
СТРОИТЕЛИ СВЕТЛОГО БУДУЩЕГО
21 май
Подходил к концу 1918 год. Гражданская война была в самом разгаре. И в кровавом мареве вставало виденье дивного нового мира. Многие верили - все сбудется, надо только подождать. Но находились и те, кто ждать не собирался.
К примеру, рабочие Онежского (ранее Александровского) завода: несколько человек объединились, чтобы создать сельскохозяйственную коммуну, каковая была официально зарегистрирована 19 декабря 1918 года. Назвали ее, разумеется, в честь вождя пролетариата - коммуна имени Ленина.
Из Большой советской энциклопедии:
"Сельскохозяйственная коммуна - одна из форм сельскохозяйственной производственной кооперации, возникшая в первые годы советской власти. В сельскохозяйственной коммуне обобщались все средства производства (постройки, инвентарь, скот) и землепользование. Потребление членов коммуны и бытовое обслуживание полностью базировалось на общественном хозяйстве. Распределение было уравнительное - не по труду, а по едокам. Члены коммуны не имели своего собственного подсобного хозяйства".
Начинание рабочих поддержали власти. "У всех единодушное желание прийти на помощь первой Коммуне, построенной на истинно трудовых принципах и основах трудовой Социалистической республики". (Из протокола заседания исполкома Петрозаводского городского Совета рабочих и красноармейских депутатов.)
Коммунарам была выделена земля и постройки в районе нынешней Древлянки. До революции это была усадьба архиерея. Кроме того, коммуне передали несколько коров, избыток фуража и лошадь. Постановили регулярно снабжать коммуну и продуктами питания из городской Продовольственной коллегии. Конечно, предполагалось, что впоследствии, когда коммуна наберет силы, она прокормит себя сама.
СИДЯТ ВПОТЬМАХ РАБОЧИЕ
Коммунарами стали 43 человека. Правда, из них полностью трудоспособных набралось только 26 - многие рабочие вступили в коммуну вместе со своими семьями, маленькими детьми. Кроме рабочих Онежского завода среди коммунаров были мастера Мурманской железной дороги и даже врач санитарной службы - люди, настолько далекие от крестьянского труда, что многие из них на первых порах понятия не имели, как запрячь лошадь или доить корову.
Председателем коммуны был выбран Михаил Игнатов - бывший политический комиссар караульного батальона. Распорядок дня установили напряженный: побудка в 5 (!) часов утра. С 6 до 7 часов - уборка фермы, затем с 8 до 12 - текущие работы по полеводству. Два часа на обед и отдых, и вновь работа до 10 часов вечера. Любопытно, что покинуть коммуну был не так-то просто: каждый, кто решал "выйти из коммунаров", должен был заплатить 50 рублей. Вот такая мера, чтобы предотвратить хозяйство от распада, - на энтузиазм, значит, не очень надеялись.Однако на рентабельности коммуны это не сказалось: в самом деле, ведь никакие штрафы, лозунги или призывы к идейности не могли заставить коров давать молоко, а землю - урожай. Документация и финансовая отчетность велись из рук вон плохо. Впрочем, это неудивительно - среди коммунаров было только четверо грамотных.
... И НИ КОПЕЙКИ ПРИБЫЛИ
Но даже по сохранившимся - запутанным и невнятным - отчетам можно сделать вывод: за все время существования коммуны (7 лет) ей не удалось заработать ни одной копейки. Посеянные овес, ячмень, лук, капуста, свекла и тому подобное либо вовсе не давали урожая, либо урожайность была крайне низкой. То, что удавалось собрать, шло на корм скоту. Коммуна списывала свои бесконечные неудачи то на холода, то на засуху.
Положение усугубила эвакуация: в мае 1919 года, в разгар военных действий, коммунары были переправлены в Вытегру. Принадлежавшие коммуне помещения занимали красноармейские части. За три месяца они успели окончательно разорить и без того жидкое хозяйство: поля и луга оказались вытоптаны, заборы разобраны на дрова, жилье пришло в запустение. А зимой 1921 года на коммуну свалилась новая беда - уплотнение. К коммунарам подселили все тех же красноармейцев. Вести хозяйство в таких условиях, вероятно, не смог бы и самый рачительный фермер.
Жили коммунары за счет кредитов и ссуд из Карземотдела и Губернского комитета РКП. Разумеется, ни один кредит коммуной не был возвращен. Интересен документ, относящийся к 1920 году. Губком обратился к коммуне с просьбой возвратить выданный ранее кредит на сумму 50 тысяч рублей. Коммунары ответили возмущенно: денег нет. В весьма категоричной форме коммуна запросила... еще один кредит, уже на сумму 75 тысяч рублей. И пригрозила - "промедление в отпуске необходимой ссуды нанесет непоправимый вред в деле ведения Коммунального Хозяйства" (в оригинале документа оба слова написаны именно так, с большой буквы. - Н. О.).
Ссуду поспешили выдать, как делали впоследствии еще не раз. Летом 1919 года в газете "Олонецкая коммуна" была опубликована статья. В ней коммуна имени Ленина называется прибыльным предприятием, но и осторожно описываются трудности: "До сих пор коммунары ютятся в мелких домишках, что раньше населялись архиерейской челядью - коровницами, поварами и др. Самый же дворец "его святейшества" пока остался нетронутым, в силу того что он, благодаря прежним хозяевам (!), нуждается в капитальном ремонте... Страдают коммунары от отсутствия обуви. Большинство под нынешними дождями ходят без сапог".
Тем не менее планы у коммунаров были грандиозными: "В этом (архиерейском. - Н. О.) дворце коммунары устроят себе столовую. В этом же дворце будет организован детский сад, коммунальная библиотека с читальным залом, сцена домашнего театра, предполагается с дальнейшим развитием коммуны организовать свою школу для детей и курсы для взрослых. Взамен разрушенного и изрубленного на дрова забора предполагается построить новый - изящный, радующий взгляд. В общем, коммунары полны самых лучших надежд и имеют ясное представление о том, как построить свою жизнь красиво, здорово и расчетливо".
На самом деле у коммунаров не то что обуви - нормальной теплой одежды не было. А в жилых помещениях царила грязь: их обитатели обращались в Губземотдел с просьбой прислать санитара для дезинфекции и уничтожения насекомых. В коммуне не хватало элементарного: на 46 человек - 20 чайных чашек и один железный чайник (зато имелись два портрета вождей - т. Ленина и тогда еще не попавшего в опалу т. Зиновьева). До домашних ли тут театров с библиотеками!
К НАМ ЕДЕТ РЕВИЗОР
В апреле 1924 года была создана комиссия для обследования коммуны. Выяснилось: продовольствия и фуража нет (!) совсем. Сено и солому на корм скоту коммунары вынуждены покупать "на стороне". Животные изнурены, содержатся в грязи. Чуть-чуть повезло лошадям: о них коммунары хоть немного заботятся, поскольку используют для извозного промысла. Семян тоже практически нет. Часть сельскохозяйственных угодий засеяна клевером, причем клеверное поле превращено в свалку: зимой горожане вывозят на него нечистоты. Попытки построить изгороди и заборы ни к чему не привели: "несознательные частники" их ломают. Что касается жилья коммунаров, один из деревянных домов полуразобран, недостает печки, стропил, крыши и части потолка. К этому моменту коммуну возглавлял бывший мастер Александровского завода Никита Григорьевич Калинин, отец шестерых детей. Предыдущего председателя Игнатова в 1920 году мобилизовали в армию.
Калинин признавать поражение не желал. Он до конца отстаивал коммуну. И видимо, искренне верил в то, что гибель ей не грозит. Сохранилась тетрадь, где председатель вел черновые записи (как и у остальной документации коммуны, вид у этой тетради неприглядный, а содержание сумбурное). Калинин составлял планы работы вплоть до 1932 года. И даже надеялся, что хозяйство не сегодня-завтра начнет приносить прибыль: в 1925 году, к примеру, предполагалось, что доход составит больше двух тысяч рублей.
Но "наверху" настроение наконец-то изменилось. Радужные перспективы, нарисованные председателем коммуны, на сей раз никого не убедили. 9 декабря 1925 года коммуны имени Ленина не стало.
Автор благодарит студентов Карельского филиала Северо-Западной академии госслужбы К. Никульченкова и В. Бугаенко, а также их научных руководителей М. Л. Гольденберга и И. С. Петричеву за предоставленные материалы.
Наталья ОВСЯННИКОВА
К примеру, рабочие Онежского (ранее Александровского) завода: несколько человек объединились, чтобы создать сельскохозяйственную коммуну, каковая была официально зарегистрирована 19 декабря 1918 года. Назвали ее, разумеется, в честь вождя пролетариата - коммуна имени Ленина.
Из Большой советской энциклопедии:
"Сельскохозяйственная коммуна - одна из форм сельскохозяйственной производственной кооперации, возникшая в первые годы советской власти. В сельскохозяйственной коммуне обобщались все средства производства (постройки, инвентарь, скот) и землепользование. Потребление членов коммуны и бытовое обслуживание полностью базировалось на общественном хозяйстве. Распределение было уравнительное - не по труду, а по едокам. Члены коммуны не имели своего собственного подсобного хозяйства".
Начинание рабочих поддержали власти. "У всех единодушное желание прийти на помощь первой Коммуне, построенной на истинно трудовых принципах и основах трудовой Социалистической республики". (Из протокола заседания исполкома Петрозаводского городского Совета рабочих и красноармейских депутатов.)
Коммунарам была выделена земля и постройки в районе нынешней Древлянки. До революции это была усадьба архиерея. Кроме того, коммуне передали несколько коров, избыток фуража и лошадь. Постановили регулярно снабжать коммуну и продуктами питания из городской Продовольственной коллегии. Конечно, предполагалось, что впоследствии, когда коммуна наберет силы, она прокормит себя сама.
СИДЯТ ВПОТЬМАХ РАБОЧИЕ
Коммунарами стали 43 человека. Правда, из них полностью трудоспособных набралось только 26 - многие рабочие вступили в коммуну вместе со своими семьями, маленькими детьми. Кроме рабочих Онежского завода среди коммунаров были мастера Мурманской железной дороги и даже врач санитарной службы - люди, настолько далекие от крестьянского труда, что многие из них на первых порах понятия не имели, как запрячь лошадь или доить корову.
Председателем коммуны был выбран Михаил Игнатов - бывший политический комиссар караульного батальона. Распорядок дня установили напряженный: побудка в 5 (!) часов утра. С 6 до 7 часов - уборка фермы, затем с 8 до 12 - текущие работы по полеводству. Два часа на обед и отдых, и вновь работа до 10 часов вечера. Любопытно, что покинуть коммуну был не так-то просто: каждый, кто решал "выйти из коммунаров", должен был заплатить 50 рублей. Вот такая мера, чтобы предотвратить хозяйство от распада, - на энтузиазм, значит, не очень надеялись.Однако на рентабельности коммуны это не сказалось: в самом деле, ведь никакие штрафы, лозунги или призывы к идейности не могли заставить коров давать молоко, а землю - урожай. Документация и финансовая отчетность велись из рук вон плохо. Впрочем, это неудивительно - среди коммунаров было только четверо грамотных.
... И НИ КОПЕЙКИ ПРИБЫЛИ
Но даже по сохранившимся - запутанным и невнятным - отчетам можно сделать вывод: за все время существования коммуны (7 лет) ей не удалось заработать ни одной копейки. Посеянные овес, ячмень, лук, капуста, свекла и тому подобное либо вовсе не давали урожая, либо урожайность была крайне низкой. То, что удавалось собрать, шло на корм скоту. Коммуна списывала свои бесконечные неудачи то на холода, то на засуху.
Положение усугубила эвакуация: в мае 1919 года, в разгар военных действий, коммунары были переправлены в Вытегру. Принадлежавшие коммуне помещения занимали красноармейские части. За три месяца они успели окончательно разорить и без того жидкое хозяйство: поля и луга оказались вытоптаны, заборы разобраны на дрова, жилье пришло в запустение. А зимой 1921 года на коммуну свалилась новая беда - уплотнение. К коммунарам подселили все тех же красноармейцев. Вести хозяйство в таких условиях, вероятно, не смог бы и самый рачительный фермер.
Жили коммунары за счет кредитов и ссуд из Карземотдела и Губернского комитета РКП. Разумеется, ни один кредит коммуной не был возвращен. Интересен документ, относящийся к 1920 году. Губком обратился к коммуне с просьбой возвратить выданный ранее кредит на сумму 50 тысяч рублей. Коммунары ответили возмущенно: денег нет. В весьма категоричной форме коммуна запросила... еще один кредит, уже на сумму 75 тысяч рублей. И пригрозила - "промедление в отпуске необходимой ссуды нанесет непоправимый вред в деле ведения Коммунального Хозяйства" (в оригинале документа оба слова написаны именно так, с большой буквы. - Н. О.).
Ссуду поспешили выдать, как делали впоследствии еще не раз. Летом 1919 года в газете "Олонецкая коммуна" была опубликована статья. В ней коммуна имени Ленина называется прибыльным предприятием, но и осторожно описываются трудности: "До сих пор коммунары ютятся в мелких домишках, что раньше населялись архиерейской челядью - коровницами, поварами и др. Самый же дворец "его святейшества" пока остался нетронутым, в силу того что он, благодаря прежним хозяевам (!), нуждается в капитальном ремонте... Страдают коммунары от отсутствия обуви. Большинство под нынешними дождями ходят без сапог".
Тем не менее планы у коммунаров были грандиозными: "В этом (архиерейском. - Н. О.) дворце коммунары устроят себе столовую. В этом же дворце будет организован детский сад, коммунальная библиотека с читальным залом, сцена домашнего театра, предполагается с дальнейшим развитием коммуны организовать свою школу для детей и курсы для взрослых. Взамен разрушенного и изрубленного на дрова забора предполагается построить новый - изящный, радующий взгляд. В общем, коммунары полны самых лучших надежд и имеют ясное представление о том, как построить свою жизнь красиво, здорово и расчетливо".
На самом деле у коммунаров не то что обуви - нормальной теплой одежды не было. А в жилых помещениях царила грязь: их обитатели обращались в Губземотдел с просьбой прислать санитара для дезинфекции и уничтожения насекомых. В коммуне не хватало элементарного: на 46 человек - 20 чайных чашек и один железный чайник (зато имелись два портрета вождей - т. Ленина и тогда еще не попавшего в опалу т. Зиновьева). До домашних ли тут театров с библиотеками!
К НАМ ЕДЕТ РЕВИЗОР
В апреле 1924 года была создана комиссия для обследования коммуны. Выяснилось: продовольствия и фуража нет (!) совсем. Сено и солому на корм скоту коммунары вынуждены покупать "на стороне". Животные изнурены, содержатся в грязи. Чуть-чуть повезло лошадям: о них коммунары хоть немного заботятся, поскольку используют для извозного промысла. Семян тоже практически нет. Часть сельскохозяйственных угодий засеяна клевером, причем клеверное поле превращено в свалку: зимой горожане вывозят на него нечистоты. Попытки построить изгороди и заборы ни к чему не привели: "несознательные частники" их ломают. Что касается жилья коммунаров, один из деревянных домов полуразобран, недостает печки, стропил, крыши и части потолка. К этому моменту коммуну возглавлял бывший мастер Александровского завода Никита Григорьевич Калинин, отец шестерых детей. Предыдущего председателя Игнатова в 1920 году мобилизовали в армию.
Калинин признавать поражение не желал. Он до конца отстаивал коммуну. И видимо, искренне верил в то, что гибель ей не грозит. Сохранилась тетрадь, где председатель вел черновые записи (как и у остальной документации коммуны, вид у этой тетради неприглядный, а содержание сумбурное). Калинин составлял планы работы вплоть до 1932 года. И даже надеялся, что хозяйство не сегодня-завтра начнет приносить прибыль: в 1925 году, к примеру, предполагалось, что доход составит больше двух тысяч рублей.
Но "наверху" настроение наконец-то изменилось. Радужные перспективы, нарисованные председателем коммуны, на сей раз никого не убедили. 9 декабря 1925 года коммуны имени Ленина не стало.
Автор благодарит студентов Карельского филиала Северо-Западной академии госслужбы К. Никульченкова и В. Бугаенко, а также их научных руководителей М. Л. Гольденберга и И. С. Петричеву за предоставленные материалы.
Наталья ОВСЯННИКОВА
