ЖИЗНЬ ВОПРЕКИ

Истоки поэзии - как в счастье, так и в несчастье. "Поэты счастья" в общем-то редки, если не иметь в виду представление о счастье, господствовавшее в советской литературе. "Поэтов несчастья" больше: очень для многих поэзия начинается с некой экзистенциальной травмы. Стихи тогда становятся и выражением беды, и сопротивлением ей. Поэзия может вызвать желание жить вопреки беде, вопреки судьбе. Она формирует то, что знаменитый психотерапевт Виктор Франкл назвал "ценностями отношения".
Такая "жизнь вопреки", как мне кажется, и составляет основной мотив творчества Галины Сергеевны Гампер. Звучит этот мотив и в ее последней книге, недаром в ее названии - строчка из стихотворения о библейском страдальце и бунтаре Иове. Знаменателен конец этого стихотворения:
Поверженный, в чем ты найдешь опору,
Не дав угаснуть разуму и взору?
Как устоишь?
А ты ведь устоишь.
Эта вера в то, что человек устоит вопреки жизненным обстоятельствам, - основа мирочувствования автора книги. Темы ее стихов - экзистенциальные: смысл жизни, смысл болезни и смерти. А чувства колеблются: от радости до тоски и отчаяния. Вот один из таких "стихов отчаяния":
Мир безголос и пуст.
Не спится...
а к утру
Вдруг забормочет куст,
Продрогший на ветру.
Он так же одинок
И сир, как я теперь.
Ни света, ни дорог,
Он загнан будто зверь,
В нем только дрожь и страх,
И ветки сведены.
И теплится впотьмах
Огрызочек луны.
"Мне дал Господь поведать как я стражду", - сказал когда-то Гете. Умение сказать о своей скорби в стихах - это дар, который дается немногим. И в этом даре - великое облегчение: "слова" не дают боли овладеть всем человеком, они помогают посмотреть на боль извне:
А я все убаюкивала боль,
Сама себе и лекарь и сестра.
Что ж, мучай, говорила я, изволь,
Выздоровленью не пришла пора.
Экзистенциальный поиск вывел Гампер на тему необычную для современной русской поэзии: тему жизни святого Франциска Ассизского. До Гампер о святом Франциске писал русскими стихами, кажется, только Мережковский, и было это давно: в девяностые годы позапрошлого века. Гампер написала о Франциске цикл из четырех стихотворений. Что же привлекло ее в прославленном святом, основателе ордена францисканцев? Думаю, что прежде всего радостное приятие мира, служение Богу не в скорби, а в радости. Франциск у нее "радостен, ветром нынешним гоним". Гампер подчеркивает также его "детскость": он "большой ребенок" в мире взрослых, но ребенок, который делает мир другим, будит мир от спячки:
Вот так Франциск, душою пламенея,
Явился в мир, давно привыкший спать.
Из сказанного вроде бы получается, что Гампер чужда современности, занята исключительно личными переживаниями. Но это не так. Она очень остро восприняла "исторический слом", произошедший у нас, в России: переход от "развитого социализма" к той новой исторической реальности, в которой мы ныне и пребываем.
Я родом из прочной, из обжитой клетки,
Где были безумье, и вера в основе,
А здесь на ветру,
на свободном и диком,
В потуге запеть -
только горло срываю.
Но родом она не только из этой "клетки", но и из шестидесятых годов. Шестидесятые годы были временем ее творческого становления. Многих из того поколения, из ее друзей и подруг, уже нет в живых, и она чувствует необходимость говорить от их имени:
Мы были не совсем народ,
Скорее - птицы или рощи,
Скорее - горечь или гнев,
Прорыв в абстрактную свободу.
Этому "прорыву в свободу" Гампер верна всю свою жизнь.
Сергей СТРАТАНОВСКИЙ