Культура
ОТ ЛЕНИНА ДО ПЕТРА ПЕРВОГО
29 май
- Как вы себя ощущаете в роли императора российского?
- Сама встреча с такой ролью - это подарок судьбы и главного режиссера. По-иному начинаешь смотреть на окружающий мир...
- И как вы, ваше величество, смотрите на юбилей Петербурга?
- Думаю, что Петр был бы доволен. Все-таки царь построил не самый плохой город в мире. И он хорошеет перед своим юбилеем. Идут большие реставрационные работы, что видно невооруженным глазом. Питерскую публику реставрировать не надо. Она впитала в себя лучшие традиции культуры. Она, конечно, разная. Есть в ней и люди приезжие. Кто-то из них остался на обочине интенсивной культурной жизни, не выдержав контраста с городом-музеем. А тот, кто вписался в город, стал принципиально другим человеком. Посему - и принципиально другим зрителем. Поэтому выход на суд к такому зрителю - это волнующее испытание. Волнуюсь, не скрою. Когда ты готовишься к премьере в Москве, то все вроде привычно, даже аура в родном театре. А когда выезжаешь на гастроли, то иные ситуации на сцене находят совершенно неожиданный отклик в зрительном зале.
- Например?
- Мой герой произносит в спектакле: "Господи, владыка небесный, помоги нам, дуракам православным!" Реплика звучит на "ура". А теперь представьте эту реплику в городе, построенном русским народом на костях, на крови и на каком-то замечательном одержимом вдохновении, и это обращение - "Господи! Помоги нам хотя бы в последний раз!" - вполне уместно. Ведь мы все стараемся, а у нас все никак не получается. Эта замечательная реплика, подаренная нам Григорием Гориным, автором пьесы "Шут Балакирев".
- По-моему, вы не раз обращались напрямую к публике и в кино, и в театре....
- Было это в "Том самом Мюнхгаузене", когда Марк Анатольевич придумал это обращение в финале фильма: "Улыбайтесь, господа, улыбайтесь! Серьезное выражение лица - еще не признак ума". Такие подарки не часто делают артистам автор, режиссер, судьба. Сегодня я получаю громадное удовольствие, играя Петра Первого и обращаясь в зал. Ты в этом случае играешь не конкретную эпоху, не конкретную историческую личность, а играешь ту боль, которая в нас с вами есть.
- Петра Первого играли до вас и другие актеры. Кто из них вам наиболее близок?
- Я их не оценивал. После Николая Симонова к Петру очень страшно было подступаться. Выход был только в одном. Успокаивал себя тем, что уже играл и Ленина без грима, и Николая Второго в "Цареубийце". Мы с Марком Анатольевичем решили, что не надо играть Петра Алексеевича Романова как узнаваемую историческую личность.
- А как же играть?
- Как героя сегодняшнего дня. Зачем играть ситуацию из восемнадцатого века? Любому артисту интереснее достучаться, докричаться со сцены до публики в зале.
- Известны некоторые патологические черты в государе императоре. Петр Алексеевич был человеком сильно увлекающимся. Вас это не пугало?
- Я - тоже увлекающийся человек. Сначала обложился книгами, начал впитывать информацию о моем герое. Потом понял, что надо идти другим путем. Мы отказались от следования каким-то вещам, связанным с психофизикой Петра Первого. Единственный мотив, который мы использовали в спектакле из этой сферы, - это болезнь, его припадки, происходившие порою совсем неожиданно. Я шел, что называется, от себя.
- Вы и графа Палена в фильме "Бедный,бедный Павел" так же играли?
- В этой ленфильмовской ленте мне очень хотелось сыграть Павла, но Виталий Мельников предложил графа Палена. Но это тоже не игра на создание конкретного образа. У нас сложился очень любопытный дуэт с Виктором Сухоруковым, играющим Павла Первого. Быть может, историкам он и не понравится.
- Что для вас явилось главной профессиональной школой?
- Каждый актер гордится тем местом, где он учился. Я, например, учился в Саратовском театральном училище. Но мой опыт показывает, что главный профессиональный университет начинается тогда, когда ты заканчиваешь учебное заведение. Практика показывает, что необязательно хорошо учиться, чтобы стать хорошим артистом. Мне повезло с первого дня, начиная с Саратовского драматического театра имени Карла Маркса. Мне повезло. Я очень скоро стал сниматься. И рядом со мною были такие замечательные партнеры и учителя - и Станислав Любшин, и Ролан Антонович Быков, и Алла Демидова. И Высоцкий по-своему тоже учил. В этом смысле я - счастливый человек. Счастливый в том смысле, что Господь Бог и судьба ведут меня так, что это я правильно воспринимаю.
- То есть вы учитесь у своих партнеров?
- В принципе от каждого партнера, даже если он не гениальный артист, всегда можно что-то получить и складывать к себе в копилку.
- Не могу не спросить вас о князе Мышкине. Вы все-таки играли эту роль в театре...
- Этот вопрос в связи с сериалом "Идиот"?
- И с ним тоже.
- У меня с этой ролью связан один важный момент в судьбе. Мы гастролировали в Ленинграде. Играли "Идиота" в БДТ. В антракте ко мне пришел в гримерку японец с переводчиком. И начал приглашать меня с этим спектаклем на гастроли в Японию. Оказалось, что он продюсер. Весь антракт прообщались, а позже выяснилось, что по созвучию фамилий он спутал меня со Смоктуновским. В Японию тогда не попал, но я знал, что этот же спектакль смотрел и Марк Анатольевич Захаров. Решалась моя судьба. После него меня приглашали и Товстоногов, и Владимиров, и Агамирзян. Но я ждал звонка другого режиссера. И поздно ночью Марк Захаров позвонил мне. И в скромной гостинице "Московской" мы наутро встретились. И Марк Анатольевич спросил меня: "Вы будете со мной сотрудничать?" У меня все пересохло в горле... И с этого дня мы вместе.
- Так как же Евгений Миронов-Мышкин?
- Мне кажется, что Женя сделал грандиозный шаг совсем в другую сторону от той карьеры, которая у него складывалась. Я знаю, как он работает, потому что снимался с ним в "Ревизоре". Князя Мышкина просто сыграть нельзя. Иннокентий Михайлович Смоктуновский был гений, и его гениальность на грани безумия использовал Георгий Александрович Товстоногов. Потом Смоктуновский с этой ролью так до конца жизни расстаться и не смог. Такой патологичности в Жене Миронове нет. Эта работа серьезная, но надо понять, что потом ему предстоит играть после такой человеческой и артистической высоты. Здесь для него начнутся самые серьезные испытания.
Сам знаю, как мне было тяжело после "Мюнхгаузена", после "Полетов со сне и наяву".
- Что помогло выйти из тупика?
- Работа и постоянная занятость в театре. В этом смысле без ролей никогда не сидел. Важнее было правильно выбрать ту роль, за которую потом не будет стыдно перед самим собою.
- Будет ли продолжение фильма "Влюблен по собственному желанию"?
- Какие-то соображения у Сергея Микаэляна по этому поводу есть. Он воодушевился идей и сейчас прорабатывает ее со сценаристами. Уже есть три варианта сценария. Вроде бы дважды в одну и ту же воду артист не входит. Мы обговаривали с Микаэляном идею, если она выпишется в сценарии, то посмотрим.
- Почему вы не играете в антрепризе?
- У нас планируется один спектакль в "Ленкоме", который будет играться как антрепризный. Это предложение от эстонцев и американцев. Мы попробуем сделать с Инной Михайловной Чуриковой и Александром Збруевым французскую пьесу. Мы постараемся, чтобы спектакль получился не антрепризным по внешнему виду хотя бы. Ведь на иные постановки и смотреть больно, когда стоят два стула и висит один бархатный занавес. У нас все будет настоящее. Если уж мебель из дуба, то дуб будет настоящий. Учитывая, что у меня грядет юбилей, это решение руководства театра я воспринимаю как подарок.
- Вы так критически относитесь к антрепризе?
- Сегодня только ленивый не имеет своей антрепризы, потому что такая форма организации театрального дела помогает артисту выжить. Во Франции я проработал полгода в антрепризе и знаю все ее особенности и проблемы. Ровно на следующий день после окончания контракта, как Счастливцев и Несчастливцев, разошлись по разным странам и городам. Хорошо, что наш российский театр репертуарный и у нас есть свой дом. И сознание ответственности помогает нам ощущать себя одной семьей. Хотя у нас снимаются все, но театр любят и дорожат своим присутствием в нем.
- Ваш сын Филипп не хочет снять фильм с участием отца?
- Было приятно на "Нике" получить вместе с ним награду. По-моему, это было впервые в истории нашего кино, когда отец и сын одновременно получили награду. Это было очень приятно. Ради таких мгновений стоит жить. Филипп сейчас запускается на студии "Три Т" с фильмом "Cтатский советник" по Борису Акунину. Может быть, мне у сына в фильме какой-нибудь эпизодик перепадет. Ведь сниматься там будут Никита Михалков и Олег Меньшиков.
- Как вы собираетесь праздновать свой юбилей?
- Без торжественного заседания - это абсолютно точно. Давайте не будем о грустном. Пока будем думать о премьере "Шута Балакирева" в Петербурге. Думаю, что я появлюсь в Петербурге еще и раньше в связи с премьерой фильма Виталия Мельникова. Ваш город для меня как родной. Ведь здесь, по сути дела, решилась моя актерская судьба. И здесь я сыграл многие свои роли.
Может быть, у сына в фильме мне какой-нибудь
эпизодик перепадет...
Сергей ИЛЬЧЕНКО
- Сама встреча с такой ролью - это подарок судьбы и главного режиссера. По-иному начинаешь смотреть на окружающий мир...
- И как вы, ваше величество, смотрите на юбилей Петербурга?
- Думаю, что Петр был бы доволен. Все-таки царь построил не самый плохой город в мире. И он хорошеет перед своим юбилеем. Идут большие реставрационные работы, что видно невооруженным глазом. Питерскую публику реставрировать не надо. Она впитала в себя лучшие традиции культуры. Она, конечно, разная. Есть в ней и люди приезжие. Кто-то из них остался на обочине интенсивной культурной жизни, не выдержав контраста с городом-музеем. А тот, кто вписался в город, стал принципиально другим человеком. Посему - и принципиально другим зрителем. Поэтому выход на суд к такому зрителю - это волнующее испытание. Волнуюсь, не скрою. Когда ты готовишься к премьере в Москве, то все вроде привычно, даже аура в родном театре. А когда выезжаешь на гастроли, то иные ситуации на сцене находят совершенно неожиданный отклик в зрительном зале.
- Например?
- Мой герой произносит в спектакле: "Господи, владыка небесный, помоги нам, дуракам православным!" Реплика звучит на "ура". А теперь представьте эту реплику в городе, построенном русским народом на костях, на крови и на каком-то замечательном одержимом вдохновении, и это обращение - "Господи! Помоги нам хотя бы в последний раз!" - вполне уместно. Ведь мы все стараемся, а у нас все никак не получается. Эта замечательная реплика, подаренная нам Григорием Гориным, автором пьесы "Шут Балакирев".
- По-моему, вы не раз обращались напрямую к публике и в кино, и в театре....
- Было это в "Том самом Мюнхгаузене", когда Марк Анатольевич придумал это обращение в финале фильма: "Улыбайтесь, господа, улыбайтесь! Серьезное выражение лица - еще не признак ума". Такие подарки не часто делают артистам автор, режиссер, судьба. Сегодня я получаю громадное удовольствие, играя Петра Первого и обращаясь в зал. Ты в этом случае играешь не конкретную эпоху, не конкретную историческую личность, а играешь ту боль, которая в нас с вами есть.
- Петра Первого играли до вас и другие актеры. Кто из них вам наиболее близок?
- Я их не оценивал. После Николая Симонова к Петру очень страшно было подступаться. Выход был только в одном. Успокаивал себя тем, что уже играл и Ленина без грима, и Николая Второго в "Цареубийце". Мы с Марком Анатольевичем решили, что не надо играть Петра Алексеевича Романова как узнаваемую историческую личность.
- А как же играть?
- Как героя сегодняшнего дня. Зачем играть ситуацию из восемнадцатого века? Любому артисту интереснее достучаться, докричаться со сцены до публики в зале.
- Известны некоторые патологические черты в государе императоре. Петр Алексеевич был человеком сильно увлекающимся. Вас это не пугало?
- Я - тоже увлекающийся человек. Сначала обложился книгами, начал впитывать информацию о моем герое. Потом понял, что надо идти другим путем. Мы отказались от следования каким-то вещам, связанным с психофизикой Петра Первого. Единственный мотив, который мы использовали в спектакле из этой сферы, - это болезнь, его припадки, происходившие порою совсем неожиданно. Я шел, что называется, от себя.
- Вы и графа Палена в фильме "Бедный,бедный Павел" так же играли?
- В этой ленфильмовской ленте мне очень хотелось сыграть Павла, но Виталий Мельников предложил графа Палена. Но это тоже не игра на создание конкретного образа. У нас сложился очень любопытный дуэт с Виктором Сухоруковым, играющим Павла Первого. Быть может, историкам он и не понравится.
- Что для вас явилось главной профессиональной школой?
- Каждый актер гордится тем местом, где он учился. Я, например, учился в Саратовском театральном училище. Но мой опыт показывает, что главный профессиональный университет начинается тогда, когда ты заканчиваешь учебное заведение. Практика показывает, что необязательно хорошо учиться, чтобы стать хорошим артистом. Мне повезло с первого дня, начиная с Саратовского драматического театра имени Карла Маркса. Мне повезло. Я очень скоро стал сниматься. И рядом со мною были такие замечательные партнеры и учителя - и Станислав Любшин, и Ролан Антонович Быков, и Алла Демидова. И Высоцкий по-своему тоже учил. В этом смысле я - счастливый человек. Счастливый в том смысле, что Господь Бог и судьба ведут меня так, что это я правильно воспринимаю.
- То есть вы учитесь у своих партнеров?
- В принципе от каждого партнера, даже если он не гениальный артист, всегда можно что-то получить и складывать к себе в копилку.
- Не могу не спросить вас о князе Мышкине. Вы все-таки играли эту роль в театре...
- Этот вопрос в связи с сериалом "Идиот"?
- И с ним тоже.
- У меня с этой ролью связан один важный момент в судьбе. Мы гастролировали в Ленинграде. Играли "Идиота" в БДТ. В антракте ко мне пришел в гримерку японец с переводчиком. И начал приглашать меня с этим спектаклем на гастроли в Японию. Оказалось, что он продюсер. Весь антракт прообщались, а позже выяснилось, что по созвучию фамилий он спутал меня со Смоктуновским. В Японию тогда не попал, но я знал, что этот же спектакль смотрел и Марк Анатольевич Захаров. Решалась моя судьба. После него меня приглашали и Товстоногов, и Владимиров, и Агамирзян. Но я ждал звонка другого режиссера. И поздно ночью Марк Захаров позвонил мне. И в скромной гостинице "Московской" мы наутро встретились. И Марк Анатольевич спросил меня: "Вы будете со мной сотрудничать?" У меня все пересохло в горле... И с этого дня мы вместе.
- Так как же Евгений Миронов-Мышкин?
- Мне кажется, что Женя сделал грандиозный шаг совсем в другую сторону от той карьеры, которая у него складывалась. Я знаю, как он работает, потому что снимался с ним в "Ревизоре". Князя Мышкина просто сыграть нельзя. Иннокентий Михайлович Смоктуновский был гений, и его гениальность на грани безумия использовал Георгий Александрович Товстоногов. Потом Смоктуновский с этой ролью так до конца жизни расстаться и не смог. Такой патологичности в Жене Миронове нет. Эта работа серьезная, но надо понять, что потом ему предстоит играть после такой человеческой и артистической высоты. Здесь для него начнутся самые серьезные испытания.
Сам знаю, как мне было тяжело после "Мюнхгаузена", после "Полетов со сне и наяву".
- Что помогло выйти из тупика?
- Работа и постоянная занятость в театре. В этом смысле без ролей никогда не сидел. Важнее было правильно выбрать ту роль, за которую потом не будет стыдно перед самим собою.
- Будет ли продолжение фильма "Влюблен по собственному желанию"?
- Какие-то соображения у Сергея Микаэляна по этому поводу есть. Он воодушевился идей и сейчас прорабатывает ее со сценаристами. Уже есть три варианта сценария. Вроде бы дважды в одну и ту же воду артист не входит. Мы обговаривали с Микаэляном идею, если она выпишется в сценарии, то посмотрим.
- Почему вы не играете в антрепризе?
- У нас планируется один спектакль в "Ленкоме", который будет играться как антрепризный. Это предложение от эстонцев и американцев. Мы попробуем сделать с Инной Михайловной Чуриковой и Александром Збруевым французскую пьесу. Мы постараемся, чтобы спектакль получился не антрепризным по внешнему виду хотя бы. Ведь на иные постановки и смотреть больно, когда стоят два стула и висит один бархатный занавес. У нас все будет настоящее. Если уж мебель из дуба, то дуб будет настоящий. Учитывая, что у меня грядет юбилей, это решение руководства театра я воспринимаю как подарок.
- Вы так критически относитесь к антрепризе?
- Сегодня только ленивый не имеет своей антрепризы, потому что такая форма организации театрального дела помогает артисту выжить. Во Франции я проработал полгода в антрепризе и знаю все ее особенности и проблемы. Ровно на следующий день после окончания контракта, как Счастливцев и Несчастливцев, разошлись по разным странам и городам. Хорошо, что наш российский театр репертуарный и у нас есть свой дом. И сознание ответственности помогает нам ощущать себя одной семьей. Хотя у нас снимаются все, но театр любят и дорожат своим присутствием в нем.
- Ваш сын Филипп не хочет снять фильм с участием отца?
- Было приятно на "Нике" получить вместе с ним награду. По-моему, это было впервые в истории нашего кино, когда отец и сын одновременно получили награду. Это было очень приятно. Ради таких мгновений стоит жить. Филипп сейчас запускается на студии "Три Т" с фильмом "Cтатский советник" по Борису Акунину. Может быть, мне у сына в фильме какой-нибудь эпизодик перепадет. Ведь сниматься там будут Никита Михалков и Олег Меньшиков.
- Как вы собираетесь праздновать свой юбилей?
- Без торжественного заседания - это абсолютно точно. Давайте не будем о грустном. Пока будем думать о премьере "Шута Балакирева" в Петербурге. Думаю, что я появлюсь в Петербурге еще и раньше в связи с премьерой фильма Виталия Мельникова. Ваш город для меня как родной. Ведь здесь, по сути дела, решилась моя актерская судьба. И здесь я сыграл многие свои роли.
Может быть, у сына в фильме мне какой-нибудь
эпизодик перепадет...
Сергей ИЛЬЧЕНКО
