Общество
КЕНТ - ЛУЧШИЙ РАЗВЕДЧИК-НЕЛЕГАЛ
12 августа
Трепперу удалось убедить гестапо, что ему необходимо, скрывая свой арест, часто передвигаться по Парижу. Ему пошли навстречу. 13 декабря 1943 года он ехал на машине с Бергом. Тот плохо себя чувствовал, и Треппер предложил заехать в аптеку за лекарствами, вызвавшись купить их. Берг был убежден, что, добровольно сотрудничая с гестапо, Треппер никогда не позволит себе убежать. Войдя в аптеку, Треппер вышел через черный ход.
К этому времени бывший начальник зондеркоманды Гиринг был вынужден подать в отставку и лечь в госпиталь на операцию, в результате которой скончался. На его место был назначен гестаповец Хайнц Паннвиц, известный своими жестокостями в Праге. Боясь, что бегство Треппера может отрицательно сказаться на его репутации, и просчитав, что после войны он может попасть к американцам, Паннвиц решился на сотрудничество со мной. Этим решением он содействовал спасению советских разведчиков и ряда руководителей французского движения Сопротивления.
В августе 1944 года, в преддверии восстания в Париже, зондеркоманды были расформированы. Паннвиц, его секретарша Кемпа и радист Стлука выехали в Германию. Вместе с Маргаритой и детьми я был помещен в лагерь.
Убедив Мюллера в том, что только я могу помочь ему в дальнейшей работе, я получил новое назначение. "Совместная работа" якобы продолжалась до апреля 1945 года. Далее, получив гарантии неприкосновенности, мы укрылись в австрийских Альпах. На случай появления союзников я придумал легенду, что являюсь майором советской армии Владимиром Соколовым и нахожусь в Германии для оказания помощи бежавшим из лагерей советским военнопленным, а немецкие граждане при мне - антифашисты.
Вскоре мы оказались у французов. Для подтверждения моей легенды был направлен запрос, и вскоре в Париж пришел положительный ответ. После этого французы доставили нас в Париж с архивными материалами и радиоаппаратурой. Но там полковник Новиков - представитель СМЕРШ - "арестовал нас", и по прибытии в Москву прямо с аэродрома мы были доставлены на Лубянку, где и началось следствие.
Скрывая от ГРУ наш арест, наркомат обороны был вынужден послать моим родителям справку о том, что я пропал без вести при обстоятельствах, не дающих право на льготы. Родители узнали о том, что я жив и нахожусь в лагере только в 1948 году. Я был осужден в 1947 году особым совещанием СМЕРШ как гражданское лицо к 20 годам исправительно-трудовых лагерей по статье 58-1-а. Находясь в лагере в Воркуте, я был убежден, что произошла ошибка и правда восторжествует. Я добросовестно работал, разбирался в экономике и бухгалтерии, и меня назначили диспетчером лагерных подразделений и старшим экономистом планово-производственных отделов.
Меня реабилитировали в августе 1991 года. До этого в течение 45 лет я обращался с просьбой о пересмотре моего дела в различные инстанции, но безрезультатно. После реабилитации был издан приказ Министерства обороны о том, что я - капитан советской армии и прослужил со льготными годами 46 лет и 1 месяц. За время моей службы - и даже работая за рубежом - я ни разу не получал зарплаты и уж тем более - компенсации за материальные и моральные потери.
"ПАПА, ЭТО Я!"
Отсидев в общей сложности 12 лет в лагерях, я все же вернулся домой в Ленинград, к своей матери. Затем была встреча с моей верной подругой жизни - Лидией Васильевной. О том, что произошло дальше, рассказывать тяжело.
Как-то зазвонил телефон, и я поднял трубку. "Папа, это я!" Я не поверил и потребовал подробностей. Когда мужчина назвал мне тех, кто был крестными при его рождении, я потерял сознание. Звонил Мишель, сын Маргариты Барча и Винсента Сиерры, который родился в гестапо в апреле 1944-го года . Потом Мишель приехал в Петербург. Он рассказал, что Маргарита постоянно вела поиски, но не знала моей настоящей фамилии. Отыскать отца удалось только Мишелю. Он провел свое расследование, сопоставил некоторые факты и вычислил (все-таки сын разведчика), кто является его отцом. А мне еще на Лубянке сказали, что Маргарита с младенцем погибла в лагере под бомбежкой союзников.
P. S. Мишель с семьей приезжает к отцу почти каждый год, они обмениваются письмами. Анатолий Маркович по-прежнему не теряет надежды получить компенсацию за время работы и ссылки и пишет свои воспоминания. Кстати, за все время работы в разведке Кент не получил от государства никакой награды. Даже представление на орден - за спасение командира подводной лодки - где-то затерялось. Кент - живая легенда и гордость нашей разведки - живет в небольшой квартире в "хрущевке" на скромную военную пенсию. Все деньги уходят на лекарства. Его даже не поздравили с юбилеем города. Но его хорошо помнят и любят те, кто хоть как-то прикоснулся к его биографии. Анатолий Маркович как-то сказал, что для него лучшая награда - это его друзья.
Михаил БУРЕНИН
К этому времени бывший начальник зондеркоманды Гиринг был вынужден подать в отставку и лечь в госпиталь на операцию, в результате которой скончался. На его место был назначен гестаповец Хайнц Паннвиц, известный своими жестокостями в Праге. Боясь, что бегство Треппера может отрицательно сказаться на его репутации, и просчитав, что после войны он может попасть к американцам, Паннвиц решился на сотрудничество со мной. Этим решением он содействовал спасению советских разведчиков и ряда руководителей французского движения Сопротивления.
В августе 1944 года, в преддверии восстания в Париже, зондеркоманды были расформированы. Паннвиц, его секретарша Кемпа и радист Стлука выехали в Германию. Вместе с Маргаритой и детьми я был помещен в лагерь.
Убедив Мюллера в том, что только я могу помочь ему в дальнейшей работе, я получил новое назначение. "Совместная работа" якобы продолжалась до апреля 1945 года. Далее, получив гарантии неприкосновенности, мы укрылись в австрийских Альпах. На случай появления союзников я придумал легенду, что являюсь майором советской армии Владимиром Соколовым и нахожусь в Германии для оказания помощи бежавшим из лагерей советским военнопленным, а немецкие граждане при мне - антифашисты.
Вскоре мы оказались у французов. Для подтверждения моей легенды был направлен запрос, и вскоре в Париж пришел положительный ответ. После этого французы доставили нас в Париж с архивными материалами и радиоаппаратурой. Но там полковник Новиков - представитель СМЕРШ - "арестовал нас", и по прибытии в Москву прямо с аэродрома мы были доставлены на Лубянку, где и началось следствие.
Скрывая от ГРУ наш арест, наркомат обороны был вынужден послать моим родителям справку о том, что я пропал без вести при обстоятельствах, не дающих право на льготы. Родители узнали о том, что я жив и нахожусь в лагере только в 1948 году. Я был осужден в 1947 году особым совещанием СМЕРШ как гражданское лицо к 20 годам исправительно-трудовых лагерей по статье 58-1-а. Находясь в лагере в Воркуте, я был убежден, что произошла ошибка и правда восторжествует. Я добросовестно работал, разбирался в экономике и бухгалтерии, и меня назначили диспетчером лагерных подразделений и старшим экономистом планово-производственных отделов.
Меня реабилитировали в августе 1991 года. До этого в течение 45 лет я обращался с просьбой о пересмотре моего дела в различные инстанции, но безрезультатно. После реабилитации был издан приказ Министерства обороны о том, что я - капитан советской армии и прослужил со льготными годами 46 лет и 1 месяц. За время моей службы - и даже работая за рубежом - я ни разу не получал зарплаты и уж тем более - компенсации за материальные и моральные потери.
"ПАПА, ЭТО Я!"
Отсидев в общей сложности 12 лет в лагерях, я все же вернулся домой в Ленинград, к своей матери. Затем была встреча с моей верной подругой жизни - Лидией Васильевной. О том, что произошло дальше, рассказывать тяжело.
Как-то зазвонил телефон, и я поднял трубку. "Папа, это я!" Я не поверил и потребовал подробностей. Когда мужчина назвал мне тех, кто был крестными при его рождении, я потерял сознание. Звонил Мишель, сын Маргариты Барча и Винсента Сиерры, который родился в гестапо в апреле 1944-го года . Потом Мишель приехал в Петербург. Он рассказал, что Маргарита постоянно вела поиски, но не знала моей настоящей фамилии. Отыскать отца удалось только Мишелю. Он провел свое расследование, сопоставил некоторые факты и вычислил (все-таки сын разведчика), кто является его отцом. А мне еще на Лубянке сказали, что Маргарита с младенцем погибла в лагере под бомбежкой союзников.
P. S. Мишель с семьей приезжает к отцу почти каждый год, они обмениваются письмами. Анатолий Маркович по-прежнему не теряет надежды получить компенсацию за время работы и ссылки и пишет свои воспоминания. Кстати, за все время работы в разведке Кент не получил от государства никакой награды. Даже представление на орден - за спасение командира подводной лодки - где-то затерялось. Кент - живая легенда и гордость нашей разведки - живет в небольшой квартире в "хрущевке" на скромную военную пенсию. Все деньги уходят на лекарства. Его даже не поздравили с юбилеем города. Но его хорошо помнят и любят те, кто хоть как-то прикоснулся к его биографии. Анатолий Маркович как-то сказал, что для него лучшая награда - это его друзья.
Михаил БУРЕНИН
