ЧТО СЕГОДНЯ СОВРЕМЕННО

Хореографы сегодня, кажется, теряют веру в выразительную силу танца: все движения уже придуманы, и только человеческого тела для оригинальности уже не достаточно, поэтому в ход идут внешние раздражители. Кто-то ищет спасения в компьютерных технологиях. Финн Теро Сааринен, рассуждая о жертве человека в безумной гонке современного мира, видеорядом музыки "Весны священной" Стравинского пускает причудливые мультимедийные изображения на тело танцовщика. А нидерландка Кристина де Шатель и вовсе позволяет компьютеру стать главным героем своего Objectworx - находящаяся на сцене танцовщица лишь монотонно повторяет несколько движений, а основную интригу составляют вращающиеся вокруг нее экраны, на которых с разной скоростью множатся ее движения.
Другим хореографам по душе перформанс. В мире, творимом Татьяной Багановой и екатеринбургскими "Провинциальными танцами", в их "Полетах во время чаепития" летает заводной поросенок, а сцена обильно орошается водой, разбрызгиваемой длинными косами танцовщиц. Остроумно и весело. У Анук ван Дайк герой расхаживает по сцене с бумажным пакетом на голове, а оказавшись без этой "клетки", становится неуправляемым. Смешно, но невесело - от непроизвольной проекции этого чудака на мир реальный. А еще оттого, что хореограф Анук ван Дайк, показавшая интересную режиссерски и по движениям хореографию в Am I out, во второй постановке прячет свое танцевальное "Я" за концептуальную театральность.
Надо сказать, многие хореографы грешат тем, что углубляются в дебри излишней рассудочности или чрезмерно увлекаются формой, не оставляя места живым эмоциям. И зрители, порой зевая, с надеждой поднимают склонившиеся головы при каждой паузе, думая, что "это все". В танцтеатре часто отказываются от того, что танец - это прежде всего душа и музыка, и не только эмоциям, но и музыке отводят последнее место. Постановщик создает хореографию, только потом подбирает музыку и накладывает ее ненавязчивым фоном. Результат взаимодействия двух составляющих нетрудно предсказать. Тем более если в музыке нет мелодии. Но и музыкальные шедевры погоды не меняют: Теро Сааринен, обратившись к "Петрушке" Стравинского, в своей постановке игнорирует различие образных музыкальных миров, не учитывает развитие тем персонажей.
Некоторые смысловым дополнением или альтернативой музыке видят слово. Насколько по-разному видят, показало сравнение: канадский дуэт "Коулмен и Лемье" чтением монологов из Достоевского, вероятно, пытался внести драматизм в свое малотанцевальное представление "Бедных людей", а Оксана Галкина, студентка балетмейстерского отделения Петербургской консерватории, показавшая на "Русском вечере" свою постановку "Иуды Искариота", органично подчинила акценты движений ритмическому строю звучащей прозы, в итоге любопытное, а главное - эмоциональное взаимодействие. Как ни банален вывод, но озвучу: у российского танца есть будущее, и сегодня он не отстает от западного.
Замечательно, что есть у кого черпать вдохновение: из всего представленного уже на фестивалях по зрелищности и эмоциональности номер один - NoBody немки Саши Вальц. Наглядными образами она помещает зрителей в свою систему координат размышлений о смерти и о том, что будет после с теми, кто ушел, и с теми, кто остался. Гигантский белый воздушный куб, в котором, как в облаках, купается героиня. С другой стороны, забавные с первого взгляда трюки, которые проделывает герой, выбирающий себе в партнеры недвижимого товарища и натягивающий на двоих одну футболку и одну пару брюк. Когда восприятие перешагивает порог постижения формы и срабатывают так любимые танцтеатром зрительские ассоциации, понимаешь, что хореограф не делает просто смешно, а апеллирует к более глубоким и напряженным эмоциям. Для Саши Вальц эмоциональность прежде всего связана со зрелищностью, другие же на первое место выводят танец. Конни Янсен из Нидерландов в "Семейном альбоме" черпает вдохновение в музыке разных времен и стилей и через движения артистов заряжает зрителя юмором и светом одного из самых свободных в мире искусств - танца. А датчанин Тим Раштон делает эту свободу зримой. В его Napoli есть только танец, сопровождаемый музыкой из разряда легкой, он демонстрирует свою независимость от внешнего, от бытового. Он творит свою реальность, живущую по законам красивого свободного движения, органичного телу танцовщиков и захватывающего зрителя своей стихией. И поэтому, когда опускается занавес, остается ощущение, что этого мало, что хочется еще пожить в этой реальности.
А на фоне всего увиденного - в памяти остается то, что затрагивает эмоции и чувства...
Ольга МАКАРОВА