ВЛАДИМИР СПИВАКОВ: НЕХОРОШО ПРЕВРАЩАТЬ МУЗЫКУ В ШОУ

Но и этого Спивакову мало. С 1989 года он возглавляет музыкальный фестиваль во французском городе Кольмаре. С 1994 года ведет международные мастер-классы в Цюрихе. Он записывает гигантское количество дисков. Присутствует в качестве члена жюри на известнейших музыкальных конкурсах. И выступает, выступает, выступает по всему миру с лучшими оркест-рами.
А еще Владимир Спиваков создал Международный благотворительный фонд, благодаря которому помощь получают дети-сироты и больные дети. Поддерживает фонд и юные дарования. Вот и в Петербурге в очередной раз Владимир Спиваков оказался с благородной миссией. Вместе со своим новым коллективом - Национальным Филармоническим оркестром России (НФОР) - Спиваков дал благотворительный концерт в Большом зале Петербургской филармонии.
После концерта Владимир Теодорович, немного усталый и взволнованный, все же согласился поговорить.
- Владимир Теодорович, вы, кажется, не собирались выступать с новым оркестром раньше ноября. Для вас нынешний концерт был дебютом в качестве дирижера и художественного руководителя нового коллектива?
- К руководству Национальным Филармоническим оркестром я приступил зимой нынешнего года. Мы дали свой первый публичный концерт в конце сентября в Москве. И вот теперь с огромной радостью и подъемом выступили в Петербурге. Я с большой радостью выступал здесь, когда городом руководил Анатолий Александрович Собчак. Гораздо реже - при последующем руководителе. Теперь, думаю, буду приезжать гораздо чаще. Кстати, и идея нынешнего концерта возникла в связи с предложением нового губернатора. Весь сбор от концерта в Филармонии будет перечислен на лечение детей, больных лейкозом, в Онкологический центр Первой городской детской больницы.
- Вы долгое время жили на два дома - во Франции и России. Где вы чувствуете себя более комфортно?
- Если под комфортом понимать сумму бытовых удобств, то у Франции перед нашей страной все-таки есть некоторое преимущество. Если же говорить об аудитории, об атмосфере, то Россия - уникальная страна, где человек на последние деньги пойдет покупать не хлеб, а билет на концерт в Филармонии. Тяга к духовному - неоспоримое преимущество русского человека.
- Классическая музыка всегда воспринималась как символ духовности. Но в последнее время ее превращают в некий эстетский вариант шоу-бизнеса. Как вы к этому относитесь?
- Не хорош-о-у (улыбается. - С.И.) превращать музыку в шоу. Я догадываюсь, что вы имели в виду Ванессу Мэй. Она, как и я, скрипачка. Если ей захотелось именно такой подачи музыки для публики - со спецэффектами, дымовой завесой и электроникой, то возражений не будет ни у кого. Мэй сама выбирает тот путь, по которому ей идти. Но это - не мой путь. Музыка сама достаточно сильный аргумент для воздействия на слушателей. Эмоции на хорошем концерте в Филармонии всегда перехлестывают через край, так зачем же все это аранжировать непонятными техническими "наворотами".
- Может быть, так можно популяризировать классическую музыку?
- А разве она нуждается в популяризации? Конечно, послушать Рахманинова и Чайковского собирается меньше людей, чем на футбольный матч. Но так ведь и задачи у этих зрелищ разные.
- Значит, когда вы выходите на сцену как дирижер, то думаете о зрелищной стороне своего выступления?
- Конечно. Что бы с тобою за кулисами ни происходило, выходя на сцену, ты должен все свои проблемы оставить "Там", а "Здесь" ты общаешься с людьми посредством музыки.
- Ходят легенды о той золотой дирижерской палочке, которую вам подарил знаменитый композитор Леонард Бернстайн. Вы ее храните дома, наверное, на самом почетном месте?
- Отнюдь нет. Я ее все время вожу с собою и использую как рабочий инструмент. И нынешний концерт я ею тоже дирижировал.
- Когда Бернстайн вам ее подарил?
- Это удивительная история, произошедшая много лет назад. Меня по каким-то таинственным причинам одно время не выпускали из страны на гастроли. Бернстайн всячески добивался для меня возможности выступить вместе с ним. Он буквально не давал покоя нашим советским чиновникам и, в конце концов, добился своего. Мне разрешили выехать на гастроли в Германию, где мы с ним и встретились. После моего выступления в знак дружбы он и подарил мне свою дирижерскую палочку.
- Вам легче солировать или дирижировать?
- Для музыканта любой вид деятельности есть профессиональное испытание. В последнее время моя творческая жизнь складывалась таким образом, что чаще приходилось стоять за дирижерским пультом, чем солировать. Калорий тратишь в такой ситуации ничуть не меньше, потому что ты, как музыкант, отвечаешь за весь оркестр, тобою ведомый. Самое трудное, когда приходится и дирижировать, и солировать. Впрочем, со времен Иоганна Штрауса подобное совмещение не является необычным.
- Классическая музыка, по вашему мнению, может быть столь же популярна, как то, что звучит с эстрады?
- У них разные аудитории, хотя допускаю, что в ряде ситуаций те, кто приходят в Филармонию послушать Чайковского и Рахманинова, вполне могут в другой день пойти в "Октябрьский" слушать Филиппа Киркорова. Все зависит от настроения человека и его потребностей. В каждом возрасте они вполне конкретны. Совершенно очевидно, что в двадцать лет человек жаждет одних впечатлений от жизни, а в пятьдесят лет - совсем иных. Я, например, в юности увлекался спортом, совмещая его с занятиями музыкой. Нынче после иного напряженного концерта сил порою хватает только на то, чтобы добраться до гостиницы.
- Однако, судя по сегодняшнему концерту, вы в отличной форме. Занятия спортом помогают?
- Как же без них.
- По утрам бегаете?
- Нет, боксом занимаюсь.
- В боксе приходится работать руками, порою очень жестко. А скрипачу и дирижеру руки надо все-таки беречь...
- А я не дерусь на улице. Боксирую в спортивном зале.
- Много побед одержали нокаутом?
- Чаще всего побеждаю по очкам. Не всегда своего противника надо доводить до состояния "грогги". Стараюсь оставить своему визави на ринге возможность подняться с колен.
- Почему вы выбрали из всех видов спорта именно бокс?
- Потому что в детстве меня несколько раз здорово отколошматили, когда я возвращался из музыкальной школы со скрипкой.
- И где же это было?
- В Ленинграде. На углу Матвеева переулка и улицы Декабристов. Пару раз пришлось столкнуться на улице с местными хулиганами.
- Как отреагировали педагоги и родители на ваши немузыкальные увлечения?
- Сначала был шок, а потом - просьбы быть поосторожней, чтобы беречь руки.
- Вы были послушным ребенком?
- В общем, да. Хотя пару раз мой папа меня очень сурово наказывал....
- Методом физических действий?
- И ими тоже. Он был родом из Одессы. Рука у него была очень тяжелая. Один раз от затрещины за то, что соврал, улетел прямо под стол. С той поры стараюсь говорить только правду. Но страшнее всего была история, когда папа отвел меня в парикмахерскую и велел подстричь "под ноль". Другие родители взяли с него пример, и у нас в школе образовалась целая партия ребят, стриженных аналогичным образом.
- Судя по всему, у вас с нашим городом связаны самые разные воспоминания...
- Петербург - это и мой город тоже. А воспоминания человека, особенно детские, они ведь бывают разных цветов - и радости, и печали. Хотя, по-моему, гораздо важнее, чтобы человек смотрел вперед, а не назад.
- Вы сейчас куда смотрите?
- Конечно, вперед. Потому что начинается активная концертная жизнь с моим новым коллективом. Идет планирование выступлений, репетиции, отбор репертуара.
- Вы всегда выступали с теми оркестрами и дирижерами, с которыми хотели выступить?
- Практически да. В музыке вопрос личных отношений и симпатий существенен. Он определяет перспективу гастрольной и концертной жизни исполнителя. Мне ведь не всегда охотно позволяли и позволяют выступать в некоторых петербургских залах. Но я - человек настырный и могу добиться желаемого. Но если ты берешь в руки инструмент, то тогда уже вступают в действие критерии не моральные, но профессиональные.
- Кто для вас самый строгий слушатель?
- Наверное, моя жена.
- А вы выступаете в качестве зрителя ее телепрограмм?
- Естественно. Если у меня есть время, то я их обязательно смотрю.
- Они вам нравятся?
- Так же, как и моя жена.
Сергей ИЛЬЧЕНКО