Культура
ВИКТОР СУХОРУКОВ: ВСЕ МЫ - ДЕТИ КАРАБАСА-БАРАБАСА
31 октября
Cегодня он нарасхват в фильмах самых известных режиссеров. Уже был "Антикиллер" Егора Кончаловского. Еще раньше нашумели две серии "Брата" Алексея Балабанова. Играл он и в Академическом театре комедии имени Акимова. Именно в этом театре началась артистическая карьера Виктора Сухорукова в конце 70-х годов. В коллектив его пригласил тогдашний худрук театра Петр Наумович Фоменко. Начинающему артисту была поручена роль старика в спектакле "Добро. Ладно. Хорошо". Потом ушел из театра Фоменко, а вслед за ним и Сухоруков.
Второе дыхание открылось в начале 90-х годов благодаря роли... Владимира Ильича Ленина. Сначала Виктор Сухоруков сыграл его в фильме "Комедия строгого режима", а затем - в пародийном спектакле "Кремлевские куранты" на сцене петербургского Театра на Литейном.
Нынче Виктор Иванович вернулся в Петербург "на коне". Только что состоялась триумфальная премьера исторической драмы Виталия Мельникова "Бедный, бедный Павел", в которой он ярко и неожиданно сыграл одного из самых трагических российских императоров. Затем при полных аншлагах состоялись очередные гастроли спектакля Олега Меньшикова "Игроки". Но все мысли Виктора Ивановича были о нем - бедном, бедном Павле...
- Виктор, трудно выходить из образа Павла?
- Нет, потому что эту роль играл в удовольствие. Таких ролей у меня в биографии раньше не было. Павлом я завершил всем доказывать на шестом десятке жизни, что я неплохой актер.
- Похоже, что вам полюбился Павел Петрович...
- Как же было не полюбить этого несчастного человека, который искренне хотел блага России? Только мало кто в этом ему стремился помочь. Редкие люди его понимали. Даже родной сын.
- Павел на сегодня - любимая роль?
- Наверное, да. Из того, что сыграл ранее, более всего ценю своего персонажа из картины Алексея Балабанова "Про уродов и людей". И зовут его так же, как и меня, - Виктор Иванович. Эта роль просто вымотала, она изнуряла, не давала покоя, лишала сна. Но я выдержал, чему рад, так как картина получилась очень и очень оригинальная...
- Правда, ваш персонаж в ней очень и очень отрицательный...
- Так и в жизни получается, что плохое и хорошее соседствуют. У меня в характере как раз такое сочетание.
- Вы и Ленина играли с каким-то обожанием...
- Персонаж, роль - это как рубашка, которую надо на себя натягивать. Я же не буду надевать рваную, грязную рубашку! Как я могу взять персонаж и не любить его? Это значит не любить себя. У меня подход к профессии именно такой. Тот, за кого я берусь, должен стать на сцене или на экране живым, обаятельным, интересным человеком. Все негативное, отрицательное проистекает из оценки людей, которые меня, то есть моего персонажа, видят на сцене или на экране. В том же "Брате-2" я сыграл этакого пофигиста, живущего ради собственного удовольствия. А он нравится и милиционерам, и уголовникам, и охранникам, и заключенным. Играю же я персонажа сугубо отрицательного. Значит, главное - это его обаяние. Когда я приехал в свой родной город Орехово-Зуево, то меня встречали чуть ли не как космонавта благодаря моим столь нехорошим персонажам.
- Вас не удивил успех обеих серий "Брата"?
- Конечно, когда мы снимали этот фильм, то и думать не думали, что он станет абсолютным кассовым хитом. Но я постоянно ощущал совпадение собственных чувств по поводу происходящего в сюжете с теми, что должен был бы чувствовать мой герой. В фильмах Балабанова многое читается между строк. Он позволяет себе показывать то, что у нас существует, но о чем стыдливо умалчивается. Что, у нас нет в обиходе слова "фашист"? Балабанов не боится об этом рассказывать. Его талант заключается в том, что он максимально объективно относится как к происходящему в кадре, так и к тому, кто как участвует в съемках. Алексей стремится быть объективным, но не всегда ему удается спрятать свои мысли по поводу и без повода.
Я смотрел вторую серию "Брата" в Москве в кинотеатре - и вдруг по реакции сидящих рядом со мною людей понял, что я не одинок, что у меня есть свой дом, своя родина. Хотя я прекрасно знаю, что фильм вызывает и множество проклятий. Равнодушных к "Брату" не остается. Это и есть успех.
- Вы ушли уже во второй раз в своей жизни из труппы Театра комедии. Отправились в Москву искать лучшей актерской доли. Прижились ли вы в столице?
- Трудно сказать. Для меня Петербург был и остается как дом родной. Здесь я состоялся как актер. Здесь начиналась моя карьера на сцене. Было это ровно четверть века назад. Здесь я начинал сниматься в кино. Это были "Бакенбарды" Юрия Мамина. Очень смешное кино.
- Как складывается ваша артистическая карьера в Москве?
- В спектакле у Олега Меньшикова "Игроки" я играю сразу две роли. В Москве меня зовут в основном на роли бандитов и убийц. Подвергал меня соблазну и Меньшиков. Предлагал роль в экранизации "Статского советника" Бориса Акунина. Из последнего сыгранного горжусь ролью Шута в "Короле Лире" в постановке Валерия Мирзоева. Михаил Александрович Ульянов меня на эту роль благословил.
- Ходят легенды о том, что вы получали приглашение из Голливуда сняться в очередном фильме из серии о Джеймсе Бонде.
- Роль мне могла достаться очень любопытная - русского изобретателя, помогающего своими техническими изобретениями и выдумкой врагам Джеймса Бонда. Однако пришлось от нее отказаться, потому что я не знал английского языка. Отказался еще и потому, что иначе не мог бы сыграть Павла.
- Кого из режиссеров вы считаете своим наставником?
- Конечно же, Петра Наумовича Фоменко, который поверил в меня, юного оболтуса, выпускника Театрального училища. Был у меня и еще один любопытный опыт, когда я репетировал в спектаклях Геннадия Тростянецкого в Театре на Литейном. Какие это были роли! Аблеухова в "Петербурге" Андрея Белого и Глостер в "Короле Лире". Репетировали мы день и ночь, но ни одного спектакля на публике так я и не сыграл.
- Вы легко подчиняетесь режиссерам?
- И в театре, и в кино - да. В работе я всегда стараюсь идти за постановщиком, стать его союзником. Ведь какой бы актер ни был вольнодумец, какой бы он ни был органичный и талантливый, все равно мы - дети Карабаса-Барабаса. И если режиссер и не умней меня, то все равно он должен делать вид, что умней. Часто понимаешь: а режиссер-то слабый, без фантазии, и от этого становится грустно. И тем не менее если вдруг ты согласен, если тебе интересна идея, материал, а тем более становится дорогой роль, то ты должен идти до конца за режиссером. Я для себя выработал некую формулу взаимоотношений с режиссерами, которой стараюсь придерживаться. Звучит она так - "Вера, доверие, непредательство". Ведь режиссер - это штучный товар. Он как садовник в поле цветов. Одному садовнику одни цветы нравятся, другому - другие. Я не вправе бунтовать. Такая судьба у нас. В моей жизни было много бунтов, когда актеры воевали против режиссера. Это неправильно, это нечестно. Потому что режиссер одинок, а нас много. Чтобы нам не превращаться из труппы в трупы, каждый из нас должен себя не только любить, не только беречь, но и понимать и разбираться в себе.
- Вы сейчас вольная птица?
- Да, не числюсь ни в какой труппе, но судьбу благодарю за то, что востребован. Хотя после "Брата" и после "Про уродов и людей" мне присылали исключительно сценарии с ролями мерзавцев и бандитов. Хорошо еще, что в Театре комедии имени Акимова у меня были совсем другие роли в тех спектаклях, которые ставила Татьяна Казакова.
- Вы устали от криминальных фильмов?
- Нет, хотя я снимался и в "Бандитском Петербурге", и в "Антикиллере" у Егора Кончаловского. Но снимался исключительно из-за хорошо написанных ролей, которые мне достались. Время мелодрам еще придет, когда людям захочется смотреть не на трупы и кровь, а на переживания и страсти. А еще очень сильно хочется сыграть что-нибудь комедийное. Снявшись у Сергея Овчарова в "Cказе про Федота-Стрельца", я очень сильно ощутил привкус комедии, иронии.
- То есть вы считаете, что вам подходит амплуа комедийного актера?
- Я бы сказал, что актер острохарактерный. Всю свою сознательную жизнь, что бы я ни рассказывал, людям вокруг меня было смешно. Я даже пытался в цирковое училище поступать, чтобы стать клоуном. Еще и подыгрывал под комика. Я очень хотел стать Чарли Чаплином, мне жутко хотелось сниматься в комедиях Леонида Гайдая. А потом я расширил свой диапазон и начал называть себя острохарактерным актером. Окружающие в это почему-то поверили. Заметьте, не трагиком. Перелом произошел после фильма Юрия Мамина "Бакенбарды", где мне досталась на первый взгляд комическая, но по сути характера персонажа очень страшная роль. Тогда-то я и почувствовал в себе то драматическое начало, которое очень хочется приложить к хорошей драматургии.
- У вас есть конкретная мечта?
- А у какого актера ее нет? Есть, моя мечта зовется Макбет. И хотя я понимаю, что в регулярном театре ее вряд ли когда-нибудь осуществлю, я все же надеюсь, что это мне удастся в какой-нибудь антрепризе...
Сергей ИЛЬЧЕНКО
Второе дыхание открылось в начале 90-х годов благодаря роли... Владимира Ильича Ленина. Сначала Виктор Сухоруков сыграл его в фильме "Комедия строгого режима", а затем - в пародийном спектакле "Кремлевские куранты" на сцене петербургского Театра на Литейном.
Нынче Виктор Иванович вернулся в Петербург "на коне". Только что состоялась триумфальная премьера исторической драмы Виталия Мельникова "Бедный, бедный Павел", в которой он ярко и неожиданно сыграл одного из самых трагических российских императоров. Затем при полных аншлагах состоялись очередные гастроли спектакля Олега Меньшикова "Игроки". Но все мысли Виктора Ивановича были о нем - бедном, бедном Павле...
- Виктор, трудно выходить из образа Павла?
- Нет, потому что эту роль играл в удовольствие. Таких ролей у меня в биографии раньше не было. Павлом я завершил всем доказывать на шестом десятке жизни, что я неплохой актер.
- Похоже, что вам полюбился Павел Петрович...
- Как же было не полюбить этого несчастного человека, который искренне хотел блага России? Только мало кто в этом ему стремился помочь. Редкие люди его понимали. Даже родной сын.
- Павел на сегодня - любимая роль?
- Наверное, да. Из того, что сыграл ранее, более всего ценю своего персонажа из картины Алексея Балабанова "Про уродов и людей". И зовут его так же, как и меня, - Виктор Иванович. Эта роль просто вымотала, она изнуряла, не давала покоя, лишала сна. Но я выдержал, чему рад, так как картина получилась очень и очень оригинальная...
- Правда, ваш персонаж в ней очень и очень отрицательный...
- Так и в жизни получается, что плохое и хорошее соседствуют. У меня в характере как раз такое сочетание.
- Вы и Ленина играли с каким-то обожанием...
- Персонаж, роль - это как рубашка, которую надо на себя натягивать. Я же не буду надевать рваную, грязную рубашку! Как я могу взять персонаж и не любить его? Это значит не любить себя. У меня подход к профессии именно такой. Тот, за кого я берусь, должен стать на сцене или на экране живым, обаятельным, интересным человеком. Все негативное, отрицательное проистекает из оценки людей, которые меня, то есть моего персонажа, видят на сцене или на экране. В том же "Брате-2" я сыграл этакого пофигиста, живущего ради собственного удовольствия. А он нравится и милиционерам, и уголовникам, и охранникам, и заключенным. Играю же я персонажа сугубо отрицательного. Значит, главное - это его обаяние. Когда я приехал в свой родной город Орехово-Зуево, то меня встречали чуть ли не как космонавта благодаря моим столь нехорошим персонажам.
- Вас не удивил успех обеих серий "Брата"?
- Конечно, когда мы снимали этот фильм, то и думать не думали, что он станет абсолютным кассовым хитом. Но я постоянно ощущал совпадение собственных чувств по поводу происходящего в сюжете с теми, что должен был бы чувствовать мой герой. В фильмах Балабанова многое читается между строк. Он позволяет себе показывать то, что у нас существует, но о чем стыдливо умалчивается. Что, у нас нет в обиходе слова "фашист"? Балабанов не боится об этом рассказывать. Его талант заключается в том, что он максимально объективно относится как к происходящему в кадре, так и к тому, кто как участвует в съемках. Алексей стремится быть объективным, но не всегда ему удается спрятать свои мысли по поводу и без повода.
Я смотрел вторую серию "Брата" в Москве в кинотеатре - и вдруг по реакции сидящих рядом со мною людей понял, что я не одинок, что у меня есть свой дом, своя родина. Хотя я прекрасно знаю, что фильм вызывает и множество проклятий. Равнодушных к "Брату" не остается. Это и есть успех.
- Вы ушли уже во второй раз в своей жизни из труппы Театра комедии. Отправились в Москву искать лучшей актерской доли. Прижились ли вы в столице?
- Трудно сказать. Для меня Петербург был и остается как дом родной. Здесь я состоялся как актер. Здесь начиналась моя карьера на сцене. Было это ровно четверть века назад. Здесь я начинал сниматься в кино. Это были "Бакенбарды" Юрия Мамина. Очень смешное кино.
- Как складывается ваша артистическая карьера в Москве?
- В спектакле у Олега Меньшикова "Игроки" я играю сразу две роли. В Москве меня зовут в основном на роли бандитов и убийц. Подвергал меня соблазну и Меньшиков. Предлагал роль в экранизации "Статского советника" Бориса Акунина. Из последнего сыгранного горжусь ролью Шута в "Короле Лире" в постановке Валерия Мирзоева. Михаил Александрович Ульянов меня на эту роль благословил.
- Ходят легенды о том, что вы получали приглашение из Голливуда сняться в очередном фильме из серии о Джеймсе Бонде.
- Роль мне могла достаться очень любопытная - русского изобретателя, помогающего своими техническими изобретениями и выдумкой врагам Джеймса Бонда. Однако пришлось от нее отказаться, потому что я не знал английского языка. Отказался еще и потому, что иначе не мог бы сыграть Павла.
- Кого из режиссеров вы считаете своим наставником?
- Конечно же, Петра Наумовича Фоменко, который поверил в меня, юного оболтуса, выпускника Театрального училища. Был у меня и еще один любопытный опыт, когда я репетировал в спектаклях Геннадия Тростянецкого в Театре на Литейном. Какие это были роли! Аблеухова в "Петербурге" Андрея Белого и Глостер в "Короле Лире". Репетировали мы день и ночь, но ни одного спектакля на публике так я и не сыграл.
- Вы легко подчиняетесь режиссерам?
- И в театре, и в кино - да. В работе я всегда стараюсь идти за постановщиком, стать его союзником. Ведь какой бы актер ни был вольнодумец, какой бы он ни был органичный и талантливый, все равно мы - дети Карабаса-Барабаса. И если режиссер и не умней меня, то все равно он должен делать вид, что умней. Часто понимаешь: а режиссер-то слабый, без фантазии, и от этого становится грустно. И тем не менее если вдруг ты согласен, если тебе интересна идея, материал, а тем более становится дорогой роль, то ты должен идти до конца за режиссером. Я для себя выработал некую формулу взаимоотношений с режиссерами, которой стараюсь придерживаться. Звучит она так - "Вера, доверие, непредательство". Ведь режиссер - это штучный товар. Он как садовник в поле цветов. Одному садовнику одни цветы нравятся, другому - другие. Я не вправе бунтовать. Такая судьба у нас. В моей жизни было много бунтов, когда актеры воевали против режиссера. Это неправильно, это нечестно. Потому что режиссер одинок, а нас много. Чтобы нам не превращаться из труппы в трупы, каждый из нас должен себя не только любить, не только беречь, но и понимать и разбираться в себе.
- Вы сейчас вольная птица?
- Да, не числюсь ни в какой труппе, но судьбу благодарю за то, что востребован. Хотя после "Брата" и после "Про уродов и людей" мне присылали исключительно сценарии с ролями мерзавцев и бандитов. Хорошо еще, что в Театре комедии имени Акимова у меня были совсем другие роли в тех спектаклях, которые ставила Татьяна Казакова.
- Вы устали от криминальных фильмов?
- Нет, хотя я снимался и в "Бандитском Петербурге", и в "Антикиллере" у Егора Кончаловского. Но снимался исключительно из-за хорошо написанных ролей, которые мне достались. Время мелодрам еще придет, когда людям захочется смотреть не на трупы и кровь, а на переживания и страсти. А еще очень сильно хочется сыграть что-нибудь комедийное. Снявшись у Сергея Овчарова в "Cказе про Федота-Стрельца", я очень сильно ощутил привкус комедии, иронии.
- То есть вы считаете, что вам подходит амплуа комедийного актера?
- Я бы сказал, что актер острохарактерный. Всю свою сознательную жизнь, что бы я ни рассказывал, людям вокруг меня было смешно. Я даже пытался в цирковое училище поступать, чтобы стать клоуном. Еще и подыгрывал под комика. Я очень хотел стать Чарли Чаплином, мне жутко хотелось сниматься в комедиях Леонида Гайдая. А потом я расширил свой диапазон и начал называть себя острохарактерным актером. Окружающие в это почему-то поверили. Заметьте, не трагиком. Перелом произошел после фильма Юрия Мамина "Бакенбарды", где мне досталась на первый взгляд комическая, но по сути характера персонажа очень страшная роль. Тогда-то я и почувствовал в себе то драматическое начало, которое очень хочется приложить к хорошей драматургии.
- У вас есть конкретная мечта?
- А у какого актера ее нет? Есть, моя мечта зовется Макбет. И хотя я понимаю, что в регулярном театре ее вряд ли когда-нибудь осуществлю, я все же надеюсь, что это мне удастся в какой-нибудь антрепризе...
Сергей ИЛЬЧЕНКО
