Общество
РОМАН С ТЕЛЕВИЗОРОМ
21 ноября
Не думали, наверное, Борис Розинг вместе с Владимиром Зворыкиным, когда разрабатывали способ передачи изображения на расстоянии, что их техническое изобретение всего через полвека станет главным масс-медиа на планете. Телевидение превратило весь мир в глобальную деревню, где на каждый "чих" в одной точке Земли реагируют почти мгновенным "будьте здоровы" в другой. Наши соотечественники думали о том, чтобы облегчить людям обмен информацией, а оказалось, что их открытие лишь усложнило нам жизнь. Вряд ли нынче цивилизованный житель сможет прожить хотя бы один день без удушающих объятий телеящика. Пора признаться, что мы подсажены на ту самую иглу-телеантенну, через которую в наши дома и офисы врывается аудиовизуальная информация со всего света.
А ведь как все начиналось! Как чинно и благородно ходили мы в гости к соседям, у которых был телевизор, чтобы посмотреть чемпионат мира по фигурному катанию или "Графа Монте-Кристо". Все как один усаживались перед экраном, чтобы смотреть КВН или репортаж о возвращении космонавтов в Москву. Каждый вечер в 21.00 вся страна благоговейно внимала программе "Время", периодически позевывая от известных заранее репортажей о битвах за урожай и трудовых подвигах пролетариата. Все это было в нашей жизни и в нашем длящемся уже более полувека романе с телевидением.
Ему многое прощали за то, что оно было едва ли не единственным окном в большой и огромный мир, который зовется человеческой цивилизацией. Хотя на это окно порою навешивали вполне конкретные и крепкие идеологические и цензурные решетки. В восьмидесятые решетки были сняты, цензура отменена и в эфир хлынула гласность пополам с перестройкой. Телевидение стало мощным орудием в деле воспитания общественной активности собственных зрителей. Чего стоила эпопея с прямой трансляцией Первого съезда народных депутатов с такими страстями, перед которыми бледнел любой латиноамериканский телесериал. "Ящик" заговорил во весь голос, иногда переходящий на ругань и крик. Мы оценили обретенную свободу смотреть и говорить, как и возможность выбора формы нашего романа с телевидением.
А дальше... В одночасье рухнуло то, что звалось советской страной. Под ее обломками было погребено и прежнее телевидение. Скорбеть об этом бессмысленно, но помнить необходимо. Каким-то программам и передачам удалось перебраться в новое время, но большинство ушли в небытие. Подались в частный сектор масс-медиа те, кто очень не хотел терять славу. Последняя удачно конвертировалась в деньги. А телевидение все больше и больше походило на нового русского, который жаждал денег и любил хвастаться собственной крутостью. Любить этого типа в крикливых блестках от рекламы и вульгарном кино- и телеимпорте не очень хотелось. Но другого нам не было дано.
Новое российское телевидение строилось как старое зарубежное, перенимая все его проблемы и родимые пятна. На каждую оригинальную идею приходилось до десятка заимствованных официально, а то и вовсе украденных форматов. Эфир бесстыдно становился предметом купли-продажи, а не зоной воспитания и отдохновения. Телевидение раз и навсегда нарядилось в яркие одежды бизнеса, а его воротилы почему-то решили, что нам с вами нужно именно то, что они ставят в сетку вещания. "Окно в мир" cтало очевидным демиургом, подталкивающим публику в ту или иную сторону, к тем или иным мыслям и действиям.
Одна из ехидных теледам, писательница-эмансипе, заметила как-то, обозревая отношения публики и обожаемого "ящика": "Телевидение принадлежит народу. Так ему и надо". Вот так мы и идем рука об руку по жизни с нашим родным телевидением почти полвека. Как в давнем браке, когда супруги, прекрасно зная недостатки и достоинства друг друга, мирятся с ними и не мыслят для себя иной жизни. Бежать-то некуда. Повсюду одно и то же. Романтика и свежесть первой влюбленности обернулась прагматикой деловых ежедневных отношений. Телевидение рядом с нами, и нам от него никуда не деться. Порою и смотреть не хочется, а надо.
Но на дворе - все-таки праздник. А потому хочется помечтать и хочется вспомнить. Вспомнить-то мы вспомнили, а вот мечты... Так и видится мне сцена. Просыпаешься, включаешь телевизор и... не можешь от него оторваться.
А там нет никакой чернухи, порнухи, заказухи и пошлости. Чего только не привидится во Всемирный день телевидения!
Сергей ИЛЬЧЕНКО
А ведь как все начиналось! Как чинно и благородно ходили мы в гости к соседям, у которых был телевизор, чтобы посмотреть чемпионат мира по фигурному катанию или "Графа Монте-Кристо". Все как один усаживались перед экраном, чтобы смотреть КВН или репортаж о возвращении космонавтов в Москву. Каждый вечер в 21.00 вся страна благоговейно внимала программе "Время", периодически позевывая от известных заранее репортажей о битвах за урожай и трудовых подвигах пролетариата. Все это было в нашей жизни и в нашем длящемся уже более полувека романе с телевидением.
Ему многое прощали за то, что оно было едва ли не единственным окном в большой и огромный мир, который зовется человеческой цивилизацией. Хотя на это окно порою навешивали вполне конкретные и крепкие идеологические и цензурные решетки. В восьмидесятые решетки были сняты, цензура отменена и в эфир хлынула гласность пополам с перестройкой. Телевидение стало мощным орудием в деле воспитания общественной активности собственных зрителей. Чего стоила эпопея с прямой трансляцией Первого съезда народных депутатов с такими страстями, перед которыми бледнел любой латиноамериканский телесериал. "Ящик" заговорил во весь голос, иногда переходящий на ругань и крик. Мы оценили обретенную свободу смотреть и говорить, как и возможность выбора формы нашего романа с телевидением.
А дальше... В одночасье рухнуло то, что звалось советской страной. Под ее обломками было погребено и прежнее телевидение. Скорбеть об этом бессмысленно, но помнить необходимо. Каким-то программам и передачам удалось перебраться в новое время, но большинство ушли в небытие. Подались в частный сектор масс-медиа те, кто очень не хотел терять славу. Последняя удачно конвертировалась в деньги. А телевидение все больше и больше походило на нового русского, который жаждал денег и любил хвастаться собственной крутостью. Любить этого типа в крикливых блестках от рекламы и вульгарном кино- и телеимпорте не очень хотелось. Но другого нам не было дано.
Новое российское телевидение строилось как старое зарубежное, перенимая все его проблемы и родимые пятна. На каждую оригинальную идею приходилось до десятка заимствованных официально, а то и вовсе украденных форматов. Эфир бесстыдно становился предметом купли-продажи, а не зоной воспитания и отдохновения. Телевидение раз и навсегда нарядилось в яркие одежды бизнеса, а его воротилы почему-то решили, что нам с вами нужно именно то, что они ставят в сетку вещания. "Окно в мир" cтало очевидным демиургом, подталкивающим публику в ту или иную сторону, к тем или иным мыслям и действиям.
Одна из ехидных теледам, писательница-эмансипе, заметила как-то, обозревая отношения публики и обожаемого "ящика": "Телевидение принадлежит народу. Так ему и надо". Вот так мы и идем рука об руку по жизни с нашим родным телевидением почти полвека. Как в давнем браке, когда супруги, прекрасно зная недостатки и достоинства друг друга, мирятся с ними и не мыслят для себя иной жизни. Бежать-то некуда. Повсюду одно и то же. Романтика и свежесть первой влюбленности обернулась прагматикой деловых ежедневных отношений. Телевидение рядом с нами, и нам от него никуда не деться. Порою и смотреть не хочется, а надо.
Но на дворе - все-таки праздник. А потому хочется помечтать и хочется вспомнить. Вспомнить-то мы вспомнили, а вот мечты... Так и видится мне сцена. Просыпаешься, включаешь телевизор и... не можешь от него оторваться.
А там нет никакой чернухи, порнухи, заказухи и пошлости. Чего только не привидится во Всемирный день телевидения!
Сергей ИЛЬЧЕНКО
