Общество
ЗАГАДКА "ЧЕЛОВЕКА ПОЛЬЗЫ"
22 ноября
ФЕТ - ШЕНШИН
Отец Фета, родовитый помещик Орловской губернии Мценского уезда Афанасий Шеншин, будучи в Германии на излечении в начале 1820 г. в Дармштадте, страстно полюбил замужнюю женщину, Шарлотту Фет, и увез ее в Россию. Шарлотте было в то время двадцать два года, за полтора года до этого она вышла замуж за амтасессора Иоганна Фета (побочного сына Гессен-Дармштадтского. великого герцога), имела уже дочь Каролину и была беременна вторым ребенком. Трудно понять, чем так пленил молодую женщину пожилой - вдвое ее старше, - небогатый, некрасивый, угрюмый иностранец, что она бросила мужа, отца, годовалую дочь, свою страну - все родное и близкое.
Ожидаемый ребенок был не от Шеншина. Впоследствии Иоганн Фет в завещании не признал своего сына (да и сам Фет называл своим отцом Шеншина). Уже в России, в селе Новоселки, 23 ноября (5 декабря) 1820 г. рождается сын, который получает имя Афанасий и по православному обычаю крестится как ребенок Шеншина.
Через много лет церковные власти раскрыли "незаконность" рождения Афанасия Афанасьевича, и, уже будучи пятнадцатилетним юношей, он стал считаться не русским дворянином Шеншиным, а проживающим в России сыном немецкого чиновника Фета. Мальчик был потрясен. Не говоря о прочем, он лишался всех прав и привилегий, связанных с дворянством и законным наследованием. Лишь в 1873 г. просьба о признании его сыном Шеншина была удовлетворена Александром II; впрочем, свое литературное имя Фет поэт сохранил.
Всю жизнь в одном человеке жили два - Фет и Шеншин. Создатель прекрасных лирических стихов и типичный помещик, Фет сделался таким, каким он сделался, чтобы "не убить себя": он осознал в себе "человека гения" и "человека пользы", Фета и Шеншина, развел их и поставил в полярные отношения. И как бы в демонстрацию парадоксальности положения ненавидимое имя Фет оказалось связано с любимым искусством, а желанное и, наконец, всеми правдами, а пуще неправдами, достигнутое Шеншин - с той жизненной и житейской практикой, от которой он сам так жестоко страдал и в которой сам порой был жесток и бесчеловечен. "Я между плачущих - Шеншин,//И Фет я только средь поющих", - признался поэт в одном стихотворном послании.
Учили юного Афанасия плохо. Его образование было предоставлено постоянно сменявшимся семинаристам, невежественным и не способным учить. На пятнадцатом году жизни Фета увозят в немецкую школу-пансион Крюммера, находящуюся в Лифляндии в маленьком городке Верро.
Проучившись у Крюммера три года и проведя еще полгода в московском пансионе профессора Погодина, Фет поступает на словесное отделение филологического факультета Московского университета (1838-1844 гг.). Здесь он пишет стихи, но уже не скрывая, как это было в пансионе Крюммера, а, наоборот, стремясь обрести известность.
"ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ ОРЕОЛЫ СЛОВА"
Так, уже в 1840 г. появляется первый сборник стихотворений "Лирический пантеон"; молодой поэт постоянно публикуется в журналах "Москвитянин" и "Отечественные записки". Становление поэзии Фета было поистине стремительным. Уже к двадцати двум годам он обласкан критикой.
Фет от многого в своей духовной жизни уходил, но, как заметил один критик, "возвращался не с пустыми руками". Он искал красоту и находил ее. Искал свободу, цельность, гармонию с миром. "Ключевые мифологемы" поэзии Фета - Ночь, Весна, Любовь, Музыка и т. п. Все фетовские темы можно объединить в две большие сферы: Природа и Душа. Эти стихии неразделимы, они как бы проникают друг в друга. Фет возводит такое взаимопроникновение в принцип и следующим образом формулирует задачу поэзии: "Лишь у тебя, поэт, крылатый слова звук//Хватает на лету и закрепляет вдруг//И темный бред души, и трав неясный запах..."
Признанной особенностью художественной манеры поэта была не просто фиксация чувства, но интерес к неясным, смутным душевным движениям, для передачи которого надо было активизировать все "эмоциональные ореолы слова", его ассоциативные поля. Стихотворение "Лирика запахов", которое выделяли современники, требовало особого такта, для того чтобы, как писали в те годы, "не сбиться на некую лирическую парфюмерию: роза, сирень, жасмин", чтобы поэзия не превратилась "в галантерейную лавочку".
ПАЛАЧ, УБИВШИЙ СОБСТВЕННОЕ СЧАСТЬЕ
Казалось бы, у Фета появляется великолепная возможность для литературной карьеры, но он предпочитает поступить на военную службу, лишь бы вернуть дворянское звание. Он начинает службу унтер-офицером в Кирасирском полку (1845 г.), находящемся в Херсонской губернии. Поэт с трудом входит в армейскую среду, но ради своей цели он готов выдержать любое испытание. Военную службу он подчиняет тренировке воли и выработке непоколебимого упорства: "...к мгновенному достижению цели кратчайшим путем".
Движение к цели по размеченному пути потребовало от Фета еще одной жертвы. Полюбив Марию Лазич (они встретились осенью 1848 г.), Фет решает расстаться с возлюбленной. Он испугался житейских трудностей: Мария - бесприданница, сам он был весьма стеснен в средствах, а в браке видел существенное препятствие к продвижению по службе (он уже офицер). Живя для будущего, он принес еще раз в жертву настоящее.
Фет не подозревает, что после смерти Марии при загадочных обстоятельствах (1850 г.) - от неосторожно оброненной свечи или самоубийства, - когда он достигнет всех высот благополучия (дворянин, камергер, крупный помещик), произойдет непредвиденное: он станет рваться из счастливого настоящего в прошлое, в котором навсегда осталась возлюбленная. Преодолевая эту мучительную раздвоенность, Фет создает цикл исповедальных стихотворений, посвященных Марии Лазич: "Долго снились мне вопли рыданий твоих,//То был голос обиды, бессилия плач;//Долго, долго мне снился тот радостный миг,//Как тебя умолил я - несчастный палач".
Армейский быт мимо фетовской поэзии прошел стороной, хотя он продолжал служить до 1858 г. (с 1853 г. в Петербургском уланском полку).
АГРОНОМ-ХОЗЯИН ДО ОТЧАЯННОСТИ
В 1860 г. Фет покупает имение Степановка в Мценском уезде Орловской губернии и начинает создавать помещичье хозяйство. Все понятно - за три года до этого он женился, взяв хорошее приданое, на немолодой дочери богатого купца Боткина, с которой прожил до конца жизни, не имея от нее детей.
Затем Фет укрупняет свое хозяйство, переехав в 1877 г. в купленное им имение, которое находилось в Щигровском уезде Курской губернии. Почти безвыездно живет там до 1881 г., а затем, приобретя дом в Москве, проводит там весну и лето. Круг замкнулся - Фет достиг всего того, о чем мечтал в молодые годы: "Он теперь сделался агрономом-хозяином до отчаянности, отпустил бороду до чресл - с какими-то волосяными вихрами за и под ушами - о литературе слышать не хочет и журналы ругает с энтузиазмом" (Тургенев).
Мать, две сестры и два племянника Фета были душевнобольными, болезнь была наследственной, под этим "дамокловым мечом" прошла жизнь Фета. Дожив до 72 лет, он умер иррационально, алогично, зигзагообразно. Формально - от разрыва сердца. Но... почувствовав приближение конца, он решил оборвать существование по античному образцу, написал предсмертную записку о сознательно принятом решении, схватил нож, чтобы себя убить, но - испугался, лишился сил, упал в кресло и умер от инфаркта. Случилось это 21 ноября 1892 года.
И как эта странная смерть похожа на его странную жизнь и странную лирику! Вот высказывания самого Фета: "Кто развернет мои стихи, увидит человека с помутившимися глазами, с безумными словами и пеной на устах, бегущего по камням и терновникам в изорванном одеянии". Фет весь асимметричен и внерассудочен, весь - взахлеб, с запинками и скачками, и на ощупь, но с неповторимой гармоничностью.
И отношения с публикой складывались при всех сложностях - гармонично. Стихов - ждали. Строки обретали музыкальную судьбу. Композиторы писали романсы на его стихи. Эти романсы еще при жизни поэта пели в частных домах и в концертных залах и поют до сих пор. Почему Фет - один из самых счастливых поэтов в истории русской словесности позапрошлого века? Его любили и любят именно как поэта. Ибо лирика Фета действительно "чиста" от его собственной жизни и весьма спорных политических убеждений (впрочем, у его язвительных оппонентов, которые, согласно советским учебникам, были "правильнее" Фета, эти самые убеждения были не менее спорны).
Софья ПРОКОШЕВА
Отец Фета, родовитый помещик Орловской губернии Мценского уезда Афанасий Шеншин, будучи в Германии на излечении в начале 1820 г. в Дармштадте, страстно полюбил замужнюю женщину, Шарлотту Фет, и увез ее в Россию. Шарлотте было в то время двадцать два года, за полтора года до этого она вышла замуж за амтасессора Иоганна Фета (побочного сына Гессен-Дармштадтского. великого герцога), имела уже дочь Каролину и была беременна вторым ребенком. Трудно понять, чем так пленил молодую женщину пожилой - вдвое ее старше, - небогатый, некрасивый, угрюмый иностранец, что она бросила мужа, отца, годовалую дочь, свою страну - все родное и близкое.
Ожидаемый ребенок был не от Шеншина. Впоследствии Иоганн Фет в завещании не признал своего сына (да и сам Фет называл своим отцом Шеншина). Уже в России, в селе Новоселки, 23 ноября (5 декабря) 1820 г. рождается сын, который получает имя Афанасий и по православному обычаю крестится как ребенок Шеншина.
Через много лет церковные власти раскрыли "незаконность" рождения Афанасия Афанасьевича, и, уже будучи пятнадцатилетним юношей, он стал считаться не русским дворянином Шеншиным, а проживающим в России сыном немецкого чиновника Фета. Мальчик был потрясен. Не говоря о прочем, он лишался всех прав и привилегий, связанных с дворянством и законным наследованием. Лишь в 1873 г. просьба о признании его сыном Шеншина была удовлетворена Александром II; впрочем, свое литературное имя Фет поэт сохранил.
Всю жизнь в одном человеке жили два - Фет и Шеншин. Создатель прекрасных лирических стихов и типичный помещик, Фет сделался таким, каким он сделался, чтобы "не убить себя": он осознал в себе "человека гения" и "человека пользы", Фета и Шеншина, развел их и поставил в полярные отношения. И как бы в демонстрацию парадоксальности положения ненавидимое имя Фет оказалось связано с любимым искусством, а желанное и, наконец, всеми правдами, а пуще неправдами, достигнутое Шеншин - с той жизненной и житейской практикой, от которой он сам так жестоко страдал и в которой сам порой был жесток и бесчеловечен. "Я между плачущих - Шеншин,//И Фет я только средь поющих", - признался поэт в одном стихотворном послании.
Учили юного Афанасия плохо. Его образование было предоставлено постоянно сменявшимся семинаристам, невежественным и не способным учить. На пятнадцатом году жизни Фета увозят в немецкую школу-пансион Крюммера, находящуюся в Лифляндии в маленьком городке Верро.
Проучившись у Крюммера три года и проведя еще полгода в московском пансионе профессора Погодина, Фет поступает на словесное отделение филологического факультета Московского университета (1838-1844 гг.). Здесь он пишет стихи, но уже не скрывая, как это было в пансионе Крюммера, а, наоборот, стремясь обрести известность.
"ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ ОРЕОЛЫ СЛОВА"
Так, уже в 1840 г. появляется первый сборник стихотворений "Лирический пантеон"; молодой поэт постоянно публикуется в журналах "Москвитянин" и "Отечественные записки". Становление поэзии Фета было поистине стремительным. Уже к двадцати двум годам он обласкан критикой.
Фет от многого в своей духовной жизни уходил, но, как заметил один критик, "возвращался не с пустыми руками". Он искал красоту и находил ее. Искал свободу, цельность, гармонию с миром. "Ключевые мифологемы" поэзии Фета - Ночь, Весна, Любовь, Музыка и т. п. Все фетовские темы можно объединить в две большие сферы: Природа и Душа. Эти стихии неразделимы, они как бы проникают друг в друга. Фет возводит такое взаимопроникновение в принцип и следующим образом формулирует задачу поэзии: "Лишь у тебя, поэт, крылатый слова звук//Хватает на лету и закрепляет вдруг//И темный бред души, и трав неясный запах..."
Признанной особенностью художественной манеры поэта была не просто фиксация чувства, но интерес к неясным, смутным душевным движениям, для передачи которого надо было активизировать все "эмоциональные ореолы слова", его ассоциативные поля. Стихотворение "Лирика запахов", которое выделяли современники, требовало особого такта, для того чтобы, как писали в те годы, "не сбиться на некую лирическую парфюмерию: роза, сирень, жасмин", чтобы поэзия не превратилась "в галантерейную лавочку".
ПАЛАЧ, УБИВШИЙ СОБСТВЕННОЕ СЧАСТЬЕ
Казалось бы, у Фета появляется великолепная возможность для литературной карьеры, но он предпочитает поступить на военную службу, лишь бы вернуть дворянское звание. Он начинает службу унтер-офицером в Кирасирском полку (1845 г.), находящемся в Херсонской губернии. Поэт с трудом входит в армейскую среду, но ради своей цели он готов выдержать любое испытание. Военную службу он подчиняет тренировке воли и выработке непоколебимого упорства: "...к мгновенному достижению цели кратчайшим путем".
Движение к цели по размеченному пути потребовало от Фета еще одной жертвы. Полюбив Марию Лазич (они встретились осенью 1848 г.), Фет решает расстаться с возлюбленной. Он испугался житейских трудностей: Мария - бесприданница, сам он был весьма стеснен в средствах, а в браке видел существенное препятствие к продвижению по службе (он уже офицер). Живя для будущего, он принес еще раз в жертву настоящее.
Фет не подозревает, что после смерти Марии при загадочных обстоятельствах (1850 г.) - от неосторожно оброненной свечи или самоубийства, - когда он достигнет всех высот благополучия (дворянин, камергер, крупный помещик), произойдет непредвиденное: он станет рваться из счастливого настоящего в прошлое, в котором навсегда осталась возлюбленная. Преодолевая эту мучительную раздвоенность, Фет создает цикл исповедальных стихотворений, посвященных Марии Лазич: "Долго снились мне вопли рыданий твоих,//То был голос обиды, бессилия плач;//Долго, долго мне снился тот радостный миг,//Как тебя умолил я - несчастный палач".
Армейский быт мимо фетовской поэзии прошел стороной, хотя он продолжал служить до 1858 г. (с 1853 г. в Петербургском уланском полку).
АГРОНОМ-ХОЗЯИН ДО ОТЧАЯННОСТИ
В 1860 г. Фет покупает имение Степановка в Мценском уезде Орловской губернии и начинает создавать помещичье хозяйство. Все понятно - за три года до этого он женился, взяв хорошее приданое, на немолодой дочери богатого купца Боткина, с которой прожил до конца жизни, не имея от нее детей.
Затем Фет укрупняет свое хозяйство, переехав в 1877 г. в купленное им имение, которое находилось в Щигровском уезде Курской губернии. Почти безвыездно живет там до 1881 г., а затем, приобретя дом в Москве, проводит там весну и лето. Круг замкнулся - Фет достиг всего того, о чем мечтал в молодые годы: "Он теперь сделался агрономом-хозяином до отчаянности, отпустил бороду до чресл - с какими-то волосяными вихрами за и под ушами - о литературе слышать не хочет и журналы ругает с энтузиазмом" (Тургенев).
Мать, две сестры и два племянника Фета были душевнобольными, болезнь была наследственной, под этим "дамокловым мечом" прошла жизнь Фета. Дожив до 72 лет, он умер иррационально, алогично, зигзагообразно. Формально - от разрыва сердца. Но... почувствовав приближение конца, он решил оборвать существование по античному образцу, написал предсмертную записку о сознательно принятом решении, схватил нож, чтобы себя убить, но - испугался, лишился сил, упал в кресло и умер от инфаркта. Случилось это 21 ноября 1892 года.
И как эта странная смерть похожа на его странную жизнь и странную лирику! Вот высказывания самого Фета: "Кто развернет мои стихи, увидит человека с помутившимися глазами, с безумными словами и пеной на устах, бегущего по камням и терновникам в изорванном одеянии". Фет весь асимметричен и внерассудочен, весь - взахлеб, с запинками и скачками, и на ощупь, но с неповторимой гармоничностью.
И отношения с публикой складывались при всех сложностях - гармонично. Стихов - ждали. Строки обретали музыкальную судьбу. Композиторы писали романсы на его стихи. Эти романсы еще при жизни поэта пели в частных домах и в концертных залах и поют до сих пор. Почему Фет - один из самых счастливых поэтов в истории русской словесности позапрошлого века? Его любили и любят именно как поэта. Ибо лирика Фета действительно "чиста" от его собственной жизни и весьма спорных политических убеждений (впрочем, у его язвительных оппонентов, которые, согласно советским учебникам, были "правильнее" Фета, эти самые убеждения были не менее спорны).
Софья ПРОКОШЕВА
