Общество
ПОТРЯСЕНИЕ
20 декабря
Уже несколько часов я находился под развалинами стремительно рухнувшего дома, погребенный заживо. На исходе был не только воздух: его запасы, и без того скудные, жадно слизывали языки полыхающего все ближе и ближе ко мне пламени пожара - на исходе были мои силы. Вместе с кровью, которая сочилась из раздробленных кистей рук, намертво зажатых обломками рухнувшей плиты, они по капле уходили куда-то вниз, в цементное крошево.
Вот вспыхнули клочья бумаги около самых ног. И в ту же секунду нестерпимый жар охватил все тело. И тогда я, как в детстве, отчаянно закричал: "Ма-ма!!!" в надежде, что она, как это было не раз в том самом далеком-далеком детстве, тут же придет на помощь и спасет, заслонит от беды.
...После того как я умер, сгорел дотла, и мой пепел растворился в цементной пыли, я открыл глаза...
Шел пятнадцатый день моего пребывания в Армении. На улице рычали трактора, скрипели ковши экскаваторов, ожесточенно вгрызающиеся в огромные кучи обломков, беспорядочно усеявших обезображенный землетрясением город. рядом, в палатке, спали мои товарищи. И я понял, с трудом начиная наконец-то осознавать: весь этот только-только пережитый ужас - обыкновенный сон и ничего более, что именно сегодня, сейчас, впервые за две недели могу взять ручку, бумагу и начать записывать все то, что довелось испытать здесь, в Армении.
Это первые страницы из пока еще не опубликованной книги журналиста, лауреата конкурса "Золотое перо", номинанта премии "ТЭФИ-2002" Александра ГАБНИСА.
В числе двадцати пяти работников Ленинградского металлического завода 15 лет назад он принимал участие в ликвидации последствий землетрясения в Армении, которое стало первой в перестроечную эпоху катастрофой столь глобального масштаба. Перечислять последующие можно долго.
- Какие выводы сделали власти из произошедшего в Спитаке и Ленинакане в начале декабря 1988 года?
- Самое главное, что сейчас появилось МЧС. Стали создавать профессиональные бригады спасателей. Людей специально стали этому учить. Когда мы были там, нас никто ничему не учил. С нами не было специалистов. А многого мы просто не знали. Не только о том, в какой последовательности разбирать завалы, чтобы не обрушилась еще одна плита, (там дома сложились как карточные домики). Мы даже не знали о синдроме длительного сдавливания. Он возникает после того, как у человека в течение долгого времени в руке или ноге было нарушено кровоснабжение. В результате этого в придавленной конечности образуется трупный яд.
Местные жители, которые тоже не знали об этом, поначалу приходили в ярость.
Как так - достали из-под завала человека, у него рука или нога были придавлены. И вдруг раз - ампутация. Дошло до того, что целая палата в Ленинакане (там одна из больниц уцелела) под завязку была забита отрезанными конечностями. Чтобы не смущать народ, их вывозили ночью на грузовиках.
Мы об этом синдроме не знали и не могли понять, почему люди, которых доставали живыми, через некоторое время умирают. Вначале списывали это на эмоциональную перегрузку, на стресс.
Там было много иностранных спасателей, одетых в различные не наши формы. Даже собаки у них были в комбинезонах. Представьте себе ситуацию. Человек сидит дома. Вдруг удар, грохот, взрывы. Он думает: "Наверное, война началась. Возможно ядерная". Вы помните международную обстановку того времени? Тем более Армения находилась в предвоенном состоянии с Азербайджаном из-за Нагорного Карабаха. Теперь представьте - поднимают плиту, человек видит иностранцев, слышит чужую речь и на всякий случай поднимает руки вверх - "сдаюсь в плен".
Только потом, разбирая разные материалы, копаясь в исторических документах, я узнал, что китайские узники, для того чтобы избежать пыток, выдергивали из одежды нитку и туго обвязывали ею палец на несколько часов. Потом разгрызали нитку, и через 20 минут наступала смерть. Об этом-то мы не знали...
Мы долго смеялись на теми несуразицами и откровенной ложью, которые подчас были в сообщениях наших коллег.
- Лгали специально или просто что-то домысливали по незнанию?
- Некоторые по незнанию, а некоторые врали сознательно. Например, было много сообщений о том, что жителям городов, очутившихся в зоне бедствия, бесплатно раздают лекарства. Мы находились в самом эпицентре катастрофы и не видели этого. Якобы людям раздавали хлеб, продукты... Как-то один из наших остановил машину на дороге. Просто встал, раскинув руки. Выяснилось, что в кузове продукты...
- Куда же девалось продовольствие?
- Не знаю. Воровали, скорее всего.
У меня была травмирована рука, делали две операции. Упавшая плита раздробила кость на осколки, возник остеомиелит, хотели ампутировать. Кстати, оперировал испанец, ассистентом был англичанин, помогали им француженки. У них было то, что для нас тогда представляло собой большую диковинку: одноразовые шприцы, одноразовые скальпели, специальные мобильные полевые операционные столы... Тогда для нас это было поразительно. У них был специальный перевязочный материал по типу современных прокладок. Ее накладывали на рану и фиксировали бинтом, а потом легко и безболезненно снимали с помощью пинцета. У наших врачей были в ходу привычные всем бинты и вата. Такую повязку надо размачивать с помощью перекиси водорода. В аптеке бутылочка перекиси стоила 50 коп. В Ленинакане ее напрочь не было. Цена бутылочка перекиси в Ереване доходила до 50 рублей.
"Умельцы" оборудовали вертолетную площадку, где принимали и перегружали для перепродажи гуманитарную помощь. В Ленинграде мне делали операцию в ВМА без наркоза. Врачи говорили, что все в Армению отправили, а там ничего не было.
- Как была организована работа по ликвидации последствий катастрофы?
- Бардака и неразберихи было очень много. Характерный пример этого - в городе был разрушен водопровод. Пригнали целый эшелон минеральной воды. Вагоны никто не разгрузил, а ночью ударил мороз, и бутылки полопались. Утром выглянуло солнце, и по разрушенным улицам потекли реки минералки.
Тогдашний премьер-министр СССР Николай Рыжков, видя происходящее, бегал с палкой, и все боялись, что он в прямом смысле этого слова начнет лупцевать нерадивых.
Представьте себе весь город пропах мертвецкою. В связи с теплой погодой боялись эпидемий. Трупы быстро разлагались. Потом спасателям повезло - ударил мороз. Он стал спасением для спасателей, а у местных жителей рухнула последняя надежда. Те, кто еще был жив в развалинах, замерзли. Недаром Ленинакан называют армянской Сибирью. Это же ведь высокогорье.
Интересно, что любая информация без газет, радио или телевидения доходила до всех практически мгновенно. Газеты были, но их на всех не хватало. Если на другом конце города откопали живого человека, то через несколько минут об этом знал весь Кюмри.
Горький опыт, приобретенный в Армении, помог при ликвидации последствий аналогичной катастрофы в Оше на Сахалине.
- Ваша группа была хорошо экипирована?
- Отряд ЛМЗ оказался "упакованным" по полной программе. У нас были с собой не только продукты и строительные инструменты, но были, самое главное, баллоны с ацетиленом и кислородом для газовых резаков.
Тогда наши ребята были поражены тем, что иностранные спасатели - израильские, австрийские, из других стран - железобетонные плиты режут "болгарками". В СССР такой инструмент тогда не применялся. Мы были вынуждены долбить те же плиты ломами, кувалдами, лопатами... Но разбивать их было довольно легко. В том бетоне было слишком мало цемента.
Рядом с нашим объектом был уцелевший кооперативный дом. Когда его строили, будущие жильцы скинулись по тысяче рублей, чтобы строители побольше цемента клали. Другие не скидывались. Цемент с этих домов уходил налево.
- Кто-нибудь понес ответственность за это?
- Об этом мне ничего не известно.
Еще одна очень важная деталь. Налбанд был разрушен так же, как и Спитак. Только если в Спитаке не осталось ни одного дома, то в Налбанде уцелело одно трехэтажное здание. За два дня до стихийного бедствия там военные что-то взрывали. Но в Налбанд гражданских спасателей не пускали. Там работали только военные, а вокруг того, что осталось от города, были выставлены кордоны. Что? Почему? Неизвестно...
Позже заслуженные и авторитетные ученые говорили мне, что локальное землетрясение можно вызвать в любой точке. Например, в районе детской песочницы. В Армении были забастовки, связанные с положением в НКАО. Они очень тревожили Москву. Вспомните о том, что месяца через три после волнений в Ферганской долине тоже произошло землетрясение и оползень...
Алексей ЛЕЙН
Вот вспыхнули клочья бумаги около самых ног. И в ту же секунду нестерпимый жар охватил все тело. И тогда я, как в детстве, отчаянно закричал: "Ма-ма!!!" в надежде, что она, как это было не раз в том самом далеком-далеком детстве, тут же придет на помощь и спасет, заслонит от беды.
...После того как я умер, сгорел дотла, и мой пепел растворился в цементной пыли, я открыл глаза...
Шел пятнадцатый день моего пребывания в Армении. На улице рычали трактора, скрипели ковши экскаваторов, ожесточенно вгрызающиеся в огромные кучи обломков, беспорядочно усеявших обезображенный землетрясением город. рядом, в палатке, спали мои товарищи. И я понял, с трудом начиная наконец-то осознавать: весь этот только-только пережитый ужас - обыкновенный сон и ничего более, что именно сегодня, сейчас, впервые за две недели могу взять ручку, бумагу и начать записывать все то, что довелось испытать здесь, в Армении.
Это первые страницы из пока еще не опубликованной книги журналиста, лауреата конкурса "Золотое перо", номинанта премии "ТЭФИ-2002" Александра ГАБНИСА.
В числе двадцати пяти работников Ленинградского металлического завода 15 лет назад он принимал участие в ликвидации последствий землетрясения в Армении, которое стало первой в перестроечную эпоху катастрофой столь глобального масштаба. Перечислять последующие можно долго.
- Какие выводы сделали власти из произошедшего в Спитаке и Ленинакане в начале декабря 1988 года?
- Самое главное, что сейчас появилось МЧС. Стали создавать профессиональные бригады спасателей. Людей специально стали этому учить. Когда мы были там, нас никто ничему не учил. С нами не было специалистов. А многого мы просто не знали. Не только о том, в какой последовательности разбирать завалы, чтобы не обрушилась еще одна плита, (там дома сложились как карточные домики). Мы даже не знали о синдроме длительного сдавливания. Он возникает после того, как у человека в течение долгого времени в руке или ноге было нарушено кровоснабжение. В результате этого в придавленной конечности образуется трупный яд.
Местные жители, которые тоже не знали об этом, поначалу приходили в ярость.
Как так - достали из-под завала человека, у него рука или нога были придавлены. И вдруг раз - ампутация. Дошло до того, что целая палата в Ленинакане (там одна из больниц уцелела) под завязку была забита отрезанными конечностями. Чтобы не смущать народ, их вывозили ночью на грузовиках.
Мы об этом синдроме не знали и не могли понять, почему люди, которых доставали живыми, через некоторое время умирают. Вначале списывали это на эмоциональную перегрузку, на стресс.
Там было много иностранных спасателей, одетых в различные не наши формы. Даже собаки у них были в комбинезонах. Представьте себе ситуацию. Человек сидит дома. Вдруг удар, грохот, взрывы. Он думает: "Наверное, война началась. Возможно ядерная". Вы помните международную обстановку того времени? Тем более Армения находилась в предвоенном состоянии с Азербайджаном из-за Нагорного Карабаха. Теперь представьте - поднимают плиту, человек видит иностранцев, слышит чужую речь и на всякий случай поднимает руки вверх - "сдаюсь в плен".
Только потом, разбирая разные материалы, копаясь в исторических документах, я узнал, что китайские узники, для того чтобы избежать пыток, выдергивали из одежды нитку и туго обвязывали ею палец на несколько часов. Потом разгрызали нитку, и через 20 минут наступала смерть. Об этом-то мы не знали...
Мы долго смеялись на теми несуразицами и откровенной ложью, которые подчас были в сообщениях наших коллег.
- Лгали специально или просто что-то домысливали по незнанию?
- Некоторые по незнанию, а некоторые врали сознательно. Например, было много сообщений о том, что жителям городов, очутившихся в зоне бедствия, бесплатно раздают лекарства. Мы находились в самом эпицентре катастрофы и не видели этого. Якобы людям раздавали хлеб, продукты... Как-то один из наших остановил машину на дороге. Просто встал, раскинув руки. Выяснилось, что в кузове продукты...
- Куда же девалось продовольствие?
- Не знаю. Воровали, скорее всего.
У меня была травмирована рука, делали две операции. Упавшая плита раздробила кость на осколки, возник остеомиелит, хотели ампутировать. Кстати, оперировал испанец, ассистентом был англичанин, помогали им француженки. У них было то, что для нас тогда представляло собой большую диковинку: одноразовые шприцы, одноразовые скальпели, специальные мобильные полевые операционные столы... Тогда для нас это было поразительно. У них был специальный перевязочный материал по типу современных прокладок. Ее накладывали на рану и фиксировали бинтом, а потом легко и безболезненно снимали с помощью пинцета. У наших врачей были в ходу привычные всем бинты и вата. Такую повязку надо размачивать с помощью перекиси водорода. В аптеке бутылочка перекиси стоила 50 коп. В Ленинакане ее напрочь не было. Цена бутылочка перекиси в Ереване доходила до 50 рублей.
"Умельцы" оборудовали вертолетную площадку, где принимали и перегружали для перепродажи гуманитарную помощь. В Ленинграде мне делали операцию в ВМА без наркоза. Врачи говорили, что все в Армению отправили, а там ничего не было.
- Как была организована работа по ликвидации последствий катастрофы?
- Бардака и неразберихи было очень много. Характерный пример этого - в городе был разрушен водопровод. Пригнали целый эшелон минеральной воды. Вагоны никто не разгрузил, а ночью ударил мороз, и бутылки полопались. Утром выглянуло солнце, и по разрушенным улицам потекли реки минералки.
Тогдашний премьер-министр СССР Николай Рыжков, видя происходящее, бегал с палкой, и все боялись, что он в прямом смысле этого слова начнет лупцевать нерадивых.
Представьте себе весь город пропах мертвецкою. В связи с теплой погодой боялись эпидемий. Трупы быстро разлагались. Потом спасателям повезло - ударил мороз. Он стал спасением для спасателей, а у местных жителей рухнула последняя надежда. Те, кто еще был жив в развалинах, замерзли. Недаром Ленинакан называют армянской Сибирью. Это же ведь высокогорье.
Интересно, что любая информация без газет, радио или телевидения доходила до всех практически мгновенно. Газеты были, но их на всех не хватало. Если на другом конце города откопали живого человека, то через несколько минут об этом знал весь Кюмри.
Горький опыт, приобретенный в Армении, помог при ликвидации последствий аналогичной катастрофы в Оше на Сахалине.
- Ваша группа была хорошо экипирована?
- Отряд ЛМЗ оказался "упакованным" по полной программе. У нас были с собой не только продукты и строительные инструменты, но были, самое главное, баллоны с ацетиленом и кислородом для газовых резаков.
Тогда наши ребята были поражены тем, что иностранные спасатели - израильские, австрийские, из других стран - железобетонные плиты режут "болгарками". В СССР такой инструмент тогда не применялся. Мы были вынуждены долбить те же плиты ломами, кувалдами, лопатами... Но разбивать их было довольно легко. В том бетоне было слишком мало цемента.
Рядом с нашим объектом был уцелевший кооперативный дом. Когда его строили, будущие жильцы скинулись по тысяче рублей, чтобы строители побольше цемента клали. Другие не скидывались. Цемент с этих домов уходил налево.
- Кто-нибудь понес ответственность за это?
- Об этом мне ничего не известно.
Еще одна очень важная деталь. Налбанд был разрушен так же, как и Спитак. Только если в Спитаке не осталось ни одного дома, то в Налбанде уцелело одно трехэтажное здание. За два дня до стихийного бедствия там военные что-то взрывали. Но в Налбанд гражданских спасателей не пускали. Там работали только военные, а вокруг того, что осталось от города, были выставлены кордоны. Что? Почему? Неизвестно...
Позже заслуженные и авторитетные ученые говорили мне, что локальное землетрясение можно вызвать в любой точке. Например, в районе детской песочницы. В Армении были забастовки, связанные с положением в НКАО. Они очень тревожили Москву. Вспомните о том, что месяца через три после волнений в Ферганской долине тоже произошло землетрясение и оползень...
Алексей ЛЕЙН
