Общество
МНОГОЛИКИЙ ВОЖДЬ
21 января
В середине 1970-х, когда моя семья оказалась в столице проездом, мама захотела сводить нас с сестрой в Мавзолей. Услышав, что приходить нужно очень рано, она разбудила нас ни свет ни заря. К семи утра мы примчались на Красную площадь. Но не тут-то было! Нас встретили толпы жаждущих лицезреть Ильича, уже построенные в колонны, и стражи порядка, объявлявшие в мегафоны, что на сегодня уже "набрано необходимое число желающих" попасть в "святая святых". Несолоно хлебавши мы отправились восвояси.
Желания увидеть того, кто "живее всех живых", у меня со временем не появилось. Однако любопытство все-таки взяло верх: как это сегодня-то, после перестройки-перекройки, выглядит? Вот и надумала зайти в Мавзолей, очутившись в Москве три года назад.
Был теплый августовский вечер. "Доступ к телу" (так написали в объявлении) открывался ежедневно, кроме понедельника и пятницы, с утра на три часа. Очередь в Мавзолей, как обычно, стояла от Александровского сада. Сотни две-три разношерстной публики, в том числе иностранцы, медленно двигались к ограждению, где пять милиционеров бдительно досматривали сумки. С видеокамерами, фотоаппаратами, баулами, рюкзаками вход к вождю закрыт. Все это - в камеру хранения. Любопытно, что на время "работы" Мавзолея Красная площадь для посещения была закрыта. Со всех сторон - ограждения. Только метров двести у храма Василия Блаженного доступно гуляющим.
Вдоль нашей очереди шла бабулька, приговаривая: "Граждане иностранцы, помогите, кушать хочу". Мало кто обратил на нее внимание. Наконец сумки досмотрены, и мы с подругой быстрым шагом идем по площади. У Мавзолея - снова проверка сумок, в том числе и с помощью миноискателя.
Входим в полутемное помещение. Каждые 5-10 шагов - строгие милиционеры, предупреждающие: "Молча проходим. Не разговариваем".
Сначала вниз, затем несколько ступенек наверх. И вот он, Ильич, лежит в гробу в темном костюме с галстуком в горошек. Левая рука - вдоль тела, правая сжата. Над ним висит крышка гроба. Медленно, не останавливаясь, как и все, проходим мимо. Впечатление одно: не похож. Не похож этот на растиражированные образы!
Когда вышли на воздух, увидели плетущуюся по Красной площади демонстрацию стариков с плакатом "Дзержинский должен стоять на Красной площади". Несли наши граждане и цветы, и красные флаги, и номер газеты "Советская Россия", подняв его над головой. Дошли до Мавзолея и стали лицом к храму и изгороди, отделявшей от гуляющих. Постояли молча (одна старушка перекрестилась) - и пошли обратно.
Позже, когда площадь открыли, я увидела Ленина "живого". У Исторического музея кроме красавицы в русском костюме, улыбающейся молодцу-стрельцу, бродил другой Ильич. В кепке, костюме-тройке, с часами на цепочке и красным бантиком на пиджаке. Словно с известного портрета сошел. Он предлагал себя в качестве исторической фигуры для фотографирования - за пару червонцев.
...Кончину вождя мирового пролетариата народ воспринял по-разному. Недавно опубликованные донесения ОГПУ говорят об этом более чем красноречиво: "Жаль, что его так хоронят, я бы повесил его на Красной площади", "Одним стало меньше, ждали, наконец дождались". Да и переименование Петрограда в Ленинград многих тогда возмущало. Впрочем, и безразличие к этому событию не было редкостью.
Арина НИКИТИНА
Желания увидеть того, кто "живее всех живых", у меня со временем не появилось. Однако любопытство все-таки взяло верх: как это сегодня-то, после перестройки-перекройки, выглядит? Вот и надумала зайти в Мавзолей, очутившись в Москве три года назад.
Был теплый августовский вечер. "Доступ к телу" (так написали в объявлении) открывался ежедневно, кроме понедельника и пятницы, с утра на три часа. Очередь в Мавзолей, как обычно, стояла от Александровского сада. Сотни две-три разношерстной публики, в том числе иностранцы, медленно двигались к ограждению, где пять милиционеров бдительно досматривали сумки. С видеокамерами, фотоаппаратами, баулами, рюкзаками вход к вождю закрыт. Все это - в камеру хранения. Любопытно, что на время "работы" Мавзолея Красная площадь для посещения была закрыта. Со всех сторон - ограждения. Только метров двести у храма Василия Блаженного доступно гуляющим.
Вдоль нашей очереди шла бабулька, приговаривая: "Граждане иностранцы, помогите, кушать хочу". Мало кто обратил на нее внимание. Наконец сумки досмотрены, и мы с подругой быстрым шагом идем по площади. У Мавзолея - снова проверка сумок, в том числе и с помощью миноискателя.
Входим в полутемное помещение. Каждые 5-10 шагов - строгие милиционеры, предупреждающие: "Молча проходим. Не разговариваем".
Сначала вниз, затем несколько ступенек наверх. И вот он, Ильич, лежит в гробу в темном костюме с галстуком в горошек. Левая рука - вдоль тела, правая сжата. Над ним висит крышка гроба. Медленно, не останавливаясь, как и все, проходим мимо. Впечатление одно: не похож. Не похож этот на растиражированные образы!
Когда вышли на воздух, увидели плетущуюся по Красной площади демонстрацию стариков с плакатом "Дзержинский должен стоять на Красной площади". Несли наши граждане и цветы, и красные флаги, и номер газеты "Советская Россия", подняв его над головой. Дошли до Мавзолея и стали лицом к храму и изгороди, отделявшей от гуляющих. Постояли молча (одна старушка перекрестилась) - и пошли обратно.
Позже, когда площадь открыли, я увидела Ленина "живого". У Исторического музея кроме красавицы в русском костюме, улыбающейся молодцу-стрельцу, бродил другой Ильич. В кепке, костюме-тройке, с часами на цепочке и красным бантиком на пиджаке. Словно с известного портрета сошел. Он предлагал себя в качестве исторической фигуры для фотографирования - за пару червонцев.
...Кончину вождя мирового пролетариата народ воспринял по-разному. Недавно опубликованные донесения ОГПУ говорят об этом более чем красноречиво: "Жаль, что его так хоронят, я бы повесил его на Красной площади", "Одним стало меньше, ждали, наконец дождались". Да и переименование Петрограда в Ленинград многих тогда возмущало. Впрочем, и безразличие к этому событию не было редкостью.
Арина НИКИТИНА
